Виктория Коннелли - Уик-энд с мистером Дарси

Дэн посмотрел на нее так пристально, что, казалось, этот взгляд пронзил ее насквозь.

– И ты еще спрашиваешь? – удивился он. – Разве ты не поняла? Я люблю тебя!

– Ты не можешь меня любить. Ты меня едва знаешь.

– Какое это имеет значение? Ты знаешь Джейса много лет и не любишь его, я это вижу, – возразил он.

– Откуда тебе знать, что я чувствую?

– Что значит – откуда?! – воскликнул Дэн. – Ты сама мне практически в этом призналась, и потом – какого черта приходить сюда среди ночи, если ты влюблена в Джейса? Скажи мне!

Робин замерла.

– Не знаю, – наконец ответила она и почувствовала, что у нее разрывается сердце.

Какие бессмысленные слова! Дэн не заслуживает такого ответа, и она сама понимает, что говорит неправду.

– Дэнни! – вдруг раздался чей-то голос с противоположной стороны газона.

Это была дейм Памела в халате и шлепанцах.

– Вы всех перебудите! Бога ради, зайдите в дом.

Робин повернулась к Дэну. Ей отчаянно хотелось что-то сказать – не важно что, только бы он понял, какие чувства она к нему испытывает… Но момент был упущен.

– О дорогая моя! Да вы замерзли! – воскликнула дейм Памела, подойдя к ним, и положила руку на плечо Робин.

Услышав это замечание, Робин действительно задрожала от холода. Актриса оглядела своего полуодетого брата, стоявшего среди ночи босиком на газоне, в плаще, под которым не было ничего, кроме футболки и шорт.

– Да что с вами обоими?! – изумилась дейм Памела. – Боже мой!

– Все в порядке, – сказал Дэн. – У нас все.

При этих словах Робин побледнела. Он направился к конюшне, собаки побежали следом.

– Дэн! – крикнула Робин, но он не остановился.

Даже не обернулся. Что произошло? Что она наделала? Делилась самым сокровенным, чувствовала, что они очень близки, рассказывала о том, о чем не говорила ни с кем на свете. И вот он говорит, что между ними все кончено, и уходит.

Робин смотрела ему в спину, и глаза щипало от слез. Неужели и правда все кончено? Она сглотнула ком в горле. Дейм Памела взяла ее за руку и повела в дом.

– Идите сюда, милая моя, – сказала она, и Робин оставалось только последовать за хозяйкой.

Было ясно, что сегодня Дэн уже не будет с ней разговаривать, и больше всего Робин боялась, что он уже никогда не захочет ее видеть. Что она сделала не так? Робин не хотела, чтобы так вышло, не хотела… При мысли о том, как Дэн взглянул на нее последний раз, у нее сжалось сердце.

– Что я наделала? – произнесла она вслух.

– О, скорее всего, вы просто полюбили, – отозвалась дейм Памела. – Как и все мы в свое время.

– Я все испортила.

– Ничего, мы это уладим. Идемте со мной.

Дейм Памела повела Робин вверх по лестнице, потом по коридору, пока они не остановились у двери с табличкой «Посторонним вход воспрещен». В другое время Робин пришла бы в восторг оттого, что хозяйка показывает ей комнаты, недоступные другим, но сейчас она ощущала только пустоту и бесконечную усталость, ей все было безразлично. Робин едва взглянула на алый пушистый ковер, устилавший коридор и напоминавший «красную дорожку» на какой-нибудь премьере, не заметила фотографий дейм Памелы с богатыми и знаменитыми людьми. Вот она в компании двух других великих актрис – Джуди Денч и Мэгги Смит, с великолепным Рупертом Пенри-Джонсом в недавней постановке «Как важно быть серьезным», с ослепительной принцессой Дианой. Но Робин, погруженная в свои мысли, ничего этого не видела.

Дойдя до двери в дальнем конце коридора, дейм Памела открыла ее.

– Здесь нам никто не помешает, – объявила она торжественно.

Робин вошла и поняла, что оказалась в библиотеке. Она нахмурилась. Ведь библиотека внизу?

– Это моя личная библиотека, – объяснила дейм Памела, словно угадав ее мысли. – Здесь я храню свои любимые книги, которые часто перечитываю.

«Часто перечитываю, – мысленно повторила Робин. – А те книги, что внизу, – зачем они?»

С другой стороны, у Робин было по нескольку изданий каждого романа Остин. Некоторые, самые любимые, она перечитывала бесконечное число раз до тех пор, пока корешок не ломался и страницы не начинали выпадать. Возможно, здесь дейм Памела держит именно зачитанные до дыр книги.

Робин заметила в дальнем конце комнаты стол, заваленный сценариями, нужными бумагами и всяким хламом.

– Извините за беспорядок, – произнесла дейм Памела, проследив за ее взглядом. – В бумажной работе я не сильна. А сейчас, мне кажется, нам не помешает выпить немного бренди.

– О нет, дейм Памела, правда, не нужно…

– Чепуха, дитя мое. Присядьте, – пригласила она, указав на красивый диван, обитый потускневшим розовым шелком.

Робин села. Ей никогда не приходилось сидеть на таких диванах, и, вместо того чтобы расположиться поудобнее, она устроилась в уголке.

