– Не люблю никуда заезжать. Я люблю ездить из точки А в точку Б, и сегодня из А в Б мы ехали чертовски долго.

– Знаю, – все так же мягко продолжала Робин, – ты замечательно водишь машину, но это совсем небольшой крюк, ты его даже не заметишь.

Джейс, по-прежнему хмурый, недовольно буркнул что-то и вздохнул:

– Ну ладно. Куда ты меня на этот раз пошлешь?

Робин едва не поддалась соблазну ответить на эту последнюю фразу какой-нибудь грубостью, но сдержалась.

– Следующий поворот, – сказала она.

Вскоре они уже катили по узкой хэмпширской дороге мимо высоких живых изгородей и залитых солнцем полей. Пейзаж, конечно, был не таким живописным, как в Йоркшир-Дейлсе [8] , но она любила эти поля. Симпатичные деревенские пабы, аккуратные коттеджи, каменные церкви – именно такой туристы представляют себе Англию времен Джейн Остин.

Когда они миновали старый деревянный перелаз, Робин представила Элизабет Беннет, которая перебирается через забор по пути к сестре, лежащей в горячке в Незерфилде. Ей пришло в голову попросить Джейса остановить машину и прогуляться по полям, пока в ее глазах не появится такой же блеск и щеки не разрумянятся, как у любимой героини, но один взгляд в сторону Джейса заставил отказаться от этого намерения. Он не поймет, и лучше не искушать судьбу – ей и так повезло, что она уговорила его заехать в Стивентон.

На то, чтобы добраться до маленькой церкви, потребовалось всего десять минут, и, когда Джейс остановил машину, Робин восхищенно ахнула.

– Ты только посмотри! – воскликнула она, в восторге оглядывая здание.

– Ну, церковь, и что? – сказал Джейс.

Робин постаралась не обращать внимания на его ироничный тон. Ничто на свете не испортит этого замечательного момента.

– Ты не пойдешь внутрь? – спросила она, открывая дверь машины.

– Не-а, не пойду. Подожду здесь. В церквах мне как-то не по себе делается.

Робин вздохнула, но втайне обрадовалась, что он остался в машине. Джейс будет только мешать.

Выбравшись из машины, Робин потянулась и полной грудью вдохнула теплый октябрьский воздух. В тупике, в конце улицы, стоял только их автомобиль, вокруг было тихо.

Войдя на церковный двор, Робин оглядела небольшое скромное здание. Церковь Святого Николая оказалась очень милой, с небольшой зубчатой башенкой из охристого камня, увенчанной серебристым шпилем. В каменной стене по обе стороны полированной деревянной двери были вырезаны два лика, устремивших взгляды на дорожку, наверху виднелись три стрельчатых окна.

Старый тис отбрасывал на фасад церкви ажурную тень. Робин подумала, что мимо этого дерева множество раз проходила Джейн Остин, и улыбнулась этой мысли.

Робин открыла дверь и вошла. Снаружи было довольно жарко, но здесь царила прохлада. Во все глаза Робин рассматривала белые арки, расписанные яркими цветами.

Надпись на блестящей медной табличке, висевшей слева на стене, гласила, что эту церковь посещала Джейн Остин. Робин, разглядывая простые деревянные скамьи, прошла по центральному проходу и села на одну из них.

«Интересно, какое место заняла бы Джейн?» – подумала она.

Посидела на обеих передних скамьях, передвинулась с одного края на другой. О чем размышляла здесь писательница, слушала ли проповедь, которую читал ее отец-священник, или мечтала о прекрасных молодых людях, скачущих верхом на лошади? Может быть, именно в этой церкви родились в ее воображении Элизабет и Дарси, Элинор и Марианна, Кэтрин и Тилни? Что, если истории об их сердечных страданиях были придуманы в этом скромном месте, где поклонялись Богу?

Прошло несколько минут, и Робин охватило ощущение умиротворения и покоя.

– Нас разделяют всего двести лет, – произнесла она с улыбкой.

Странно было сидеть здесь, в церкви, как и ее кумир когда-то. Робин никогда не приблизится к Остин больше, чем сейчас, разве что читая ее книги. Вот она идет по камням, где ступали ноги Джейн, сидит на той же скамье, где сидела она.

Наконец Робин поднялась и обошла церковь, осмотрела памятник брату Джейн, Джеймсу, который стал приходским священником после отца. Слезы навернулись ей на глаза при виде надгробий трех девочек – Мэри Агнес, Сесилии и Августы, умерших от скарлатины в 1848 году.

– Внучатые племянницы Джейн, – прошептала Робин. – Они родились уже после того, как ее не стало.

Величайшей трагедией писательницы было то, что она прожила такую короткую жизнь, умерла в возрасте сорока одного года. Сколько замечательных романов написала бы Джейн Остин, проживи она дольше? Каждый поклонник ее творчества задавался этим вопросом. Действительно, это была огромная утрата для английской и мировой литературы. И хотя Робин не была особенно религиозна, она все-таки произнесла про себя краткую молитву за Джейн.

Направившись к дверям, она увидела четыре замечательные молитвенные скамеечки с небесно-голубыми подушечками, украшенными силуэтами дам в платьях начала девятнадцатого века. Очевидно, в этой церкви гордились тем, что она связана с памятью Джейн Остин.

