– Разве я куда-то еду, папа? – осведомилась она, стараясь казаться спокойной.

Все мгновенно повернулись и уставились на нее. Лицо Мартина выражало лишь нетерпение. Губы были раздраженно сжаты.

– Во Францию, – бросил он резко, – будешь жить с тетей и дядей, которые пообещали приложить все силы, чтобы сделать из тебя настоящую леди.

Стараясь не встретиться ни с кем глазами, чтобы не расплакаться, Уитни уселась за стол.

– Надеюсь, ты сообщил тете и дяде, чем они рискуют? – едва выговорила она, собрав все силы, лишь бы не дать отцу увидеть, что он делает с ее сердцем, и холодно взглянула в виноватые, смущенные лица родных. – Отец, видимо, забыл объяснить, что, приняв меня в свой дом, вы рискуете навлечь на себя бесчестье. Кроме того, у меня ужасный характер, манеры уличной девчонки и я совершенно не умею вести беседу за столом!

В глазах тети светилась нескрываемая жалость, но отец по-прежнему взирал на нее с каменным безразличием.

– О, папа, – прошептала она прерывающимся голосом, окончательно потеряв самообладание, – неужели ты действительно настолько презираешь меня? Так ненавидишь, что решил отослать с глаз долой? – На глаза навернулись слезы, угрожая перелиться через край, и Уитни поспешно встала. – Прошу извинить меня… я сегодня не очень голодна.

– Как вы могли?! – вскричала Энн после ухода девочки, поднимаясь со стула и разъяренно глядя на Мартина. – Вы самый бессердечный, бесчувственный… С каким удовольствием я вырву ребенка из ваших лап! Не понимаю, как она сумела так долго терпеть весь этот ужас! Я бы никогда не смогла!

– Вы придаете слишком большое значение ее словам, мадам, – ледяным голосом отозвался Мартин. – Уверяю вас, она расстроилась так сильно вовсе не из-за предстоящей разлуки со мной. Я просто слишком рано положил конец ее планам! Хватит ей строить из себя дурочку из-за Пола Севарина! Вся округа потешается над ней! С меня довольно!

Глава 2

Новость о том, что дочь Мартина Стоуна отправляют во Францию, причем со всей возможной поспешностью, молниеносно облетела округу. В сонной сельской местности, где мелкопоместное дворянство отличалось сдержанностью и замкнутостью, Уитни Стоун в который раз становилась источником восхитительно заманчивых сплетен.

И поэтому женщины всех возрастов от мала до велика, бедные и зажиточные, собирались на мощеных улочках городка и в уютных кухоньках, чтобы еще раз насладиться последними слухами. И каждая с непередаваемым удовольствием и во всех деталях смаковала очередную скандальную выходку Уитни и перебирала каждое событие ее и без того уже обремененной приключениями жизни, начиная от случая с жабой, которую выпустила в церкви эта восьмилетняя негодяйка, и до истории падения с дерева, под которым в это время находился Пол Севарин с молодой леди. Подумать только, противная девчонка вздумала шпионить за таким приличным джентльменом!

Только когда все похождения Уитни были еще раз подробно обсуждены, кумушки позволили себе сделать бесчисленные предположения и строить догадки относительно причин, побудивших Мартина Стоуна отослать дочь в чужую страну.

Почти все сходились на том, что это невыносимое дитя скорее всего довело несчастного безутешного отца до такого решительного поступка. Подумать только! Появиться в мужских брюках! Но с другой стороны, девчонка умудрилась столько всего наделать и обладала таким количеством недостатков, что сплетницы разошлись во мнениях относительно того, что именно побудило отца расстаться с дочерью. Однако каждая была уверена, что, каковы бы ни были мотивы Мартина, Пол Севарин облегченно вздохнет, избавившись от тяжкого бремени.

В последующие три дня соседи толпами прибывали в дом Мартина Стоуна, будто бы для того, чтобы нанести визит леди Джилберт и попрощаться с Уитни. Вечером накануне отъезда во Францию Энн Джилберт сидела в гостиной, с привычным терпением вынося очередное нашествие визитеров – на этот раз трех дам и их дочерей. На лице застыла вежливая улыбка, однако она с плохо скрываемым раздражением продолжала слушать женщин, по их словам, преисполненных самых дружеских намерений, на деле же с огромным удовольствием перечислявших все грехи и ошибки Уитни. Каждая из них заверяла, что желает девушке лишь добра, однако при этом давала ясно понять, что Уитни непременно обесчестит и опозорит семью Джилбертов, сведет Энн с ума и, вполне вероятно, нанесет непоправимый вред дипломатической карьере Эдварда.

Энн встала, когда посетительницы наконец собрались уходить, и, коротко попрощавшись, устало опустилась в кресло. Глаза сверкали яростной решимостью. Постоянно критикуя дочь перед посторонними, Мартин Стоун сделал ее мишенью насмешек и осуждения. Необходимо как можно скорее увезти Уитни подальше от этих узколобых, завистливых ханжей и позволить ей расцвести во французской столице, где атмосфера была не столь удушливой.

Дворецкий, остановившийся в дверях, дипломатично кашлянул.

– К вам мистер Севарин, миледи.

– Просите, – кивнула Энн, тщательно скрывая радостное удивление. Неужели предмет детского обожания Уитни решился приехать и попрощаться?

