Виктория Коннелли - Уик-энд с мистером Дарси

Робин поняла, что он прав. Она собиралась объяснить ему все насчет Джейса… но не сделала этого.

– Мне очень жаль, Дэн. Я не хотела нагружать тебя своими проблемами.

– Ты и не нагружала, – возразил он. – Просто я хочу быть с тобой, и ты должна объяснить, что происходит. Я вижу, ты несчастлива с Джейсом. Это все видят. Однако ты согласилась выйти за него замуж. Почему?

– Ты не понимаешь…

– Да, правда, не понимаю. Потому что ты ничего не говоришь. Он имеет над тобой какую-то власть?

Робин помолчала.

– Хочешь знать, что удерживает меня рядом с ним?

Дэн кивнул.

– Он был добр ко мне.

– Добр? Когда дарил тебе ковшики и мешал быть самой собой?

Она покачала головой:

– Я ему благодарна. Он помог мне, когда все меня бросили.

– Что значит – все тебя бросили?

Робин вздохнула. Ей совершенно не хотелось вдаваться в подробности, но, глядя ему в глаза и вспомнив о часах, проведенных с ним, она поняла, что Дэн имеет право знать все.

Убедившись, что Кэтрин снова уснула, Уорвик поднялся с постели, выпил воды, подошел к окну и посмотрел на простиравшуюся внизу лужайку, освещенную луной. Оглянулся на спящую Кэтрин и улыбнулся. Ее темные волосы рассыпались по подушке, она казалась такой безмятежной, и на душе у него стало спокойно.

Уже много лет Уорвик не испытывал такого умиротворения. В прошлом он встречался с женщинами скорее ради развлечения. Достаточно приятно проводил время, и жаловаться было не на что, но, с другой стороны, он никогда не испытывал к женщине такого чувства, как к Кэтрин. Только с одной женщиной он был так же близок. Элисон. Они познакомились во время поездки в Австрию. Элисон сидела в баре отеля, он заказал ей коктейль, и они разговаривали целый вечер. Все было совершенно замечательно – и все-таки не так, как сейчас, когда между ним и Кэтрин пробежала искра. Их связь с Элисон длилась почти год. Она жила в Глазго, а это было довольно далеко от Суссекса, но они все равно старались встретиться, когда он приезжал по делам в Лондон. Однако их чувства скоро сошли на нет.

Уорвик вздохнул. Более длительных и серьезных отношений у него не было. Это действительно прискорбно, если вспомнить, сколько лет он живет на этой земле. Но может быть, его жизнь скоро изменится?

Глядя на спящую Кэтрин, он подумал об откровениях, которыми они обменивались в своих письмах, о том, как близки они стали за это время.

Уорвик вспомнил письмо, в котором она писала о том, как разочаровалась в одном мужчине: он оказался женат. Дэвид – вроде бы так его звали? Уорвику, когда он прочитал то письмо, захотелось немедленно помчаться в Оксфорд и разбить лицо этому подонку. Как он посмел причинить ей боль? Уорвик помнил целые абзацы из этого письма.

«Он никогда не узнает, как сильно я любила его, – писала Кэтрин. – И как много готова была ему отдать. Впервые в жизни я думала о будущем – об отдаленном будущем. Думала о детях – можешь себе представить? Я так зла на себя. Как можно было не разглядеть, что он за человек?»

На душе стало нехорошо, когда он вспомнил эти строки, но Уорвик сказал себе, что он не очередной Дэвид. Просто придет время – и надо будет кое-что объяснить Кэтрин, вот и все.

Он ценил ее открытость. В письмах Кэтрин ничего от него не утаивала, то есть ничего не утаивала от Лорны. Они действительно были лучшими друзьями, и его мучила совесть из-за того, что он не мог набраться смелости рассказать Кэтрин все прямо сейчас. Если бы можно было вернуться в постель и признаться ей во всем. Если бы предугадать ее ответ!

Кэтрин пошевелилась во сне, и Уорвик заметил, что она открыла глаза.

– Уорвик?

– Привет, соня.

– Который час? Что случилось, почему ты не спишь?

Он молча подошел к кровати, склонился над Кэтрин и погладил ее по щеке.

– Мне никогда не было так хорошо.

И Уорвик лег в постель рядом с женщиной, в которую был безумно влюблен.

А в это время внизу, в саду, Робин в очередной раз жалела о том, что не осталась в своей теплой постели. Если бы она не ушла из спальни, то не встретила бы сейчас этот вопросительный взгляд Дэна…

– Ну хорошо, – вздохнула она. – Я расскажу тебе про Джейса, если ты действительно хочешь знать.

– Я действительно хочу знать, – повторил Дэн. – Может, присядем?

И он указал на скамейку под кедром.

Робин кивнула, и они пересекли лужайку. Моби и Бисквит трусили впереди, видимо наслаждаясь прогулкой при луне.

– Даже не знаю, с чего начать, – сказала Робин.

– Обычно лучше всего начинать сначала.

Они сели, и Робин снова вздохнула. Глаза привыкли к полумраку, и сейчас, сидя под старым деревом рядом с Дэном, она вдруг совершенно успокоилась и на душе стало хорошо. Почему-то Робин была уверена, что Дэну можно доверять.

– Это произошло, когда мы учились в старших классах, – начала она. – Ты ни за что не поверишь, но тогда я была довольно застенчивой.

Робин покосилась на Дэна.