Робин отворила тяжелую дубовую дверь, вышла на улицу и заметила мелькнувшего среди надгробий крольчонка. Она обошла церковь, восточная стена которой была обращена к полям, и решила, что пора возвращаться к Джейсу.

Когда Робин вышла на дорогу, до нее донесся стук копыт. Обернувшись, она увидела великолепного гнедого жеребца, скакавшего по дороге. Грива развевалась на ветру. Но внимание Робин привлек не конь, а необыкновенно красивый всадник – таких мужчин она еще никогда не видела.

«Прекрасный молодой человек на лошади», – подумала Робин.

Разве не о нем она грезила только что в церкви? Казалось, будто некая высшая сила исполнила ее желание и волшебный мир Джейн Остин у нее на глазах превратился в реальность.

Робин не сводила со всадника глаз. Из-под шляпы выбивались каштановые волосы с золотистым отливом, короткие рукава открывали загорелые мускулистые руки. Незнакомец уверенно, не без изящества держался в седле. Робин поняла, что он высокого роста. Да, это было великолепное зрелище. Проезжая мимо, мужчина повернулся к Робин, улыбнулся, кивнув ей, и Робин почувствовала, что краснеет.

– Да это чокнутый какой-то! – заорал Джейс, когда лошадь ускорила шаг и всадник исчез за живой изгородью. – Ты видела – он проскакал совсем вплотную к моей машине!

– Он не трогал твою машину.

– А если бы конь задел ее копытом, содрал бы краску, разбил стекло? Ведь этих животных невозможно контролировать!

– Он так прекрасен, – прошептала Робин, сама не зная, о ком говорит – о коне или всаднике.

Глава 6

Кэтрин только что привезла двух своих любимых котов к подруге, которая жила в деревне. Предстояло неизбежное прощание.

– Мальчики мои, – начала она, наклоняясь, чтобы погладить обоих.

Приятельница покачала головой.

– Фредди и Фиц, – произнесла она. – Не самые обычные имена для котов.

– Я назвала их в честь любимых книжных героев, – объяснила Кэтрин. – Дарси и Уэнтуорта.

– Ах, ну как же я сразу не догадалась! Вот если бы мне пришлось называть котов в честь любимых мужчин, это были бы Джонни и Брэд.

Кэтрин улыбнулась:

– Только обязательно давай им корм, который я оставила. Тот, другой, они больше не хотят есть.

– Ты их совершенно избаловала, – фыркнула подруга.

– Ну конечно, а как же еще, – согласилась Кэтрин. – Они для того и существуют.

– Я тоже обязательно буду их баловать, так что за своих хвостатых не волнуйся, – заверила подруга.

Кэтрин всегда нелегко было бросать своих мальчиков, но иначе нельзя: предстояла поездка в Хэмпшир. Она попрощалась с обожаемыми котами, бросила на них последний взгляд и уехала.

Добираться в Хэмпшир нужно было на поезде, со станции ее заберет на машине человек из Перли-холла. Она заранее упаковала вещи и предвкушала отдых в вагоне. Кэтрин любила ездить на поезде. Во время поездки ощущалась некая неопределенность во времени и пространстве – самое подходящее время для того, чтобы с головой погрузиться в чтение хорошей книги. Итак, какую же книгу выбрать для этого путешествия? С точки зрения размера и веса предпочтительнее взять «Нортенгерское аббатство» или «Доводы рассудка», но любимым романом Кэтрин была «Эмма», ей всякий раз доставляло удовольствие перечитывать самые занятные эпизоды. Однако, когда Кэтрин принялась выбирать книгу в дорогу, в глазах ее появилось сомнение. Она понимала, что должна создать себе настроение перед выступлением, напоследок еще немного «повторить» Остин, но соблазн прихватить роман Лорны Уорвик оказался слишком велик. Поэтому, сунув шесть книг Джейн Остин в чемодан, она положила любимую Лорну Уорвик в сумку.

Это была «Гордая леди Фентон».

Выбрать любимую книгу всегда было сложно, но в «Гордой леди Фентон» имелось нечто особенно привлекательное для Кэтрин. Это было, так сказать, «Гордость и предубеждение» наоборот: леди Фентон стала врагом умного, но небогатого джентльмена, затем обнаружила, что безумно влюблена в него, и, вопреки советам родных и друзей, вышла за него замуж. Изабелла Фентон, без сомнения, лучший образ, вышедший из-под пера Лорны Уорвик. Она эгоистичная и остроумная, гордая и страстная, и у ее истории счастливый конец, которого заслуживают все героини.

Едва успев устроиться в поезде, Кэтрин вытащила из сумки любимую книгу и приступила к первой главе, надеясь, что не попадется на глаза никому из коллег или студентов за чтением литературы, пользующейся заслуженным презрением интеллектуалов.

Уорвик, который жил в Западном Суссексе и у которого не было на попечении ни кур, ни кошек, выехал из дому только в четверг вечером и неторопливо повел свой черный «ягуар» по проселочным дорогам. Он купил эту машину в качестве маленького подарка себе самому, после того как взлетели продажи его книг в Америке.

Он думал о том, когда именно приедет Кэтрин, сразу ли он ее узнает. Как же ему представиться? Понравится ли он ей как мужчина? Стоит ли воспользоваться своим настоящим именем – Уорвик Лоутон? Может быть, имя Уорвик выдаст его? И какую роль играть на конференции?