Кейн нахмурился.

— Нора, вы о чем?

— Дело в том, что я достаточно насмотрелась на приятелей моего сводного брата, поэтому имею неплохое представление о мужчинах, подобных вам. Они засыпают подарками своих любовниц, красивых и умных, смелых и наглых. Когда же им приходится вспоминать о своих женах, они над ними потешаются, порой не стесняясь их присутствия, как будто обручальное кольцо на пальце женщины притупляет ее чувства.

Эйдан поморщился и проворчал:

— Вы полагаете, что я таким образом отплачу вам за избавление моей дочери от страданий?

— Вам не придется надо мной насмехаться. Другие с удовольствием сделают это за вас.

— Нора…

Она подняла руку и вновь заговорила:

— Неужели вы не можете представить, что скажут люди, что они будут болтать о нашем браке?

— С какой стати? — удивился Эйдан.

— Потому что… Взгляните на себя, — проговорила Нора с отчаянием в голосе. — И посмотрите на меня.

Эйдан скрестил на груди руки и с невозмутимым видом заявил:

— Я вижу только мужчину и женщину, и каждый из них нуждается в том, что может дать другой.

— А люди увидят отчаявшуюся старую деву и мужчину, который ее не любит. Наблюдая вас в обществе других женщин, в свете будут считать, что вы стремитесь поскорее забыть о ночи, проведенной в моей постели. — Голос Норы дрогнул, и щеки запылали огнем, но она с жестокой прямотой закончила неприятную для нее мысль. — Если, конечно, они поверят, что вы вообще способны соблазниться моей постелью.

Он пристально посмотрел ей в глаза, и у нее перехватило дыхание.

— Нора, вы хотите лечь со мной в постель?

Она нервно рассмеялась:

— А если даже хочу? Неужели вы пойдете мне навстречу в обмен на услугу Кассандре?

— Нора, я стараюсь быть с вами откровенным. Настолько откровенным, насколько это возможно. Если вы хотите, чтобы я стал вашим любовником, я уверен, что мы сумеем поладить.

Его слова словно обожгли огнем ее сердце.

— Сэр Эйдан, может, мы еще включим осуществление брачных отношений в стоимость моего согласия? И запишем в брачном контракте: сэр Эйдан Кейн торжественно клянется исполнять супружеский долг каждый месяц по вторникам…

— Чего вы от меня добиваетесь?! — прорычал Эйдан. — Чтобы я сказал, что безумно вас люблю? Но мы оба знаем, что это ложь. По правде говоря, после того, что случилось с Делией, я не в состоянии полюбить ни одну женщину.

— Вы уже достаточно ясно дали мне это понять.

— Или вы требуете, чтобы я дал обещание, что никогда не взгляну на другую женщину? Может, хотите, чтобы я дрался на дуэли с каждым мерзавцем, который посмеет отпустить язвительное замечание по поводу нашего брака? И вообще, почему люди должны критиковать нас? В вопросах брака общество руководствуется куда более практичными соображениями, чем понятие столь эфемерное, как любовь. А что касается вашего опасения, что из-за моих измен над вами будут посмеиваться, то не стоит волноваться. Иметь любовников и любовниц в высшем обществе так же естественно, как потягивать миндальный ликер на раутах. Возможно, и вы в один прекрасный день встретите мужчину, который придется вам по душе. Можете не сомневаться, в подобном случае я пожелаю вам обоим приятного времяпрепровождения.

Нора вздрогнула и залилась румянцем. Последние слова Эйдана показались ей ужасно оскорбительными, и она лихорадочно пыталась найти достойный ответ.

— Проклятие! — воскликнул Эйдан. — Не смотрите на меня так, словно я омерзительный негодяй, притащивший вас сюда за волосы! Ведь, уезжая из Англии, вы намеревались… — Он вдруг осекся и прижал пальцы к вискам.

— Намеревалась — что? — проговорила Нора.

— Выйти замуж без оглядки.

Нора промолчала, и Эйдан, тяжко вздохнув, продолжал:

— Вероятно, в этом состоит моя ошибка, мисс Линтон. Видите ли, я неправильно держался с вами. Вероятно, я должен дать вам то, к чему вы так стремитесь.

Нора сделала шаг назад и прислонилась спиной к каменной стене.

— Нет! — воскликнула она, всеми силами стараясь скрыть охватившую ее тревогу. — Вы ошибаетесь, если думаете…

— Если думаю — что именно? — с улыбкой осведомился Эйдан. Обхватив ее обеими руками за талию, он продолжал: — Если думаю, что вы приехали сюда, чтобы узнать, что такое мужская страсть, пока еще не слишком поздно?

Нора судорожно сглотнула. Сердце ее гулко колотилось в груди.

— За чем бы я сюда ни приехала, этого я здесь не нашла, смею вас заверить, сэр Эйдан.

— Вам следует пасть на колени и благодарить за это Господа, мисс Линтон. Любовь — это яд по сравнению с обычной страстью. Любовь ослепляет тебя, проникает в твой костный мозг самым страшным ядом, делает тебя слабым, лишает всего — сил, чести, гордости…

Нору потрясла глубина чувств, прозвучавших в его горьких словах, заставивших усомниться в его отказе от женщины, которую он однажды называл своей женой. Его слова пробудили в Норе любопытство. Как могла Делия Кейн столь жестоко ранить этого человека?

Эйдан шумно перевел дух и вновь заговорил:

— Позволь мне показать тебе, Нора… Позволь показать, насколько слаще страсть, чем пагубные узы, к которым ты ошибочно стремишься.

