Алена Нефедова - Уха из петуха

— О, никак сам хозяин-то к важной дате пожаловал, — раздался позади раскатистый голос Лексеича. — А я думал как раз тебя сегодня попозже обрадовать.

— Ну, хоть кто-то тут хочет меня порадовать, а не выгнать взашей, — невесело пошутил Сергей, протягивая руку для приветствия.

— Не, Серега, я бы табе оглоблей-то для порядку за Лилькину обиду, конечно, приласкал бы, но гнать-то зачем? Что, уж заглянул к Апраксиным-то?

Сергей мрачно угукнул и кивнул на курятник, переводя тему:

— Так что у нас за событие?

— Ну так, был ты владелец пары курей, а теперь, можа, и целого десятка.

— В смысле? — не понял мужчина.

— Да в прямом. Изольда-то наша знатна наседка оказалась. По моим подсчетам сегодня, значица, должна уж цыплят на солнышко первый раз вывести.

Сергей потер лоб, переваривая новость. Он не понимал, для чего ему и эти-то двое, а тут еще и прибавление. Но, с другой стороны, тут как с кормом: больше — не меньше. Пусть будут.

— Ну, поздравляю тебя… мужик, — обернувшись, сказал он продолжающему нервно мяться петуху.

— А ты надолго? — спросил пожилой мужчина.

— Я вообще-то навсегда, — решительно выдохнув, ответил Сергей. — А прямо сейчас, конечно, туда и обратно, на работу ведь. Но мне бы поговорить с Вами. Может, пойдем в дом и по чаю?

— А можно и так, — легко согласился сосед…

— И что же мне теперь делать, Иван Алексеевич? — хмуро спросил Сергей, рассказав о том, как его встретили Апраксины, и вперив невидящий взор в собственные стиснутые кулаки.

— Да-а-а, да-да-да… — протянул старик, умостив подбородок на собственную руку, крепко охватившую его любимую суковатую клюку. — Ты понимаешь, дело-от какое с этими Апраксиными… Ты не слухай, что бабы наши про них лают, мол, гордые, мол, неприступные…

— А раз не гордые, то что у Вас-то у самого с Анастасией Ниловной не сложилось? — горько усмехнулся Никольский.

— Ну, то дело прошлое, уж бурьяном заросло усе, — отмахнулся старик.

— И все же? Вы ж любите ее, до сих пор ведь любите.

— Эх, Сережа, Сережа. Да на кой ляд ей, молодой красивой бабе, с дитем и хозяйством, урод беспомощный, колченогий? Да и… Ты ж видал, как мне ногу порубало аж до самого паха. Леший яго знает, можа, цепануло нерв там какой, мож, с перепугу… Да только я лет пять, наверное, как мужик и не хвункционировал совсем. Ну и к чему я ей такой нужон был? А? Только обуза лишняя, хуже дитя иного: и капризный был, и вспыльчивый, и… Эх, да что там говорить. Я хотел как лучше ей чтоб было.

— А у нее не спрашивали, как ей лучше?

— Ты, сынок, совета спросить хотел али поучить меня желаешь? — тут же обиженно насупился старик.

— Ох, Лексеич, не знаю я, — улыбнулся Сергей, извиняясь и признавая полную свою растерянность. Решимость-то у него была, и чего хотел он точно знал, а вот как этого добиться… — Не могу я без нее, понимаете? Не могу. Пусто без нее. Все из рук валится, ничего делать не хочу: ни работать, ни отдыхать, ни пить, ни шляться. Вроде и недели прошли, а не отпускает. И стыдно, и горько, и муторно. Перед Тохой стыдно, перед баб Надей, перед Вами. И перед Лилей стыдно, что оказался кобелем каким-то пустобрешкой. А я ведь не врал ей, понимаете? Не врал. Мне с ней, как ни с кем в этой жизни было, понимаете? Понимаете? — чуть не кричал уже Никольский, непроизвольно снова растирая грудную клетку, в которой так жгло.

— Да ты не кричи, у мяне ж аппарат ныне починенный, слышу я табе. Слышу. И думаю. И скажу вот что: Апраксины бабы, оне как Москва — не верят ни словам, ни слезам, по делам оне человека судят. Вот и подумай, какими такими делами ты сможешь изменить Лилино мнение о тебе как о человеке. А ты сумеешь доказать, что ты путевый?

Сергей задумался. Подошел к окну, поглядел наружу уже совершенно иным взглядом.

— Сумею или нет, не знаю. Но буду пытаться.

Август

— Сергей Михайлович, мы не совсем понимаем задание, — нахмурилась экстравагантно одетая девушка лет двадцати пяти, всматриваясь в разложенные на его столе чертежи, а потом оглянулась на сидящего рядом парня, выглядевшего столь же нетривиально.

— Готов дать любые пояснения, — оторвавшись от чтения бумаг, Никольский кинул быстрый взгляд на сидевшую напротив молодую пару.

— Чего вы хотите в итоге?

— Я хочу, чтобы все сооружения выглядели гармоничным ансамблем. Никакого хай-тека, никакого модерна. Все должно быть функциональным, прочным, натуральным, основательным, сделанным на века. Русская печь обязательна — с широкой лежанкой, плитой. Плюс баня и просторное теплое помещение для содержания животных и птиц…

— Хлев что ли? — недоуменно уточнила женщина.

