Виктория Коннелли - Уик-энд с мистером Дарси

Предстоял великолепный романтический бал в стиле эпохи Регентства, и после обеда, когда все переоделись и спустились по лестнице, пестрая толпа гостей направилась в Большой зал. Те, кто впервые приехал сюда, его еще не видели. Высокие белые двойные двери, до сих пор остававшиеся закрытыми, были гостеприимно распахнуты, и, когда гости вошли, раздались возгласы восхищения. Стены были выкрашены в персиковый цвет, белая лепнина поражала своим великолепием, с потолка купидоны целились из лука в гостей. А в центре висела огромная, похожая на застывший водопад люстра. Она сверкала и искрилась. Робин не могла отвести от нее глаз.

Повсюду горели свечи, а висевшие на стенах зеркала создавали впечатление, будто комната бесконечна. Чудесное, потрясающе зрелище. Такое Робин видела впервые в жизни. У нее перехватило дыхание. Наверное, она не смогла бы сейчас вымолвить ни слова. Может быть, именно так чувствовала себя Кэтрин Морланд, когда появилась на своем первом балу в Бате? Робин посмотрела на других гостей. Здесь были Роуз и Роберта в головных уборах с перьями, которые изящно покачивались при каждом повороте головы. Карла, великолепная в зеленом с золотом платье. Даже миссис Сомс выглядела величественно в лиловом платье, она размахивала веером над бюстом, готовым вырваться из шелкового плена.

Робин нравилось ее платье из тафты, нравилось, как оно облегало ее фигуру, как восхитительно шуршало при ходьбе.

Заиграл струнный квартет, комнату наполнила музыка, и Робин увидела Грейс Каплан в небесно-голубом платье. Грейс пришла убедиться, что урок танцев прошел не зря.

– Совсем как на незерфилдском балу! – услышала Робин восторженное восклицание Роуз, прижимавшей к груди веер, и мысленно согласилась с ней.

Сцена походила на съемки какого-то очень дорогого фильма, и все в тот вечер – не только дейм Памела Харкурт – выглядели как кинозвезды. Актриса появилась в дверях под восхищенные возгласы толпы. Она была очаровательна. Волосы приподняты вверх в стиле Марии-Антуанетты, серебристое платье усыпано сверкающими бисеринками, бриллианты переливаются всеми цветами радуги в ушах, на запястьях и шее.

– Не уверена, что во времена Остин так наряжались, – сказала Роберта.

– Да уж, – согласилась Роуз. – Многовато побрякушек.

Робин заметила Кэтрин в дальнем конце зала, подошла к ней, и они обнялись, радостно улыбаясь.

– Однако мужчин не хватает, – вздохнула Кэтрин.

– А где Уорвик? – удивилась Робин.

– Уже идет. Я постучалась к нему по пути, но он меня не впустил. Не знаю, что он затевает.

– О, мне кажется, я это уже поняла, – произнесла Робин, кивая в сторону дверей, где как раз появился Уорвик.

Кэтрин просто открыла рот от изумления, а Робин восторженно заулыбалась.

– Глазам своим не верю! – воскликнула Кэтрин. – Он же сказал, что наденет только жилет!

Но Уорвик не ограничился жилетом, он облачился в настоящий мужской костюм начала девятнадцатого века, включавший плотно облегающие бриджи и галстук, что делало его очень похожим на Дарси.

– Только ничего не говори! – предупредил он Кэтрин, подходя и грозя ей пальцем, чтобы она не вздумала смеяться.

– Но ты великолепно выглядишь!

Они обнялись и направились к танцевальной площадке.

– А где же ваш симпатичный молодой человек? – спросила Дорис Норрис.

На старушке было миленькое лимонно-желтое платье и ожерелье с камеей.

– Мы расстались, – ответила Робин.

– Это мне известно! – отозвалась Дорис. – Я имела в виду того привлекательного мужчину с конюшни.

– Не знаю, – смущенно уставившись в пол, пробормотала Робин.

– Что значит – не знаете? Вот же он! – объявила Дорис, и Робин, подняв голову, увидела его.

– Дэн! – вырвалось у нее.

Он тоже был одет в старинный костюм, только больше походил на капитана Уэнтуорта, чем на Дарси. На нем была темно-синяя куртка с блестящими пуговицами, воротник и манжеты украшали широкие золотые галуны. Волосы казались даже светлее обычного. Появление Дэна вызвало оживление среди присутствующих дам.

– Никто не может сравниться с мужчиной в военной форме, – заметила Дорис, и щеки ее слегка порозовели. – Если бы я только была моложе на несколько лет – хотя бы на сорок. Да, тогда бы мне угрожали серьезные неприятности!

Робин словно приросла к месту и даже перестала дышать, но тесное платье было тут совершенно ни при чем.

– Добрый вечер, Робин, – произнес Дэн, слегка поклонившись ей.

– Всегда мечтала об этом! – сказала она с улыбкой, делая книксен.

Он улыбнулся в ответ, взял ее за руку и повел танцевать.

Уорвик ежеминутно оглядывал Большой зал, но не замечал его красоты: он искал глазами одного человека. Где же она? Какой-то кошмар. Она может появиться в любой момент, и он был готов броситься ей наперерез.

– Уорвик!

– Да? – отозвался он, обернувшись к Кэтрин.

– С тобой все в порядке?

– Все отлично, – буркнул он и несколько оживился. – Извини. Я плохой собеседник?

– Ну, по-моему, ты слишком занят своими мыслями.

