Какой фурор он произвел бы в обществе, подумала Элиза. Только представить эти плечи, затянутые в вечерний фрак, или его самого на паркете бального зала! Еще вопрос, у кого сильнее потекли бы слюнки — у маменек или у их дочек.
— Уверяю вас, Элиза, «Хамелеон» ко дну не пойдет, — заявил между тем Киприан и улыбнулся ослепительной улыбкой, еще больше укрепившей Элизу в ее мнении. Ровные белые зубы так и сверкали На его загорелом, обветренном лице, и она невольно подумала, что, когда он так улыбается и смотрит прямо в глаза, любой девушке будет нетрудно поверить, будто она — единственная из всех, кто удостоился его внимания…
«Опомнись, Элиза!.. — предостерег ее суровый внутренний голос. — О чем ты только думаешь! И о ком…»
Несколько раз моргнув, Элиза стряхнула с себя оцепенение, постоянно нападавшее на нее под его взглядом, и, поспешно поднеся к губам бокал, сделала третий большой глоток. Только теперь она почувствовала вкус. Вино было холодным и превосходного качества, оно пилось легко, почти не обжигая горло. Уж не хочет ли он ее напоить, вдруг подумала Элиза и со стуком поставила бокал на стол.
— Вы собирались объясниться, — резко сказала она, злясь на себя за несвоевременные мысли. Этот человек всячески пытался отвлечь ее внимание, и она едва ему не поддалась.
Киприан скрестил ноги и лениво вытянул их перед собой. Их взгляды встретились, и Элизе вдруг со всей отчетливостью представился красивый хищный зверь, отдыхающий в своем логове.
— С чего же мне начать? — спросил он. Элиза заставила себя мысленно встряхнуться.
— Начните с того, что вы намерены делать.
— С вами? — уточнил он, и по губам его скользнула легкая усмешка. Ухмылка — так назвала ее про себя Элиза, чувствуя растущее раздражение. Ей снова вспомнилось, как он целовал ее в ту ночь, — наверняка с такой же ухмылкой на губах.
— С Обри, — сердито ответила она. — Прежде всего меня интересует, как вы намерены поступить с Обри.
Киприан помолчал, задумчиво потягивая вино, затем наконец сказал:
— Я собираюсь всего лишь изменить его будущее.
У Элизы перехватило дыхание.
— Что вы имеете в виду?
— Ему придется самому пробивать себе дорогу в жизни, — пожал плечами Киприан, — не дожидаясь, пока богатенький папочка поднесет ему на блюде весь мир.
Несмотря на нарочитую небрежность его тона, Элиза уловила некое особое ударение на слове «папочка». В чем же тут все-таки дело?
— Я уже поняла, что вы не слишком жалуете отца Обри, — осторожно сказала она, тщательно подбирая слова, но ее дипломатичность пропала втуне: следующая же реплика Киприана вновь показала ей всю глубину ненависти последнего к ее дяде.
— Отец Обри… — При этих словах в голосе Киприана сильнее зазвучал злобный сарказм. — Отец Обри может вырастить из мальчика только такого же подлого, бессердечного негодяя, как и он сам. Я сумею лучше позаботиться о мальчике.
— Как вы можете так говорить? Откуда вам знать, что для Обри лучше, а что — нет!
Элиза увидела, как сжались его зубы и побелели пальцы, стискивающие ножку бокала, но взрыва не последовало: Киприан крепко держал себя в руках. Успокоившись на этот счет, Элиза почувствовала, как в ней разгорается любопытство: почему же любое упоминание о сэре Ллойде, а тем более любая, самая ничтожная попытка с ее стороны выступить в его защиту приводит Киприана Дэйра в такую ярость?
— Ну хорошо, — примирительно сказала она, машинально отпив из своего бокала и даже не заметив этого. — По-видимому, вы так думаете. Но почему? Вы хотя бы знакомы с Ллойдом Хэбертоном?
— Я знаю его много лет.
Элиза удивленно прикусила губу.
— Много лет? Но это не светское знакомство, — размышляла она вслух, — я не помню семьи с фамилией Дэйр. Должно быть, у вас с ним были деловые связи? Вы служили на его корабле? Может быть, кто-то из его капитанов обошелся с вами несправедливо?
Киприан улыбнулся, но на сей раз его улыбка напоминала свирепый оскал готового к прыжку хищника.
— Нет, мой прелестный следователь. Речь идет о нем самом, и только о нем самом. Мне нечего делать на его кораблях, и ни один из них не сравнится с моими.
Он назвал ее прелестной? Стараясь изгнать совершенно посторонние мысли, вызванные этим замечанием, Элиза столь поспешно глотнула еще вина, что поперхнулась.
— Так что же он вам сделал? — спросила она, отчаянно кашляя.
Теперь Киприан решил вспомнить о своем бокале. Осушая его до дна, он далеко запрокинул голову, и Элизе, завороженно следившей, как двигается его горло, открылась четкая линия, отделявшая синеватую тень щетины на его подбородке от гладкой смуглой кожи. Но вот Киприан вновь взглянул на нее, и Элиза не могла не содрогнуться, увидев угрюмое пламя ненависти в его глазах.
«Его злоба вызвана болью», — снова пришли ей на память, слова Ксавье. Может быть, под суровой маской, которую Киприан Дэйр являет миру, прячется другой, гораздо более уязвимый человек? Вспомнить хотя бы Обри — ведь самые его дикие выходки были вызваны вполне понятным желанием скрыть смятение и страх. Что, если подлинная душа Киприана подобна этой гладкой, нежной коже на его горле, которую можно увидеть только в самые сокровенные моменты?