— Ну, я предполагаю… — Сергей осекся и поправил себя: — Надеюсь, что там может оказаться корова, лошадь и куры.

— Э-э-эм, — прочистил горло молчавший до этого молодой мужчина. — У нас еще таких заказов не было. Сергей Михайлович, а Вы уверены, что именно мы Вам подойдем?

— Уверен. Мне достаточно рекомендаций, данных вашим совместным работам моими хорошими знакомыми. Думаю, вы как никто блестяще справитесь с порученной вам и стройкой, и перепланировкой участка, и внутренней отделкой дома. Тем более вы в любой момент можете связаться со мной по скайпу и показать то, что вызывает у вас сомнение.

— Но как же… привязка к местности… — больше ради проформы возразила женщина, в глазах которой Сергей уже увидел огонек азарта.

— Я буду появляться там как можно чаще. В выходные точно и среди недели буду вырываться при любой возможности.

— А как быть с бригадой? Где нам их поселить?

— В самом дальнем домике, который был куплен последним, вот он, я обозначил на плане, пусть сперва приведут его в порядок, вычистят, заменят окна, что там еще надо сделать… Но в моем основном доме — только работать. Чтоб не вздумали там ни спать, ни готовить. Понятно? А на последнем этапе снесете, останется только основная усадьба.

— А что по срокам и бюджету? — почесав затылок, спросил немного озадаченный мужчина, очевидно, главный в этой паре модных архитекторов-дизайнеров.

— Самое главное — успеть до настоящих холодов. Ну и в целом — чем быстрее, тем лучше. За скорость — премия лично вам обоим. На качестве материалов и работе профессионалов не экономить. Но будьте уверены — проверю каждую затраченную копейку. С этим у меня строго.

Дизайнеры переглянулись, и теперь их обоюдное нетерпение взяться поскорее за непривычную работу стало более чем очевидным. Сергей довольно ухмыльнулся про себя. С этими ребятами он не ошибся. Молодые, амбициозные, с нестандартным мышлением, они точно справятся с поставленной задачей. В его воображении уже отчетливо возник образ нового дома. Большого, светлого, наполненного звуками голосов, по которым он так отчаянно скучал, головокружительно-вкусными запахами, уютом и теплом, что, наконец, отогреет его насовсем.

— И еще один момент. Деликатный. — Сергей откинулся на спинку кресла и уставился в окно, позволив себе погрузиться совсем ненадолго в иное пространство, где он предположительно уже не одинок и счастлив. — Соседи там только с одной стороны. И отношения у нас напряженные. Но я все равно не хочу их беспокоить. К тому же сосед… ка — участковый. Так что имейте ввиду. Предупредите рабочих, чтобы не смели досаждать ей… им всем, в общем. Короче, минимум общения, — Сергей проигнорировал то, как недоуменно переглянулись дизайнеры, прежде чем кивнуть. Наплевать, насколько странным кажется он им со своими требованиями, просто мысль, что целая бригада неизвестных мужиков будет отираться так близко к его Лиле, тогда, когда он сам должен держаться на расстоянии, выводила его из себя. — Отчитываться прошу регулярно. Счета на материалы направляйте вот на эту почту. Можете кидать в вайбер или ватсап. Простите, у меня назначена встреча через четверть часа, и мне нужно еще немного подготовиться. На этом на сегодня, пожалуй, все.

— Хорошо, Сергей Михайлович, — парень буквально вскочил и протянул руку молодой женщине. — Задание необычное. Для нас это вызов своего рода. Но мы не подведем. Всего доброго.

На самом деле к встрече Сергей был, как всегда, более чем готов. Просто хотелось еще хоть немного побыть одному и позволить себе помечтать о том, какой станет его жизнь, когда в нее войдет та единственная женщина, без которой ему тошно. И, между прочим, кроме самих мечтаний ему предстояло еще провернуть такой охрененный вал работы, что ближайшие недели придется мотаться как проклятому и вести агитационные беседы, пока язык не отсохнет. Не говоря уже о том, что рискнуть всем, что имеет.

— Ты не охренел ли, парниша? — взревел Туз раненым медведем. — Ты хоть соображаешь, чем мы все рискуем?

— Вы — ничем. Рискую только я, — совершенно спокойно ответил господин Никольский своему старшему партнеру, ныне одному из самых уважаемых людей даже не города, а гора-а-аздо выше и круче. Хотя еще лет двадцать назад… Ну да ладно, то совсем другая история. И вот этот страшно респектабельный член современного общества с вульгарно красной перекошенной рожей вопил на невозмутимого Сергея Михайловича:

— Да только на полсекундочки представь, что будет с нами со всеми, если ты сольешь все счета губера или даже хотя бы его зама, а?

— Ты же знаешь, что я не солью.

— Я столько усилий предпринял, чтобы собрать их все у нас, у нас. И чтобы дать их в работу самым талантливым нашим трейдерам.

— Они просто талантливые, а я — гений.

— Да. Да, черт возьми. Ты гений. Но ты, мать твою, чокнутый гений. Ты строишь тренды, основываясь на снах и предчувствиях. Млять. Ощущениях и интуиции.