– Вообще-то, ты и сейчас довольно застенчива, – заметил он.

– Ну, возможно, есть немного. Но представь себе девушку, в десять раз более застенчивую. Мне тогда нелегко приходилось. Частенько доставалось из-за волос.

– У тебя прекрасные волосы, – сказал Дэн.

– Но у парней просто руки чесались за них подергать.

– Мне казалось, так развлекаются только в начальной школе.

– Я училась совсем не в такой школе, как ты, – возразила Робин, вспоминая постоянные насмешки и шуточки над ее длинными локонами. – Но не важно, дело не в волосах. Хотя, вообще-то, все началось именно с волос. Джейсон, то есть Джейс, спас меня, когда эта свинья Бен Харрис однажды в обеденный перерыв начал надо мной издеваться.

– А что случилось?

– Джейс поддал ему хорошенько.

– А!

– И неделю после этого его оставляли в школе после уроков. На самом деле Джейсу повезло, что его вообще допустили к занятиям, могли бы и выгнать.

– И из-за этого ты в него влюбилась? Джейс выступил в роли героя, который всегда спешит на помощь девушке? – улыбнулся Дэн.

– Нет, на самом деле все было не совсем так, но после того случая я обратила на него внимание. Конечно, мы давно были знакомы. Вместе ездили на школьном автобусе, там все друг друга знали. Но дружить стали только после драки в столовой.

Робин помолчала, глядя себе под ноги. Брошь ярко блестела в лунном свете.

– Что с тобой? – спросил Дэн.

– Ничего, – покачала она головой. – В то лето дома дела шли совсем плохо. Мой брат Скотт закончил школу и торчал дома, сводя маму с ума. Она хотела, чтобы он нашел работу, а он целыми днями валялся на кровати. Мы все его ругали, называли никчемным лентяем. Папа говорил, что он лежебока. На самом деле мы не относились к нему серьезно, просто смеялись над ним. Считали глупым мальчишкой, который сам не понимает, чего хочет. Мы не знали, что он болен.

Дэн нахмурился:

– Болен? Чем?

В глазах у Робин стояли слезы.

– Он умер, – прошептала она. – Все произошло так быстро. Он начал жаловаться на головные боли. Они становились все сильнее и сильнее. Он стал хуже видеть, ничего не ел, а потом врачи нашли у него рак. Он умер за неделю до Рождества.

– Боже, Робин! Я тебе так сочувствую.

Она вздохнула:

– Уже много времени прошло, но каждый раз, когда я о нем вспоминаю, мне становится так грустно. Понимаешь, Джейс был тогда моим единственным другом. Остальные как-то отдалились. Это было ужасно. Думаю, некоторые боялись заговаривать со мной о брате, боялись, что я буду рыдать или еще что-нибудь. Они не знали, что говорить, как себя вести. Другие сидели со мной день-два, суетились вокруг с поцелуями, объятиями, а потом забывали обо мне. Они продолжали жить дальше, и я не могла выносить их присутствие, потому что не в силах была жить дальше: мне казалось, что моя жизнь кончена. У меня больше нет ни братьев, ни сестер, и я тосковала по Скотту. Кроме Джейса, этого никто не понимал. Он помог мне все это пережить. Часами сидел рядом, пока я выговаривалась и плакала. Я каждый день повторяла, как мне не хватает Скотта, как я чувствую себя виноватой в том, что умер он, а не я. Наверное, Джейса я чуть с ума не свела, постоянно повторяя одно и то же: почему, почему? – Робин помолчала. – До сих пор помню, как он был добр ко мне. Такой ласковый, внимательный.

Дэн сжал ее руку, они сидели молча, пока он не заговорил.

– Может, ты со мной не согласишься, но мне кажется, что Джейс тоже не намерен дать тебе об этом забыть. Судя по тому, что ты мне о нем рассказывала.

– Как это? – спросила Робин, шмыгнув носом.

– Ты не хочешь быть с ним вместе, правда, и тем более выходить за него замуж? И все-таки ты сказала «да».

Робин растерялась.

– Он пользуется твоей добротой. Понимает, что с ним ты несчастлива, и все-таки у него хватило наглости сделать тебе предложение и ждать согласия!

Она поднялась. Злые интонации Дэна ей не понравились.

– Мне очень жаль твоего брата и тебя, очень жаль. Такое трудно пережить, и я уверен, что Джейс тогда был тебе настоящим другом.

– Да, был, – пробормотала Робин.

– Но ты сполна расплатилась с ним за его доброту несколькими годами своей жизни, Робин. Он не вправе ждать от тебя большего. Нельзя строить отношения, основанные на чувстве долга!

– Но он помог мне, когда другие от меня отвернулись.

– Ну так скажи ему «спасибо» и купи бутылку вина.

– Все не так просто.

– Почему? Я скажу тебе почему: потому что ты сама все усложняешь.

Робин пошла к дому. Она больше не хотела это слушать.

Дэн окликнул ее и бросился вслед, собаки побежали за ним.

– Ты должен дать мне время все обдумать, Дэн. Я сейчас не в состоянии соображать.

– Послушай меня! Скажи, что ты не будешь с этим мириться.

Робин подняла глаза. У него было тревожное выражение лица.

– Я не знаю, что буду делать дальше.

– Это плохо.

– Почему? – спросила Робин. – Почему ты так волнуешься из-за меня, из-за решения, которое я должна принять?