Том уставился на Марка, борясь с раздражением:

– Я был женат на вашей дочери, сэр. Я любил ее.

Марк понимающе взглянул на него:

– Но она умерла. Мы никогда не забудем ее, и эта вечеринка устроена в ее честь. Но мы должны жить дальше. – Он наклонился к Тому. – И ты тоже.

Глава 12

– Мне не верится, что я познакомилась со спикером палаты! – Кэролайн без умолку болтала, откинувшись на сиденье лимузина. Вечер показался ей нереальным.

Селин Резерфорд творила чудеса. Так вот кто купил ей одежду! Кэролайн познакомилась со всеми воротилами в Вашингтоне, потому что Селин представила ее им.

А вот Том сидел и молчал, глядя в окно на ночные огни Вашингтона, и казался потерянным.

Если прежде Кэролайн считала его сильным альфа-самцом, то после сегодняшней вечеринки стала думать о нем иначе. Он обходил ее стороной, широко улыбаясь собравшимся, а с ней обмениваясь сухими фразами.

Тем не менее она протянула руку и переплела свои пальцы с пальцами Тома. Она не так планировала провести свой день, но была рада тому, как все получилось.

– Это был действительно замечательный вечер. Селин и Марк великолепны.

В какой-то момент она увидела, как Марк Резерфорд по-отцовски кладет руку на плечо Тома. Он не просто тепло относился к своему тестю и теще. Том очень заботился о Резерфордах, и они отвечали ему взаимностью.

Между ними сложились любящие отношения, которых так не хватало Кэролайн после смерти ее родителей.

Том очень много потерял, и Кэролайн была рада тому, что у него есть Резерфорды. Ему необходимы люди, которые им дорожат.

– Я рад слышать, что тебе не было тяжело на вечеринке, – сказал он.

Что-то в его улыбке и тоне заставило ее задуматься.

– А тебе? Тебе было тяжело?

Том пожал плечами, словно его страдания никого не волновали.

– Я никогда не принадлежал и до сих пор не принадлежу к этому миру.

Кэролайн была шокирована. Почему он так решил?

– Ты не прав, – сказала она ему. – Селин и Марк обожают тебя, и ты, очевидно, ими дорожишь. Это я была на вечеринке не на своем месте. – Если бы не Селин, Кэролайн пряталась бы в углу с бокалом вина.

Том пригвоздил ее взглядом к месту. Кэролайн невольно выпрямила спину и напряглась. Она не понимала, почему он так на нее смотрит.

– Ты знаешь, откуда я родом? – тихо спросил он. – Твои предположения?

Она в замешательстве моргнула:

– Ты говорил, что вырос в тридцати милях от своего дома, в который ты меня привозил.

– Да, но это не говорит о том, откуда я родом. Потому что я из другого мира. – Он посуровел. – Племя Ред Криик довольно малочисленное – менее четырех тысяч человек. Я вырос на берегу реки Ред Криик… – Он посмотрел в окно, но Кэролайн заметила страдание на его лице. – В моем городе жило около четырехсот человек. У нас не было даже газа. В моем доме было электричество, но воду мы приносили из реки.

Кэролайн понимала, чего ему стоит это признание. Том был очень гордым человеком, ему было нелегко говорить о том, в каких плохих условиях он вырос.

Сколько человек знает о том, откуда он родом? Его покойная жена, конечно, но как насчет тех людей, которые сегодня с удовольствием пожимали ему руку?

Почему он рассказывает ей об этом? Пытается напугать ее или хочет убедить себя в том, что он не принадлежит к миру Резерфордов?

– Мы питались объедками, – продолжал Том таким тоном, словно бедность была пороком. – У меня был единственный способ изменить свою судьбу. Я решил стать агентом ФБР. Не спрашивай почему. Я понятия не имею, как эта идея пришла мне в голову.

Кэролайн впервые заметила его легкий акцент: Том слегка укорачивал гласные, и ей это нравилось. Она улыбнулась, стараясь представить Тома Желтая Птица ребенком. Но у нее перед глазами стоял образ взрослого мужчины в роскошном костюме.

– Но ведь у тебя получилось, – сказала она, стараясь его отвлечь.

– Да. Я получил стипендию в университете и диплом в области уголовного правосудия и отправился в Вашингтон. Именно в этот огромный город, – прибавил Том. Теперь он выглядел не подавленным, а возбужденным. – Я никогда не был в подобных местах. Повсюду дорогие автомобили и хорошо одетые люди. Но этот город показался мне сумасшедшим. Если бы не Роузбад, а потом Карлсен, я бы тут не выжил.

– Ты испытал сильный культурный шок?

– Больше. Я привык к тому, что люди в резервации относились ко мне с гордостью. Я был спортсменом, и я был достаточно умен, чтобы получить стипендию в университете. Я казался большой рыбой в очень маленьком пруду, но Вашингтон – океан, заполненный акулами.

Том покачал головой, и Кэролайн почувствовала, что он немного успокоился.

– Здесь я был никем. Я просто вызывал любопытство своей фамилией.

Кэролайн попыталась представить себе то, о чем он рассказывал, поставить себя на его место, хоть в некоторой степени. В конце концов, она родом из Рочестера, штат Миннесота, который был намного меньше Миннеаполиса. Но она была девушкой, которая переехала из небольшого города, где жили белые люди, в крупный город, где тоже в основном жили белые люди. Ее никто и никогда не воспринимал с любопытством.

