Алена Нефедова - Уха из петуха

"Ну вот, а ты из-за демонстрации своего полуготового инструментария парился, — насмешливо фыркнул дебил. — Она же, похоже, в тебе мужика в упор не видит. Вон, с сыном сравнивает. Хорошо хоть подгузники поменять не предлагает".

Дикарь приуныл и с сокрушенным вздохом присел в уголочке.

"Достал ты меня уже сегодня, пессимист хренов, — огрызнулся на раздражающего сожителя Сергей. — У тебя что, приступ ПМС-са?"

Но тут же забыл обо всем, когда на голову и тело струйкой потекла благословенная теплая влага. Не стесняясь постанывать от кайфа, Сергей намылил уставшее тело и стал со всем доступным ему сейчас энтузиазмом подставляться под очищающий ручеек. Господи, только задолбавшись до такой степени и проведя несколько часов грязным и потным, можно оценить, какое же это неземное наслаждение — просто помыться. Одно ведро теплой воды способно сотворить из тебя почти совсем счастливого человека.

— Теперь давай я тебя разотру… если только хочешь, конечно, — почему-то не очень уверенно, тихо и с чуть заметными хрипловатыми нотками предложила женщина, протягивая ему пушистое полотенце.

Что за вопрос? Он не просто хотел, а уже был близок к тому, чтобы набраться наглости и потребовать этого и даже мог точно указать места, где трение могло дать прямо-таки взрывной и максимально приносящий облегчение результат.

— Хочу, — поспешно едва ли не выкрикнул Сергей. — Я вообще все хочу, что ты мне готова дать.

— Может, тогда сначала пирогов? — тихо рассмеявшись, спросила Лилия.

Мужчина быстро произвел мониторинг своего организма, отправив срочные запросы к желудку и вместилищу нижнего мозга. Инстинкт размножения уверенно победил голод, причем с большим отрывом. Пожрать — оно всегда может успеться, а вот предложения интимного свойства у женщин частенько имеют весьма ограниченный срок действия и мгновенно отзываются с переменой настроения. А уж насколько быстро это самое настроение у дам меняется — и говорить нечего.

"Между прочим, тебе, дурило, только массаж пока предложили, — снова влез со своей желчью дебил. — А ты уже губы раскатал"

"Выруби его, — отдал короткий приказ ответственный квартиросъемщик неандертальцу, и тот с готовность махнул дубиной.

— Можно и пирогов. Но позже.

Живую музыкальную тишину деревенской ночи, словно издеваясь, прорезал вопль Питбуля. Сергей сначала вздрогнул, боясь, что волшебство вдруг опять разрушится, но потом решительно оскалился, забив на происки судьбы в лице пернатого борца с эротической магией и еле сдержав желание показать тому еще и средний палец, схватил для большей верности Лилию за руку и похромал в дом. Нашарил выключатель на стене, но тут же пожалел об этом. Возникшая только что атмосфера интимности будто испуганно шарахнулась прочь от чрезмерной яркости электрического света. В первый момент оба щурились после уличной темноты и смотрели друг на друга с некоторой неловкостью. Однако Сергей был вовсе не в настроении упускать хоть и внезапную, но, на его взгляд, честно заработанную удачу.

— Мне куда лечь: на диван или на полу удобнее будет? — деловито спросил мужчина, быстренько закрывая на всякий пожарный дверь.

— Если тебе не слишком твердо, то на полу, — ответила Лилия, мазнув взглядом по оттопырившемуся впереди полотенцу на его бедрах и достав из кармана халата бутылочку с мутной коричневой жидкостью.

Промолчав о том, что ему сейчас хоть где будет тверже некуда, Сергей проковылял в спальню и вернулся оттуда с одеялом. Расстелив его на полу, он, стиснув зубы, вытянулся на нем на животе и поерзал, ища хоть сколько-то удобное положение для одного уже совершенно самостоятельного субъекта его телесной федерации, которому было глубоко плевать на общее неудобство всех остальных ее членов из-за его несгибаемой позиции.

Издав едва слышное "Уф-ф", Лилия опустилась рядом с ним, и Сергей скосил глаза, позволив себе нахально полюбоваться видом ее округлых коленок, пусть даже от этого дискомфорта под животом стало больше. Хуже ведь уже не станет, сказал себе мужчина, продолжая самоиздевательское облизывание взглядом вожделенного. Как же он ошибался. Лилия плеснула в ладошку мутной жидкости и потерла, согревая ее и давая разлиться по комнате сильному пряно-травянистому духу с еле уловимой спиртовой ноткой. От него в голове немного закружилось, словно даже одного вдыхания было достаточно для легкого опьянения. Сергей прикрыл глаза в ожидании прикосновения к своей спине, однако мягкие, но неожиданно сильные руки Лилии легли на его голени, начав разминать их весьма интенсивно. Мужчина в первый момент дернулся, едва не взвыв от боли в исстрадавшихся конечностях, и с минуту раздумывал, а не уползти ли ему, и по хрену, насколько позорно это будет выглядеть. Но неожиданно мышцы, ощущавшиеся окаменевшими под как будто проникающими сквозь кожу немилосердными пальцами женщины стали быстро расслабляться, и на Сергея стремительно стало накатывать удовольствие запредельной почти силы, от которого он застонал в голос, нисколько не стесняясь ноток, граничащих с поскуливанием. Лилия, благословенно терзая его, поднималась дальше к бедрам, одаривая его чередующимися приливами боли и кайфа, и от этого на какое-то время даже возбуждение не то что отхлынуло, а словно видоизменилось. И в этот момент Сергею подумалось, что даже если массажем все и закончится сегодня, то и этого ему будет выше крыши. Но стоило Лилии добраться до его отбитых ягодиц, осторожно сдвинув полотенце, он резко передумал.

