Лора Бекитт - Украденное счастье

— Откуда у тебя столько денег? В доме Мурада не найти лишнего дирхема!

— Эти деньги дал мне отец.

Зейнаб покачала головой.

— Не удивлюсь, если они скоро закончатся.

— Я должна приготовить для мужа хороший ужин, — сказала Эсма.

Вернувшись домой, она переоделась и принялась за стряпню. Молодая женщина приготовила вкусный ужин, навела в доме порядок и присела в ожидании мужа.

Мурад вернулся под вечер. Недоверчиво потянул носом и остался доволен. Однако, похоже, ему не нравился вид жены — красиво причесанной, нарядной, с безупречно отполированными ногтями и нежными ручками. Не нравились ее сафьяновые туфли и дорогие украшения.

— Если ты будешь так одеваться, надо мной станут смеяться соседи, — пробормотал он, поедая горячий рассыпчатый плов.

— Почему? — удивилась сидевшая рядом Эсма. Таир, выросший в нищете, всегда восхищался ее внешним видом.

— Потому что женщины в нашем квартале одеваются по-другому. Я не хочу, чтобы соседи думали, что я женился на той, что выше меня по происхождению.

Эсма непонимающе пожала плечами, ведь Тарик говорил, будто Мурад гордится тем, что берет в жены женщину из богатой семьи!

— Твой отец сказал, что у тебя много книг, — продолжил мужчина. — Я не хочу, чтобы ты их читала. Ты не мулла. Женщина не должна знать грамоту, это лишнее. Если я увижу в твоих руках книгу, отберу и сожгу.

Эсма вздрогнула. Таир, который не умел ни читать, ни писать, с удовольствием слушал ее рассуждения о прочитанном.

— Хорошо, я не буду, — сказала молодая женщина, а после тайком заперла сундучок с книгами на ключ.

Эсма вымыла посуду и навела в доме порядок. Пришла пора устраиваться на ночлег. Молодая женщина привыкла спать на любимом диване с гнутыми ножками и шелковой обивкой, но постель Мурада была устроена на неопрятной кошме.

Он угрюмо возился в углу. Эсма разделась, оставшись в одной тонкой рубашке. Пытаясь унять дрожь, она обняла себя за плечи.

— Ложись! — отрывисто произнес муж.

К счастью, все произошло очень быстро. Скатившись с нее, Мурад пробормотал какие-то слова. Возможно, это были слова благодарности.

Отвернувшись от мужа, Эсма вспоминала долгие любовные игры с Таиром, его обжигающие прикосновения, и в душе молодой женщины поднялось отчаяние. Как не похожа ее теперешняя жизнь на то, что было прежде! Но она должна вытерпеть все это — ради своего сына или дочери.

Эсма старалась пробудить в себе добрые чувства к Мураду. В конце концов, теперь она замужем за честным человеком, и он не виноват в том, что ему навязали этот брак. Ему пришлось жениться на той, которая уже потеряла девственность; более того, она собирается его обмануть, подсунуть ему ребенка, которого ждет от другого мужчины.

На рассвете Эсма проснулась от того, что чьи-то руки задрали ее рубашку до талии. Не говоря ни слова, Мурад лег на жену и исполнил супружеский долг. Эсма покорно лежала, стараясь думать о посторонних вещах. Вскоре Мурад поднялся и принялся одеваться. Ему надо было идти в лавку.

После ухода мужа молодая женщина занялась хозяйством, а потом открыла сундучок, вынула книгу и погрузилась в чтение. Она вовсе не собиралась отказываться от любимых занятий в угоду Мураду.

Так началась новая жизнь. Постепенно Эсма подружилась с Зейнаб и рассказала женщине правду о своем замужестве. Молодая женщина поведала, что ее оговорила старшая жена первого мужа, и оттого она, Эсма, долгое время не могла вступить в новый брак. В конце концов все устроил ее отец, который служил писцом у кади. Разумеется, о Таире и беременности не было сказано ни слова.

Зейнаб махнула рукой.

— Не переживай! И не вини себя. Мурад — не великий подарок. Он себе на уме; вечно ходит нелюдимый и хмурый. К тому же он совсем не умеет зарабатывать деньги.

И это была правда. Они почти не разговаривали, и Эсма ломала голову над тем, почему она и Таир могли болтать без умолку. У них всегда находились общие темы для разговора, хотя его происхождение можно было считать куда более низким, чем происхождение Мурада.

Эсма совсем не разбиралась в торговле, но ей стоило всего лишь раз побывать в лавке мужа, чтобы понять, почему его изделия не продаются. Мурад не умел завлекать и зазывать покупателей, к тому же его лавка была расположена в самом неудобном месте — при выходе с рынка. Люди, не чаявшие унести ноги с базара, нагруженные покупками, ошалевшие от суеты, раздосадованные хитростью торговцев, не желали останавливаться возле его товара.

Эсма пыталась поговорить об этом с мужем, но он не хотел слушать. Торговля не женское дело; жена не должна воображать себя слишком умной и совать нос куда не следует.

Спустя месяц после замужества молодая женщина объявила мужу о том, что она ждет ребенка. Вместо того чтобы обрадоваться, Мурад нахмурился.