— Что бы он ни сделал, это не относится к теме нашей беседы, — проговорил наконец Киприан медленно и ровно — и так угрожающе, что у Элизы зашевелились волосы на голове. — Он причинил мне непоправимое зло. Пришло время платить по счетам.
Элиза опустила глаза, не в силах выносить его взгляд.
— Но… что же именно вы сделаете с Обри? — не отступала она. Как ни боялась Элиза услышать ответ, она должна была наконец узнать, насколько далеко может завести Киприана ненависть к ее дяде и с какой силой эта ненависть может затронуть злополучного сына сэра Ллойда.
Киприан, не отвечая, потянулся за бутылкой и вновь наполнил бокалы. Элиза тут же выпила, стараясь не показать, как взвинчены ее нервы. Разве она сможет выдержать целый обед в его обществе, промелькнуло у нее в голове, если даже несколько минут за стаканом вина даются ей с таким трудом?
— Давайте выпьем, — ворвался в ее мысли голос Киприана. Теперь он звучал значительно мягче, и Элиза удивленно подняла глаза. Киприан поднес бокал к губам, и она машинально последовала его примеру. Встретившись с ним взглядом, Элиза поняла, что он старается овладеть собой. — У вашего кузена есть выбор, — вновь заговорил Киприан. — Он может стать юнгой на одном из моих кораблей.
Может работать на берегу — на верфи, на конюшне, в таверне. Я знаю людей, которые смогут его нанять. Или…
— Он же не может ходить! — вскричала Элиза. — Вы же сами видели! И вы отлично знаете, что ему это не под силу.
— Если не сможет работать, как все, будет просить милостыню.
— Милостыню?
Элиза вскочила. Какая жестокость! Какая самонадеянная уверенность в том, что тебе дано право распоряжаться чужой жизнью!
— Вы самое гнусное, самое ужасное чудовище… — Не договорив, она метнулась к выходу, обуреваемая единственным желанием — оказаться рядом с Обри и как можно дальше от этого человека. Но не успела Элиза открыть дверь, как Киприан поймал ее одной рукой и рывком развернул к себе.
— Я не разрешал вам уйти. — Он грубо прижал ее к двери. — Не забывайте: вы находитесь на моем корабле, в моей каюте и в моей власти! Я здесь капитан, и я не похож на тех светских хлыщей, которыми вы привыкли повелевать и которые готовы на все ради одной вашей улыбки.
Элиза посмотрела на него с ненавистью. Ярость оказалась сильнее страха и заставила Элизу выкрикнуть ему в лицо:
— Я буду сражаться с вами! Да, сейчас мы в вашей власти, но мой отец придет мне на помощь, и мой дядя, и братья, и… и мой жених! Вы не скроетесь от их гнева, Киприан Дэйр. Ни за что не скроетесь!
Он до боли стиснул ее руки.
— Если хотите сражаться со мной, прекрасная Элиза, советую хорошенько подумать о целях и средствах. Забудьте о своем кузене. Во всем, что касается его, вам меня не победить. Но на другом поле битвы у вас гораздо больше шансов…
Он сделал незаметное движение, и их тела вдруг оказались тесно прижатыми друг к другу. Глаза Элизы широко распахнулись и наполнились ужасом. Теплая тяжесть его тела несла в себе недвусмысленную угрозу. Что бы он ни захотел с ней сделать, она была не в силах его остановить.
Твердое колено Киприана решительно втиснулось между ее дрожащих ног, демонстрируя всю власть своего обладателя над ней.
— Ну, что скажете, мисс? — Он заглянул ей прямо в глаза, и Элиза рванулась со всей силой охватившего ее отчаяния, но сопротивление было бесполезным: Киприан даже не шелохнулся.
— Нет, — задыхаясь, прошептала она, не сводя с него широко открытых глаз. — Не надо…
Он прервал ее на полуслове: его рот плотно прижался к ее губам, заглушая дальнейшие протесты. Элиза попыталась отвернуться, чтобы избежать хотя бы первого действия в этом акте насилия, который, несомненно, сейчас последует, но длинные пальцы Киприана, скользнув в гущу ее распущенных волос, помешали ей сделать это.
Рукой, которую ему пришлось выпустить, Элиза тут же воспользовалась. Она ударила его раз, другой, третий, но ее удары не возымели никакого эффекта, а в следующее мгновение мир вокруг исчез, и во вселенной осталось только одно: вкус его поцелуя на ее губах. Это был его второй поцелуй — и второй поцелуй в жизни Элизы. Его губы ласкали губы Элизы уверенно и вместе с тем с бесконечной нежностью. Он целовал уголки ее рта, слегка посасывал нижнюю губу, осторожно нащупывал щель между плотно сомкнутыми губами кончиком своего языка.
— Ну же, Элиза, — тихо шептал Киприан, прокладывая дорожку поцелуев по ее щеке и поднимаясь к виску. — Ну давай же!.. — жарко выдохнул он прямо ей в ухо, и тело Элизы передернулось от неизвестной сладкой судороги. Ее страх перед насилием отступил, и она задохнулась от бури ощущений, вызванной этими непривычными прикосновениями.
"Украденная любовь" отзывы
Отзывы читателей о книге "Украденная любовь". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Украденная любовь" друзьям в соцсетях.