– Я люблю по вечерам выпивать немного бренди, – заметила дейм Памела и, подойдя к одной из бесчисленных книжных полок, сняла с нее толстый том в кожаной обложке – «Сон в летнюю ночь» и достала два хрустальных бокала и бутылку бренди. – Только не говорите об этом старине Хиггинсу, – попросила она с улыбкой. – Он считает, что распоряжается запасами спиртного в доме, и мне грозит суровый выговор, если он обнаружит этот тайник.

Щедрой рукой она налила бренди в бокалы.

– Берите.

– Спасибо.

Робин взяла бокал и сделала глоток, по телу разлилось блаженное тепло.

Дейм Памела в свою очередь отпила из бокала и опустилась в желтое кресло напротив.

– Итак, вы влюблены в моего младшего брата? – (Робин едва не поперхнулась.) – Я вас прекрасно понимаю. Он такой симпатичный, правда? И у него доброе сердце. Не то что у кошмарного Джулиуса или у этого ужасного Джарвиса. Знаете, у меня несколько братьев, но девушке я могу порекомендовать только Дэна, – заявила актриса.

Робин невольно улыбнулась.

– О да! – продолжала дейм Памела. – Любовь – это такое прекрасное чувство. Я столько раз бывала влюблена. О, столько раз! И до сих пор помню каждого из своих возлюбленных.

Взгляд ее затуманился, и она понизила голос, словно собиралась поделиться секретом.

– Но всегда существует тот, единственный, правда? Для меня это был… нет, я не буду называть его имени. Но он был совершенством. Мы так чудесно проводили время. Радовались каждой минуте и когда поднимались в Гималаи, и когда шли в овощную лавку. Мы смеялись – все время. Это было блаженство. Да, истинное блаженство. Но нельзя сказать, что у нас не было проблем. Они были. Мы ссорились, как Ричард Бартон и Элизабет Тейлор. Такова жизнь, не правда ли? И разумеется, мы расстались, – со вздохом закончила она свой рассказ. – Он женился, его сын довольно знаменитая личность, но вам это неинтересно.

Робин захотелось послушать, что было дальше.

– Но вернемся к вам, моя дорогая, – сказала дейм Памела.

– Мне так неловко из-за всего, что произошло, – начала Робин. – Я уверена, Джейс тоже жалеет о том, что натворил. Он просто не подумал, что делает. У нас сейчас непростое время, понимаете?

– И вся эта чепуха с предложением! – воскликнула актриса. – Что это значит? Я хочу сказать, он сделал все как надо. Никогда в жизни не видела ничего более оригинального. Но он должен понимать, что вы его не любите.

Робин грустно кивнула:

– Думаю, именно поэтому он все и устроил.

– И вы сказали «да»!

– Знаю, – смущенно пробормотала Робин. У нее снова возникло то же чувство неловкости, что недавно в разговоре с Дэном. – Не знаю, что вам ответить.

– Что значит – не знаете? Вы же должны понимать, почему согласились?

Робин тяжело вздохнула:

– Все ждали от меня именно этого.

– Черт возьми! – (Робин поморщилась.) – Как можно поддаться на такую провокацию, думать о кучке чужих людей, когда сами прекрасно понимаете, что этого делать не следует? Но я не могу вас осуждать. Страшно представить, что натворил бы сегодня ваш приятель, если бы вы отказали ему. Но сейчас вы обязаны подумать о своем будущем, и если вы его не любите – скажите об этом.

– Я знаю, – сказала Робин. – Знаю, что должна сказать.

– Послушайте, дорогая моя, простите за откровенность, но вы попали в непростую ситуацию, и только вы сами можете найти из нее выход. Я хотела бы вам помочь, но не могу. Такие проблемы каждый человек должен решать самостоятельно. А теперь допейте бренди и отдохните как следует. Возможно, утром все покажется не таким уж страшным.

Робин кивнула, надеясь, что дейм Памела права.

– А как Джейс? – спросила она.

Уорвик? – прошептала Кэтрин и прикоснулась к его плечу.

– Сколько времени? – спросил он, уткнувшись в подушку.

– Пора вставать.

– Не может быть.

– Может.

Уорвик вздохнул и перевернулся на спину, волосы упали ему на лицо.

«Как замечательно он выглядит», – подумала Кэтрин, надеясь, что она сама спросонья не совсем страхолюдина.

Но, несмотря на замечательный вид, ему надо возвращаться в свою спальню.

– Иди ко мне, – прошептал Уорвик, заключая ее в жаркие объятия, которым невозможно было противиться.

– Мне нужно вставать, – твердо заявила Кэтрин, не делая, однако, попыток подняться. – У меня скоро доклад.

Уорвик посмотрел ей в глаза:

– Верно, доктор Робертс.

– Не называй меня так.

– Почему нет? Это звучит сексуально. Я в постели с доктором.

– Уорвик!

– Ум и красота!

– Уорвик!

Она запустила в него подушкой.

– Ладно-ладно, ухожу! – засмеялся Уорвик, спрыгивая на пол.

Кэтрин наблюдала, как он одевается.

«Кто же он, этот прекрасный незнакомец, который вошел в ее жизнь, – подумала она. – Интересно, во времена Остин героини наблюдали за тем, как одеваются их герои?»

– Увидимся позже, доктор, – пробормотал Уорвик, застегивая ремень, и подмигнул ей.

Кэтрин упала на подушки и вздохнула. Как она будет делать доклад, когда в голове у нее только мысли об Уорвике? И он тоже будет в зале, станет смотреть на нее своими насмешливыми карими глазами. Придется временно выбросить его из головы, если она хочет выступить и продемонстрировать нечто, хоть отдаленно напоминающее профессионализм.