— Так быстро?

Эсма пожала плечами и спокойно произнесла:

— Да.

Мурад помолчал, и молодой женщине почудилось, что в его мрачном взгляде мелькнуло подозрение.

— Тогда пусть родится мальчик, чтобы помогал мне в лавке, — буркнул он.

Эсма ничего не ответила. Она мечтала о дочери, которая принадлежала бы только ей и всегда находилась рядом. Она бы назвала ее так, как звали ее родную мать: Джалила.

Сообщив мужу и соседке о том, что она беременна, Эсма почувствовала себя намного увереннее. Зейнаб, родившая пятерых детей, надавала ей кучу как полезных, так и бесполезных советов. Молодая женщина начала готовить детское приданое. Поскольку муж не желал, чтобы она одевалась красиво и ярко, Эсма распорола и раскроила свои наряды и принялась шить платья для девочки, маленькой принцессы, тайно зачатого, желанного ребенка.

Между тем деньги быстро подошли к концу. Мурад забрал у жены мешочек с дирхемами, который дал ей отец, но и они утекли в одно мгновение, как песок между пальцев. Пришел черед ее украшений. Молодая женщина безропотно отдала мужу все, кроме жемчужного ожерелья, подаренного Таиром, которое спрятала в сундучке с книгами.

Эсма узнала нужду. Она больше не покупала дорогих продуктов, нередко обходилась без мяса и молока, довольствуясь пресными лепешками. По вечерам латала ветхую одежду мужа. Иногда, идя по рынку, Эсма думала о том, что почувствует, если вдруг встретит Таира, и успокаивала себя: правители, даже если они властвуют над преступниками и нищими, не ходят по базарам, они сидят на троне и наслаждаются своей властью.

Молодая женщина не знала, благополучно ли отец, Уарда, братья и Гайда с семьей добрались до Басры. Иногда у Эсмы возникало чувство, будто она виделась с ними сто лет назад.

Однажды она услышала, что ее первый муж, бывший верховный кади Багдада, ставленник опальных Бармекидов, Рахман ар-Раби казнен на той самой площади, где когда-то хотели казнить ее. Женщина не испытала ни удовлетворения, ни тем более радости и лишь подумала о том, что Аллах слышит все голоса мира, каждый из которых имеет свое эхо.

Один день был похож на другой, потому девять месяцев пролетели быстро. Мурад не был внимателен к Эсме, но и не бил ее, как иной раз поступали другие мужья. Она старалась не перечить ему и держаться незаметно. Эсма надеялась, что он не станет скрупулезно подсчитывать сроки ее беременности и делать опасные выводы.

Почувствовав первые схватки, молодая женщина побежала к Зейнаб. Та согласилась помочь и менее чем через два часа приняла здоровенькую девочку.

— Красавица! — вскричала она, вглядываясь в личико малышки. — Какие ресницы! А цвет лица!

Вдоволь налюбовавшись и выразив восторг, Зейнаб положила новорожденную к матери.

Эсма повернулась и посмотрела на дочь. Плохо, если у девочки зеленые глаза. Как она объяснит это мужу?

Глаза у новорожденной были темно-карими, как у Эсмы. У молодой матери отлегло от сердца. Джалила принадлежала только ей.

Мурад не обрадовался рождению дочери.

— Сначала ты, а теперь еще и девчонка! — проворчал он.

Эсма не понимала, в чем она виновата. Она принесла мужу достаточно денег, старалась быть хорошей хозяйкой и никогда ему не перечила. Отдавалась ему так часто, как он того требовал, хотя не испытывала ни капли удовольствия.

— Ее будут звать Джалила, — сказала она.

Мурад промолчал. Похоже, ему было все равно.

Молодая женщина опустила веки. Эсма вновь ощутила душевный трепет, радужные переливы мечты, ее сердце в очередной раз пронзили золотые стрелы любви.

Джалила. Ее дочь, ее жизнь, ее счастье. Все сгладится, исчезнет — боль, обида, досада. А это останется. Навсегда.

Амаль топтался возле дома, ожидая момента, когда сможет войти. Вскоре из дверей выскользнула девушка; красивая, бесстыдная и бездумная, она бросила на мальчика быстрый, дерзкий, самоуверенный взгляд и пошла прочь.

Амаль заглянул в комнату. Отец лежал на диване и смотрел на него. Мальчику нравились непринужденность, свобода и красота его позы. Но только не лицо и вызывающий взгляд. Амаль желал бы увидеть больше доброты, смущения и меньше жесткости.

— Почему ты так рано? — спросил Таир.

— Занятия уже закончились, — ответил мальчик и, внезапно не выдержав, бросил в лицо отцу: — Зачем тебе эти женщины? Они хотят от тебя только денег!

— Денег? — Таир нахмурился, но в его глазах затаилась насмешка. — Ты слишком мал, чтобы рассуждать об этом!

— Мне нравилась Эсма. С ней было интересно, а глаза этих — пусты. И головы тоже.

— Я не настаиваю, чтобы ты общался с ними.

— Где Эсма? — повторил Амаль. — Почему ты не вспоминаешь о ней?

— Вспоминаю я или нет — что от этого изменится? Она навсегда исчезла из нашей жизни.