Нора с удивлением уставилась на Эйдана. Но тут он вдруг склонился к ней, и его дыхание словно обожгло ее. И в следующее мгновение его губы прижались к ее губам, и Нора, потрясенная до глубины души, внезапно почувствовала, что ноги ее подгибаются… Она тихонько застонала и вцепилась в сюртук Эйдана. Эйдан же прижал ее к себе, и она почувствовала головокружение. А потом ей вдруг показалось, что она теряет рассудок в его объятиях. Когда же он наконец отстранился, Нора едва не вскрикнула от огорчения — ей хотелось, чтобы этот поцелуй продолжался бесконечно. Но тут Эйдан провел губами по ее шее и, опаляя своим горячим дыханием, пробормотал:

— Убедились, моя дорогая? Я способен дать вам то, чего вам так не хватает, но я не могу обещать любви. Хотя в моей власти дать это. — Он накрыл ладонью округлость ее груди и провел большим пальцем по набухшему соску. — И не только это… Гораздо больше, Нора. Я могу вам все продемонстрировать, как только надену на ваш палец кольцо.

Его слова стали ледяным душем, погасившим пламя, которое он разжег в ней своим поцелуем. В это мгновение Нора со всей отчетливостью и болью осознала: если Эйдан и ляжет с ней в постель, то лишь потому, что таково будет условие сделки. Это условие казалось слишком уж оскорбительным, и, упершись ладонями в грудь Эйдана, Нора оттолкнула его что было силы.

— Нет, я не могу… Вы не можете заставить меня…

Эйдан отступил на шаг и с усмешкой проговорил:

— Не могу заставить?.. Вы о чем? Если речь идет о постели, то, мне кажется, вы давно уже этого хотите. Признайтесь, дорогая.

Нора вспыхнула и едва не задохнулась от гнева.

— Полагаете, я не понимаю, что вам от меня надо?! Вы решили подчинить меня своей воле и…

— Мисс Линтон, я прекрасно все понимаю. И знаю, что вам нужно. Вам нужен мужчина.

К глазам Норы подступили обжигающие слезы. Она с дрожью в голосе пролепетала:

— Как вы смеете?

Эйдан пожал плечами.

— Вы скоро обнаружите, что на свете есть мало такого, на что я не осмелился бы. Я могу быть именно таким, каким вы меня считаете. Негодяем. Бессердечным мерзавцем, решившим использовать вас в своих корыстных целях. Но я еще и мужчина, который знает женское тело лучше, чем вы, моя сладкая невинность. Я знаю места, одно прикосновение к которым пальцами, губами или языком заставит вас забыть обо всех ваших принципах и молить меня продолжать ласки.

Нора молчала. Она понимала, что должна дать отпор, однако не находила слов. Наконец, собравшись с духом, заявила:

— Если это так, тогда мне непонятно, почему ваша жена пыталась найти утешение в постелях других мужчин.

Кровь отхлынула от лица Эйдана, словно Нора вдруг всадила ему в грудь нож по самую рукоятку. На какое-то мгновение он растерялся, и в его глазах промелькнуло смятение.

Нора ожидала, что сейчас Эйдан даст выход своему гневу, но он отступил от нее на несколько шагов и, криво усмехнувшись, проговорил:

— Браво, мисс Линтон. Таким точным ударом могла бы гордиться даже Делия.

С этими словами он отвернулся и не оглядываясь зашагал по каменным плитам в сторону экипажа. Чувствуя дрожь во всем теле, Нора молча смотрела ему вслед. Сэр Эйдан оскорбил ее, высмеял, и она просто ответила ему так, как должна была ответить. В конце концов он не оставил ей иного выбора — она защищалась так, как умела. Защищалась, чтобы сохранить оставшиеся у нее жалкие крохи гордости.

Тогда почему же ей вдруг захотелось броситься следом за ним? Ей хотелось его утешить? Хотелось извиниться за свои слова? Ведь сэр Эйдан был во многом прав — она не могла этого не признать.

Глава 8

Кабинет в замке Раткеннон казался таким же мрачным, как и сам сэр Эйдан. Плотные бордовые шторы плотно закрывали окна, а темные панели, облицовывавшие стены, еще больше усиливали общее впечатление. Казалось, эту комнату населяли жуткие призраки, духи предков Кейна, почерневшие от пламени преисподней и праведного гнева тех, кого они предали.

Выругавшись сквозь зубы, Эйдан поднялся с кресла и налил себе очередную порцию бренди; он уже несколько часов находился у себя в кабинете — выбравшись из забрызганного грязью экипажа, молча расстался с Норой и сразу же направился сюда.

Эйдан пришел в эту комнату, желая забыться — залить спиртным свои печали, свою ярость и послать ко всем чертям проклятую Нору Линтон; он полагал, что это ему подвластно. Но здесь его одолевали другие видения — его снова терзали давние грехи, и с этим он ничего не мог поделать, не мог избавиться от мучивших его демонов.

Сделав глоток бренди, Эйдан поставил бокал на письменный стол и прошелся по комнате. «Господи, что же я наделал?» — думал он.

Прошлой ночью он принял решение жениться на Норе Линтон, чтобы воспользоваться ее именем для блага Кассандры. Эйдан поклялся, что приложит все силы, только бы добиться расположения англичанки. Он решил, что не поскупится на обещания и жаркие поцелуи, не пожалеет никаких красивых слов, даже если они будут заведомо лживы.