— Увидимся за ужином. — И он направился к выходу. Она вдруг окликнула его и, повинуясь порыву, догнала.

— Спасибо тебе за понимание и доброту. — Она была искренна сейчас. — Прости, что я не могу быть веселой.

Он притянул ее к себе. Элеонора от неожиданности замерла, он не проявлял таких эмоций после ее возвращения.

— Я всего лишь хочу увидеть искру жизни в твоих глазах.

Она заметно напряглась, но сохраняла спокойствие.

— Я снова стану прежней, как только узнаю, что Шон освобожден.

Он вопросительно заглянул ей в глаза, и она увидела там ожидание. Сердце тревожно забилось.

— Наши отцы добьются его освобождения. Элеонора? — шепнул он.

Это было неизбежно. Все равно после получения амнистии они поженятся, и в ту же ночь она разделит с ним постель. Она постарается не разочаровать его, оправдать ожидания, ведь он заслуживал большего. Возможно, со временем она сможет дать ему больше, чем уважение и дружба. Станет ему идеальной женой, она так решила. Но мысли сразу перескочили на Шона. Может быть, когда-нибудь Шон вернется в Аскитон и они смогут заново собрать осколки прошлой жизни, когда они станут старше и виски покроются сединой. Тогда они наконец снова станут близкими друзьями.

Питер коснулся губами ее губ, и она вернулась в реальность. Она напомнила, что должна гнать подобные мысли, как несбыточные мечты. И, улыбнувшись, подарила Питеру неуверенный поцелуй.

— Не знаю, должен ли я поступать так, но…

— Ты имеешь право, ведь скоро мы поженимся. — Она закрыла глаза и ждала другого поцелуя, а дождавшись, постаралась ответить более убедительно.

Он отступил назад, вид у него был ошеломленный и взволнованный, потом коснулся ее щеки.

— Ты так красива, даже с руками по локоть в земле. До вечера, дорогая.

Она сохраняла улыбку, пока он уходил. Потом начала дрожать. Села на каменную скамью. Виски ломило болью, колени ослабли. Когда-то его поцелуи трогали ее, сейчас она с трудом вынесла их, как пытку. Как она собирается выносить его ласки после свадьбы?

Послышался знакомый смешок, не от двери, а из-за большой пальмы. Там стоял Клифф, он вошел из задней двери, очевидно, во время поцелуя. На нем был красивый голубой камзол с серебряным поясом, он выглядел франтом даже дома. Но, несмотря на одежду джентльмена, от него исходила опасность, как от пирата, претендующего выглядеть как человек из общества. Впечатление усиливалось от рукоятки кинжала, заткнутого за пояс, с ним Клифф никогда не расставался.

Элеонора вскочила. Каждый день кто-нибудь из членов семьи ездил в Килрейвен навестить Шона. Все, кроме нее. Братья потом рассказывали о нем, разумеется, наедине. Она протянула руки:

— Ну что, как он?

— Почему ты так разволновалась? Что с тобой? — Он поднял брови.

— Ты был у Шона?

— Нет. Сегодня поехали графиня и Лиззи, они еще не вернулись.

Она испытала разочарование, хотя знала, что не услышит ничего нового. Шон все еще испытывал приступы клаустрофобии, но они становились все реже, он научился контролировать себя. Братья ее убеждали, что он не впал в уныние и переносит заключение стойко. Эль была уверена, что они ее обманывают или Шон просто смирился с мыслью окончить жизнь на виселице.

Клифф положил руку на плечо сестры.

— Если ты не можешь даже как следует поцеловать жениха, как ты собираешься завести с ним детей? — мягко спросил он.

Она вспыхнула:

— Так живет большинство женщин.

— Значит, ты теперь стала светской женщиной? Любишь одного, выходишь за другого?

— Все уже знают об этом.

Теперь он слегка смутился. Ее отношения с Шоном были запретной темой, все старательно избегали ее касаться. И вдруг выпалил:

— Он признался мне, Элеонора. Я знаю все, что произошло между вами. Я его чуть не придушил.

— Меня не надо защищать, это он нуждается в защите.

— Я защищаю твою честь, и ты это понимаешь прекрасно, не хуже меня. Вот я и хочу обсудить эту щекотливую тему, уловив подходящий момент.

Она взглянула на дверь теплицы и, хотя Питер давно ушел, понизила голос:

— Я ни о чем не жалею, я отдала Шону сердце и душу много лет назад и никогда не отступлю. Я знаю, ты не одобряешь того, что происходило между нами в Корке, но мне все равно. Знай, если бы можно было вернуться в прошлое, я поступила бы так же.

Он сложил руки на широкой, мощной груди.

— Что, если ты беременна?

Сердце у нее упало.

— Не думаю.

Он поднял брови. Она вспыхнула возмущенно.

— Это становится неприличным, ты слишком много себе позволяешь.

Но правда была в том, что у нее была задержка месячных, но она отметала возможность беременности, слишком много проблем свалилось на ее плечи, не хватало только этой. Пока ее волновало только одно — судьба Шона.

Клифф сверлил ее взглядом и ждал ответа.

Она почувствовала, что краснеет еще больше, отвернулась, но он схватил ее за руку.