Нет, она не представляла, каково это – питаясь в детстве объедками, начать посещать вечеринки для богачей в Вашингтоне по приглашению друга.

Том сжал ее руку. Вероятно, он не все ей рассказал. Кажется, что-то на вечеринке его действительно расстроило.

– Жизнь в резервации не изменилась? – спросила Кэролайн.

– Несколько лет назад там построили гидроэлектростанцию. Племя владеет сорока процентами акций этой станции, ее строили в основном местные жители. В резервации стало лучше, но все равно люди там живут небогато. Спроси об этом Роузбад.

Кэролайн покраснела до корней волос, потому что он снова мимоходом намекнул, что готов познакомить ее с одним из своих старинных друзей.

Кэролайн хотела остаться с Томом. Но она не могла продолжать притворяться и не замечать реальный мир. Прошедшие три с половиной дня были рискованными для ее карьеры, а самое главное – для ее сердца, и если она будет вести себя так и дальше, то вполне может пострадать.

Тем не менее Кэролайн хотелось встретиться с его друзьями. Она чувствовала, что они – еще один кусок головоломки под названием Том Желтая Птица.

– Я ее спрошу. Резервация изменилась благодаря тебе?

– Я стараюсь, – продолжал он. – Я чту память Стефани, сохраняя большую часть ее денег в фонде Резерфордов. У меня есть безопасный дом. Я также финансирую стипендии для студентов университета. Если какой-то ребенок хочет учиться, чтобы выбраться из резервации, я ему помогу. И – нет, – прибавил он до того, как Кэролайн задала очевидный вопрос, – это не только ее средства. Я инвестирую с умом. Удивительно легко заработать деньги при их правильном вложении.

– Я не знаю агентов ФБР, которые управляют благотворительным фондом. Ты мог бы уйти на пенсию.

– Я не закончил работу.

Том произнес это таким тоном, что по ее спине пробежала дрожь.

– Кроме того, я не управляю благотворительными фондами лично. Я плачу людям, чтобы они делали это от моего имени.

– Среди них есть люди из племени Ред Криик?

Его губы изогнулись в очень заманчивой улыбке.

– Может быть.

Кэролайн вдруг поняла, почему сейчас сидит в этом автомобиле с Томом Желтая Птица. Он такой благородный. Да, он великолепен внешне и финансово независим, но причина не только в этом.

Ей стало совестно. Он защищает свой народ и борется за справедливость. Черт побери, он защищает ее. Он защищает ее, но она его не достойна. Потому что ее никак не назовешь благородной.

Кэролайн сделала все возможное, чтобы компенсировать свои грандиозные ошибки. Однако ошибка – то, что происходит случайно. Она совершила больше чем ошибку, связавшись с Робби и не предприняв соответствующих мер предосторожности.

Но ее ошибка с Робби не сравнима с ошибкой по делу Веранго.

Короче говоря, в ее прошлых поступках не было ничего благородного, и это определенно можно использовать против нее.

Кэролайн была почти готова рассказать об этом Тому. В конце концов, он ведь открылся ей. Но они вступали на неизведанную территорию. Сможет ли она честно рассказать ему о том, что она пошла на уступку своему преподавателю, в результате чего ее долги были погашены в полном объеме? Одно предложение, но как же трудно в этом признаться. Да, она не брала взятку намеренно – профессор права обманул ее. Но Кэролайн не вернула деньги, потому что не знала, как это сделать.

Вместо этого она делала пожертвования на благотворительные цели, в том числе в фонд Резерфордов. По ее приблизительным подсчетам, она отдала в фонды чуть больше первоначальной суммы кредитов, которые были погашены грязным способом.

– Я ни с кем не говорю об этом, – произнес он привычным тоном. – Это…

Если он постарается убедить ее в том, что ему следует стыдиться своего происхождения и смерти жены, то Кэролайн ему врежет.

– Ты поступил смело, благородно и честно, Том. Ты потерял свою жену, но ты с пользой распорядился ее деньгами. – Ее глаза щипало от слез, когда она коснулась рукой его щеки. – Ты лучший человек из всех, кого я знаю.

Том обнял ее за плечи и коснулся лбом ее лба.

– Сегодня все было по-другому. Благодаря тебе.

Признание застыло на ее губах. То, что происходило между ними, было прекрасно. Кэролайн была неравнодушна к Тому, и он был неравнодушен к ней. Но будет ли он по-прежнему смотреть на нее с нежностью и страстью, когда она признается ему в своей ошибке?

Или же он отнесется к ней как к преступнику?

Больше всего на свете Кэролайн надеялась, что никто не свяжет ее студенческие кредиты со сделкой с Винсентом Веранго.

– Кэролайн? – прошептал Том. – Я…

Она ответила бы положительно на любой его вопрос. Он отвез ее в свой дом, а потом в Вашингтон. Он отвел ее на гала-вечеринку и познакомил с родителями своей покойной жены. Он сводил ее с ума, занимаясь с ней страстной любовью. Он сказал, что хочет продолжать с ней отношения. Забыв о здравом смысле, она следовала за ним, потому что между ними зарождалось настоящее чувство.