Алена Нефедова - Уха из петуха

Изольда выскочила из зарослей и снова понеслась за дом, увлекая за собой преследователя, и Сергею даже почудилась, что она кинула на него краткий взгляд, наполненный укором и обвинением в вероломстве.

— Что же делать-то? — пристыженно вопросил экономист у всезнающей старушки.

Исправлять катастрофическое положение вещей путем раздобывания дополнительного поголовья женских куриных особей явно было поздно, а Изольду стало жалко до глубины души, она ж ему вдруг как родная стала.

— Тоха, — крикнула сохраняющая ясность мышления в экстремальной ситуации баб Надя. — Неси подсак. Ловить будем. (прим. Автора — Подсак — рыболовная принадлежность, то же, что сак, большой сетчатый сачок на обруче с держаком)

— Так у меня же свой есть, — опомнился Сергей и ломанулся к машине, где сегодняшние сюрпризы-приобретения так и лежали забытые за более насущными делами.

Пока вытаскивал и прикручивал ручку к ободу, Сергей успел заметить, что у фасадной части его забора невесть откуда появилась группа зевак, среди которых особо выделялась гражданка Петрищева. Понятное дело, такое шоу, как ловля озверелого петуха городским лохом, когда они еще посмотрят. Вот как только прознали, что тут есть на что глянуть? Видно, в деревнях на подобные вещи у всех развит супер-нюх. Сергей досадливо скрипнул зубами, представив, как его будут склонять по всем углам в случае, если чертов Питбуль опять его обставит, что, надо заметить, происходило с завидным постоянством. Но тут баб Надя тоже засекла этих аборигенных папарацци и грудью встала на защиту репутации соседа.

— Че приперлись, балаболки? — грозно гаркнула она. — Неча дома делать? А ну тикайте отсудава огороды полоть.

Видно, Ниловна тоже обладала некоей мистической силой слова, так как зрителей как ветром сдуло.

Тоха перепрыгнул через забор со своим сто раз перелатаным подсаком и с восхищением уставился на новехонький инструмент в руках у Сергея. Мужчина не стал пока упоминать, что намерен его еще много чем удивить. Чего трепаться раньше времени?

— А вы чего стали-то? — прикрикнула на них баб Надя, когда Питбуль с Изольдой навернули очередной круг по двору. — Тоха, ты его оттудава давай гони, а ты, Михалыч, здеся встречай.

Совет был простым и дельным, но весьма трудноисполнимым. Золотистая прелестница оказалась просто гением непредсказуемых поворотов и мастером внезапно менять направление движения, а петух не реагировал никак на совместные попытки двух людей хоть как-то вынудить его двигаться по заданной линии и метался так же хаотично, руководствуясь в качестве ориентира только мелькающим впереди хвостом неуступчивой возлюбленной. Антошка и Сергей, уже потные, красные и злые, метались по двору, промахиваясь сачками в считанных сантиметрах от добычи, сталкиваясь друг с другом, царапаясь беспрестанно становящимися на пути колючими кустами, которые мужчина побожился вырубить все на хрен. Ниловна же играла роль строгого футбольного тренера и группы поддержки в одном лице, осыпая всех участников состязания на скорость и ловкость все более цветистыми выражениями по мере повышения накала борьбы.

— Михалыч, подсаком, давай.

— Вертайся взад. Сзаду шельмец…

— Тоха, справа… Да твою ж налево. Справа он. А ты влево пресси. Че я влево, это твою налево, а он справа.

— Да справа, грю. Куды на малинник гонишь?..

— Сверху, ну. Атибиего…

— Ой, Божечки, дурни-то какие…

Спустя почти сорок минут этой безумной и безрезультатной погони Изольда решила продемонстрировать всем, что именно женщины всегда являлись тайными и скрытыми авторами внезапных поворотов в истории и не только в ней. Остановившись так резко, будто наткнулась на невидимую преграду, она присела, позволив Питбулю по инерции промчаться мимо, а потом, быстро развернувшись, с оглушительным хлопаньем крыльев взвилась в воздух и, неуклюже пролетев несколько метров, плюхнулась прямо в руки Сергею. Ошарашенный мужчина прижал ее к груди, почти полностью умудрившись накрыть ладонью крошечное тельце с часто вздымающимися боками. Петух, сумев, наконец, замедлиться, сначала недоуменно пошарил мутным от похоти взглядом вокруг и только потом заметил местоположение Изольды, и его глаза стали раза в два больше от осознания всей глубины женского коварства. От ярости гребень и сережки его из просто красных стали темно-бордовыми. Питбуль затоптался на месте, часто-часто перебирая ногами, и опустил голову, одновременно пронзая Сергея и причину своего душевного потрясения убийственным взглядом.