— Так у тебя есть подозрения? Ты действительно ждешь от него ребенка?

Она стала пунцовой под его пронзительным взглядом.

— Ты что, даже не думала об этом?

Она вырвалась:

— Мне сейчас не до этого.

В ее голосе звучала неуверенность. Она знала, что будет счастлива носить ребенка Шона и произвести его на свет. Если она беременна, ей придется сказать Питеру правду, а что будет дальше, неизвестно. Сомневалась, что Питер простит ее и вряд ли захочет воспитывать ребенка от другого как своего собственного. Что касается Шона, он ясно дал понять, что, получив свободу, покинет страну. Поэтому она предпочитает, чтобы ребенка воспитал и вырастил Питер.

— Тебе лучше начать прямо сейчас думать об этом, — заметил Клифф.

И вдруг ее осенило у него есть новости о Шоне! Эль вцепилась в его рукав.

— Что?! Говори, что ты пришел мне сообщить? — Она вдруг побледнела и пошатнулась.

Он обнял ее, поддерживая.

— У меня новости, Элеонора. — Улыбка появилась на его губах, и вместе с ней у нее появилась надежда. — Корабль Девлина приближается к берегу, и на нем подняты сигнальные флаги. Граф с ним, и они везут помилование для Шона.


Шон больше не боялся сна. С тех пор как его заперли второй раз, он нашел в нем союзника Невероятно, но он больше не видел кошмаров. Он засыпал, и если сны посещали — это были приятные картины, воспоминания из детства и юности. Босая Эль бежит по лужайке в Адере. Вечер в Аскитоне, они вместе работают, восстанавливая сожженное имение. Во сне он любовался ее красотой и не мог понять, почему был так слеп раньше. Видел отрывки из полных отчаяния и страсти любовных сцен в Корке.

— О'Нил!

Шон сквозь сон услышал свое имя, но не хотел просыпаться, потому что в этот момент видел Эль в расцвете своей женской красоты, когда он не смог устоять против искушения, так хороша она была. Но даже во сне почувствовал, что произошла перемена в его судьбе. Последний месяц его семья была полна надежд, но он не мог позволить себе такой роскоши.

— О'Нил!

Он неохотно открыл глаза и окончательно проснулся. Перед ним возник капитан Броули, рядом с ним стоял Девлин. Вопреки обыкновению, их не разделяла решетка, они вошли в подвал. Шон не видел брата с тех пор, как тот отбыл в Лондон хлопотать о его помиловании. Он понял, что время пришло. Взглянул вопросительно на брата и увидел широкую улыбку.

— О боже, неужели они смогли?

— Вы помилованы, — произнес Броули.

Шон смотрел непонимающим взглядом.

— Пришла официальная бумага — вы свободны, — прибавил молодой офицер и пожал ему руку.

Шон снова взглянул на Девлина.

— Это правда. — Девлин обнял его и крепко прижал к себе.

— Поздравляю.

Он свободен. Его не повесят. Господи, он будет жить! Надо скорее сказать Эль!

— Все наши ждут тебя в приемной. — Девлин хлопнул его по плечу. — Отпразднуем сегодня!

Шон был так ошеломлен, что не верил в происходящее. Но брат уже тащил его за руку по коридору, и вот перед ним мать, граф, они плакали и улыбались одновременно. Тирелл и Лиззи, Вирджиния, Рекс и Клифф. Все смеялись, плакали, и Шон вдруг понял, что Эль здесь нет.

Эль не пришла.

Мэри с криком припала к нему, он обнимал мать, но думал только об Эль. Шок постепенно проходил, он вновь возвращался к реальным обстоятельствам. Она и не могла прийти. Она с Синклером. Они уже поженились? Последний месяц он ни разу не спрашивал о ней.

— Шон, я молилась за тебя каждый день. — Графиня держала в ладонях лицо сына. — Какой ты худой! Ты вернешься в Адер? Прошу тебя.

Он хотел протянуть руку графу, но тот обнял его и сказал:

— Добро пожаловать домой, сын. — Глаза его увлажнились.

— Спасибо, отец. Спасибо за все, что ты сделал для меня.

Граф взял его руку и не отпускал.

— Ты мой сын. Я бы отдал жизнь за тебя, Шон. Но я не добился бы ничего без Гендредона. Мои мольбы не слышали.

Шон понял. Отец Питера получил прощение. Эль должна выполнить негласный договор.

— Тогда я обязан ему и Синклеру своей жизнью.

— Да, это так, — прямо ответил граф, — но впереди у тебя целая жизнь.

Какая радость будет от жизни, если в ней не будет Эль? И вспомнил, что сам хотел этого. Он повернулся к старшему сводному брату.

Тирелл выступил вперед:

— Хватит трагедии в нашей семье. Того, что было, с лихвой хватит на остаток наших дней. И давайте отпразднуем хорошенько сегодня.

Приблизился, прихрамывая, Рекс.

— Добро пожаловать обратно. — Он обнял его одной рукой.

Клифф с размаху ударил Шона по плечу.

— Ты прощен, — пробормотал он тихо.

Шон удивленно взглянул, не понимая.