Он вздохнул:

– Ты прекрасно выглядишь.

И тут он впервые заметил, как эффектно обрисовывает ее фигуру белое платье, живописно задрапированное вокруг бедер. Он склонился к Кэтрин и поцеловал ее в щеку.

– Уорвик! На нас смотрят!

– Отлично! Это наш последний вечер здесь, и я не желаю больше притворяться. Пусть все видят, что ты самая очаровательная женщина в этом зале и что я по уши влюблен в тебя.

Кэтрин покраснела, как героини в его романах.

– Пойдем, – пригласил ее Уорвик. – Давай танцевать.

Он протянул ей руку и тут заметил ее. Худую как щепка женщину с ежиком рыжих волос, в коротком облегающем черном платье, не имевшем ничего общего с модой эпохи Регентства.

– Надя, – произнес он вполголоса.

– Что? – удивилась Кэтрин. – Ты знаешь эту женщину?

– Нет. То есть да. Немного знаю. – Он смущенно тряхнул головой. – Мне нужно с ней поговорить. Подожди здесь. Я скоро вернусь.

– Уорвик! – крикнула ему вслед Кэтрин.

Но он, нахмурив лоб, уже проталкивался сквозь толпящихся на танцплощадке.

– Ах, Уорвик! – воскликнула Надя, увидев его. – Как дела?

Они обменялись поцелуями, и у него перехватило дыхание, когда он почувствовал исходящий от нее запах спиртного.

– Принеси мне чего-нибудь выпить, хорошо, дорогой?

Уорвик схватил ее за руку и отвел в сторону.

– Что ты здесь делаешь? – прошипел он.

– Как это – что я здесь делаю? Я же тебе сказала, что приеду.

– Ты сказала, что приедешь поговорить с дейм Памелой.

– И потанцевать на балу. Ты что, думал, я пропущу самое интересное?

Он покачал головой:

– По-моему, нельзя, чтобы нас видели здесь вместе.

– А почему нет? Что тут такого – автор может немного развлечься в компании своего агента?

– Потому что здесь я не автор, – сквозь зубы процедил Уорвик. – И нам еще нужно решить, кто ты такая. Ты не можешь быть моим агентом. Я антиквар.

– Уорвик, какого черта, о чем ты болтаешь? – засмеялась она. – Будь умницей, раздобудь мне выпить. Один из тех прекрасных разноцветных коктейлей, – болтала Надя, указывая в сторону официантки с подносом, уставленным бокалами всех цветов радуги.

– А тебе не кажется, что уже хватит?

Надя икнула.

– Ну, я, конечно, слегка навеселе, но еще только начала.

Уорвик покачал головой.

– Не волнуйся. Сегодня вечером я домой на машине не поеду, если ты тревожишься. У меня была напряженная неделя, и мне хочется немного расслабиться.

– Но здесь никто не знает, кто я такой. Ты это понимаешь?

Надя кивнула, но на самом деле уже не слушала: она заметила дейм Памелу.

– О! Извини меня, Уорвик, дорогой. Я вижу нашу милую хозяйку. Мне просто необходимо избавиться от этой чертовой рукописи.

– Надя! – воскликнул Уорвик, но напрасно: она уже скрылась в толпе.

«Это кошмар, – подумал Уорвик. – Жуткий кошмар».

Всего после получаса танцев Робин совершенно запыхалась. Перед балом она волновалась, как бы не замерзнуть в тонком платье, но движение и тепло от свечей помогли бы согреться любой героине романа. Поймав свое отражение в зеркале, она заметила, как раскраснелась.

Только сейчас она поняла, как сложно танцевать, и в очередной раз преисполнилась уважения к дамам из своих любимых романов. Надо было запомнить столько вещей: куда положить руки, как их держать, в какую сторону поворачиваться – и, конечно, не забывать разговаривать с партнером, ведь в этом и заключалась цель танцев. Сначала Робин и Дэн успевали обмениваться лишь междометиями типа «ой!» и «извини», но это было так забавно, и все вокруг хохотали, заглушая звуки музыки.

Робин знала, что, если бы ей не приходилось думать о танце, она не сводила бы глаз с Дэна. Робин считала его самым красивым мужчиной из всех, которых встречала, но в форме морского офицера он оказался совершенно неотразимым, и она была околдована.

«Я Энн Эллиот, а он мой капитан Уэнтуорт», – невольно подумала Робин, когда они скользили рука об руку и свет тысячи свечей ослеплял ее.

Ей с ним так хорошо. Они посмеивались во время котильона, смеялись всю кадриль и вздыхали от восторга, танцуя вальс.

– Я не хочу, чтобы этот вечер заканчивался, – прошептала она, когда они остановились, чтобы перевести дух между танцами.

Дэн сжал ее руку в своей и поднес к губам.

– Зачем ему заканчиваться? – произнес он.

А в другом конце зала Уорвик отчаянно молился, чтобы бал поскорее подошел к концу. Он выпил два коктейля подряд и размышлял о том, где бы раздобыть виски, когда его нашла Кэтрин.

– Вот ты где! – воскликнула она, улыбаясь весело, но со слегка озабоченным выражением. – А я все думала, куда это подевался мой партнер. Мне только что пришлось вытерпеть танец с викарием, и не думаю, что мои ноги скоро оправятся после подобного испытания.

– Сочувствую, – произнес Уорвик.

Ему не хотелось двигаться с места: отсюда хорошо было видно Надю и он мог присматривать за ней. Единственной проблемой была необходимость отлучиться в туалет.