Первый прилив мучительной боли-наслаждения мгновенно сменился взрывом зверского вожделения. И без того уже вспотевший Сергей окончательно взмок и не смог сдержать прокатившуюся по телу крупную дрожь. Уткнувшись мокрым лбом в одеяло, он шумно выдохнул, понимая, что нет сил его терпеть больше ни секунды.

— Ли-и-иль. Не могу я так больше, — хрипло взмолился он. — Или уйди ради Христа, или…

И перевернулся рывком на спину, предоставляя ей решить, как поступить с окончательно доконавшим его желанием.

"Какой-такой УЙДЫ?" — вскинулся обалдевший от такого приступа демократии неандерталец. "МОЙ ПЭРСИК" — взревел пещерный кавказец и, не дав Лиле и слова молвить, махнул дубинкой, отправляя в нокдаун и второго со-головца.

Дальнейшее напоминало "поплывшему" Сергею и постанывавшему рядом дебилу то ли до жути реальный сон, то ли наркотическое опьянение от совершенно неизвестного современным наркоторговцам состава, который воплощает самые яркие, самые смелые, самые тайные сексуальные желания. За такой состав наркокартели затеяли бы микровойнушку (а возможно, и макровойнищу), поперестреляв всех на фиг, и… победивший ни с кем бы делиться не стал.

Сергей попытался рвануться с пола, желая стребовать жизненно необходимый ему поцелуй, но Лилия с улыбкой удержала его на месте. Внутри тут же тоскливо стало подвывать: "Ну-у-у во-о-от, я так и зна-а-ал", и на этот раз авторство данного причитания оказалось неопределенным, а, скорее всего, было коллективным. Но взгляд женщины принес мгновенное облегчение, потому что там был не отказ, а обещание скорого блаженства. Неторопливо наклонившись, Лилия коснулась губами его груди, не разрывая зрительного контакта, а после с долгим вздохом потерлась щекой о негустую поросль на ней.

— У меня так давно этого не было, дай посмаковать, — попросила она, отстранившись, и медленно, едва касаясь, провела кончиками пальцев от его шеи до пупка. Одно скользящее прикосновение, а Сергея выгнуло навстречу ее руке, а мышцы пресса и бедер свело серией коротких сладких судорог, как будто он уже готов был излиться.

— Делай что хочешь, — прохрипел он, резко выдыхая. — Только делай.

— Спасибо, — дрогнувшим голосом пробормотала Лилия, и что-то такое умопомрачительно-искреннее было в простом слове благодарности, что его снова жаром окатило с головы до пят и обратно.

Выглядя необычайно сосредоточенной, она стала оглаживать его лоб, скулы и губы, изредка наклоняясь, чтобы все так же почти невесомо коснуться губами или просто глубоко вздохнуть у его кожи, и когда Сергей вздрагивал от пронзительных искр, рассыпающихся по его нервным окончаниям, Лилия вторила ему, о чем говорили ее рваные выдохи. В голове кружилось уже непрерывно и все быстрее, тело грелось все сильнее, Сергей комкал в кулаках одеяло, удерживая себя из последних сил от того, чтобы не схватить Лилию и не повалить, подминая и срываясь в штопор. Дикая часть натуры твердила, что так и надо, сколько же можно изображать бревно и трястись, позволяя члену рыдать и дергаться, покрывая живот прозрачными тягучими слезами. Можно же и потом понежничать, зацеловать, затрогать, компенсировать свою поспешность и жадность. Но нет, Сергей не поддавался малодушным порывам этого поющего и рыдающего в терновнике провокатора. Быть мужиком — это не значит хватать, валить, бездумно таранить и надеяться, что тебе охренеть как повезет и твоей женщине в этот момент нужно то же самое. Мужчина в постели не уповает на удачу, а добивается результата любой ценой. Ибо, если у тебя в голове по-другому и в приоритете только собственный кайф — то иди-ка ты помоги себе собственноручно, но не трать понапрасну чье-то время и не пересирай настроение. Хочешь взять — сначала отдай по полной. Если Лилии нужно медленно и сладко, то она это получит, даже если он зубы в порошок сотрет.

Но все же он сорвался, не выдержал пытку бездействием, когда Лилия прижалась своим ртом к его, дразня первым прикосновением языка. Толкнул свой в ответ, вторгаясь и дурея от вкуса и яростного желания позволить себе все и сразу. Дергаными движениями стянул с округлых плеч халат, вместе с лямками лифчика, негодуя на упрямое нежелание несносной ткани-преграды просто испариться бесследно. На мгновение отстранился, упиваясь видом представших его взгляду тяжелых полных грудей, запылал еще больше, любуясь резким переходом от загорелых, доступных солнцу мест к нетронутой интимной бледности ниже. Здесь, на этой молочно-белой гладкости, редкие, так прельстившие его с первого же взгляда веснушки казались крошками хаотично просыпавшегося жженого сахара, и Сергей громко сглотнул, жаждая немедленно опробовать вот те три, совсем рядом со съежившимся коричневато-розовым соском. Вскинул глаза, умоляя уже позволить превратить взаимное изучение-истязание в полноценное насыщение.