Радость, однако, быстро померкла, когда мистер Севарин вошел в гостиную вместе с ослепительно прекрасной миниатюрной блондинкой. Поскольку все на расстоянии пятнадцати миль знали об увлечении Уитни, у Энн не было ни малейшего сомнения в том, что и Полу это известно, поэтому леди Джилберт посчитала крайней жестокостью с его стороны привезти с собой девушку в дом боготворившей его Уитни.

Леди Энн наблюдала, как он идет ей навстречу. Как ей хотелось отыскать в нем хотя бы один недостаток! Но Пол Севарин был высок и красив и к тому же обладал неотразимым обаянием хорошо воспитанного джентльмена.

– Добрый вечер, мистер Севарин, – с холодной вежливостью приветствовала она. – Уитни в саду.

Пол словно понял причины такой сдержанности, и его голубые глаза зажглись улыбкой.

– Знаю, – кивнул он, – но я надеялся, что вы сможете занять Элизабет, пока я попрощаюсь с Уитни.

Энн почти против воли смягчилась:

– Буду очень рада.

Уитни, застыв, оцепенело уставилась на кусты роз в полном цвету. Тетя сейчас в гостиной наверняка выслушивает очередные истории из мрачного прошлого и зловещие предсказания относительно будущего племянницы. Эмили уехала в Лондон с родителями, а Пол… Пол даже не захотел попрощаться. Вероятнее всего, он сейчас с друзьями празднует ее отъезд.

И, словно повинуясь молчаливому призыву девушки, Пол возник из ниоткуда. За спиной раздался низкий мужской голос:

– Здравствуйте, красавица.

Уитни, не веря своим ушам, поспешно обернулась. Он стоял всего в нескольких дюймах, небрежно прислонясь плечом к дереву. Белоснежная сорочка и галстук блестели в лунном свете на фоне почти невидимого во тьме черного фрака.

– Мне стало известно, что вы нас покидаете, – негромко сказал он.

Уитни безмолвно кивнула, пытаясь запечатлеть в памяти точный оттенок белокурых волос и каждую черту красивого, залитого лунным сиянием лица.

– Вы будете по мне скучать? – выпалила она.

– Конечно, – хмыкнул Пол. – Без вас здесь будет совсем тоскливо, юная леди.

– Представляю, – пробормотала Уитни, опуская глаза. – Кто еще будет падать с деревьев и портить ваш пикник, или сломает вам ногу, или…

– Никто, – поспешно перебил Пол поток саморазоблачений.

Уитни с неподдельным чистосердечием воззрилась на молодого человека:

– Вы подождете меня?

– Я буду здесь, когда вы вернетесь, если именно это вы хотите спросить, – уклончиво бросил Пол.

– Вы прекрасно понимаете, что я не то имела в виду, – с отчаянием настаивала Уитни. – Хотела узнать, не женитесь ли вы на ком-то другом, пока я…

Уитни смущенно осеклась. Ну почему, почему она вечно делает глупость за глупостью в его присутствии?! Почему не может быть равнодушно-кокетливой, как остальные девушки?

– Уитни, – твердо сказал Пол, – вы уедете и забудете мое имя. Когда-нибудь вы вообще удивитесь, почему просили меня дождаться…

– Я уже этому удивляюсь, – краснея, призналась она.

Пол, сочувственно вздохнув, осторожно приподнял подбородок девушки, вынуждая ее взглянуть на него.

– Я буду здесь, – пообещал он, нерешительно улыбаясь, – с нетерпением ожидать вашего возвращения, чтобы посмотреть, какой вы станете.

Уитни, зачарованно смотревшая в беззаботно-красивое улыбающееся лицо, совершила последнюю, самую ужасную ошибку: порывисто приподнявшись на цыпочки, она обняла его и припала в страстном поцелуе к уголку его губ. Выругавшись себе под нос, молодой человек оторвал от себя руки девочки и с силой отстранил ее. Слезы отвращения к себе наполнили глаза Уитни.

– Простите… Пол… Я… мне не следовало делать этого.

– Не следовало, – согласился он и, опустив руку в карман, вытащил маленькую коробочку, которую бесцеремонно сунул в руки девочки. – Я привез вам прощальный подарок.

Голова Уитни закружилась от счастья.

– Правда?!

Дрожащими пальцами она приоткрыла крышку и в безмолвном изумлении уставилась на маленький кулон – камею, свисавшую с тонкой золотой цепочки.

– О, Пол, – шепнула она, сияя глазами, – это самый прекрасный, самый великолепный… я буду всегда хранить его!

– Это сувенир на память, – осторожно пояснил Пол. – Ничего больше.

Но Уитни, едва слыша его, с благоговением коснулась кулона.

– Вы сами выбрали его для меня?

Пол нерешительно нахмурился. Этим утром он отправился в городок, чтобы купить изящную дорогую безделушку для Элизабет. И пока он был в ювелирной лавке, владелец со смехом заметил, что теперь, с отъездом мисс Стоун во Францию, мистер Севарин, вероятно, отпразднует грядущую свободу. По правде говоря, Пол втайне был совершенно того же мнения и лишь поэтому попросил хозяина подыскать что-нибудь подходящее для пятнадцатилетней девочки. До того момента, как Уитни открыла коробочку, он не имел ни малейшего понятия о том, что лежит внутри. Но какой смысл говорить об этом Уитни? Если повезет, то дядя с теткой сумеют найти какого-нибудь простака-француза, который женится на Уитни: предпочтительно покорного, сговорчивого человека, который не будет жаловаться на сумасбродные выходки жены.