— Дядь Сереж, ты лучше тикай, — испуганно пискнул подоспевший к месту противостояния Тоха. — Он сейчас, кажись, дуже злющий станет. В сто раз хуже тех пчел.

Но Сергей не собирался отступать перед этим мелким сексуальным террористом. Пора раз и навсегда показать, кто тут хозяин, альфа-самец, вождь племени, царь горы… ну и дальше в том же духе.

— Ты, — грозно ткнул экономист в сторону петуха сачком вместо указующего перста судьбы. — Я тебя предупреждал.

Петух выдал свое "куо-о-о", правда гораздо более гневно, чем обычно, но упрямо наклоненную голову поднял, склонив ее набок и перестав топтаться, будто ему сильно приспичило. "Не совсем баран, выходит" подумал Сергей и продолжил свою пламенную речь:

— По-хорошему договариваться надо. Со всеми причем. У меня тут зона свободная от насилия, чтоб ты знал, — потряс подсаком мужчина, и Питбуль, похоже, окончательно растеряв свой пыл, а может, и правда устыдившись, отступил на несколько шажков. — В общем, так. Или начинаешь вести себя нормально, или я тебя подвергну таким жестким, мать его, санкциям, что ты их не переживешь.

Развернувшись, Сергей решительно зашагал к дому, бросив напоследок:

— В суп пойдешь.

Изольда встрепенулась в его руках, но мужчина поспешил ее шепотом успокоить:

— Шучу я. Пусть перевоспитывается, дикарь неотесанный.

— Ну ты, дядь Сереж, ваще-е-е, — восхищенно протянул мальчишка, устремившись следом за ним вприпрыжку.

— Так, душа моя девица, — рек защитник сирых и убогих. — Жить пока будешь тут, — Сергей аккуратно сгрузил блондинистый комочек на широкий подоконник надежно закрытого окна, предварительно расправив на нем одной рукой старую пожелтевшую газетку.

— Но учти. Будешь орать и гадить — верну на улицу. Поняла?

"Точно дурень, с тупой курицей разговаривает", — горестно покачал головой умаявшийся дебил.

"Цыть. Женщин уважать надо. И защищать", — возмутился джентльмен Сергей.

Неандерталец присел на корточки и подпер могучими ладонями подбородок.

"Не извольте беспокоиться, о, мой Господин и Повелитель", — смиренно кудахнула нежная куро-дева и как ни в чем не бывало уселась прихорашиваться под свирепым взглядом несостоявшегося насильника, пытающегося дьявольскими глазищами расплавить стекло с обратной стороны дома…

— Сереженька, скажи мне, у нас все хорошо? — как же он ненавидел этот полный искусственного драматизма тон. Все — черт возьми, — все его женщины любили пользоваться этим инструментом при каждом удобном случае, и каждая считала себя в этом эксклюзивной. Вот интересно, почему они так друг с другом никогда не разговаривают? Тогда хоть знали бы, как это выглядит и слышится со стороны.

— Конечно, хорошо, солнышко, разве может быть по-другому? — заученно пробурчал Сергей в трубку, прекрасно зная, как все пойдет дальше.

"Сейчас начнется" — обреченно закатил глаза дебил.

Пещерный человек, мгновенно почуяв почти неминуемые грядущие разборки с противоположным полом, стремительно скрылся в пещере и даже завалил вход здоровенным камнем.

— Ты мне не позвонил ни разу, — голос Юли, находящейся в тысячах километров от него, дрогнул в преддверии слез, и у Сергея резко заныли все зубы разом. — И не перезвонил, даже когда я сама набирала тебя. Трижды.

— Я был немного занят, дорогая, — ответил он, откидываясь на диване и прикрывая глаза.

"Ты дебил? Или совсем молчи, или оправдывайся активнее и с чувством, а то хуже будет" — шикнул на Сергея оставшийся на "собачьей" вахте мозговой сожитель.

"Сам ты дебил. И не хочу я оправдываться вовсе" — огрызнулся еще не полностью остывший от недавней погони и установления главенства на вверенной законом территории мужчина.

— Настолько занят, чтобы даже ни разу не поинтересоваться, как у меня дела? Может, у меня какие-то проблемы.

"Ага, пина коладу недостаточно холодную подали" — съязвил дебил.

— Извини, дорогая, но я тут тоже не гуляю, между прочим, — Ну, почти так и есть. — Думаешь, устраиваться на новом месте в одиночку сплошное веселье?

— Зачем ты так со мной, Сереженька? — Все, понеслась. — Я разве развлекаться поехала? Ты хоть представляешь, какой это труд — поддерживать близкого человека, находящегося в таком стрессе? Конечно же нет. Этот засранец оставил маму почти без копейки. И это после того, как она на него целых три года убила. Ему наплевать на мамины страдания, и, глядя на нее, я начинаю задаваться вопросом, может, и тебе на меня плевать? Зачем мы встречаемся, если ты так относишься ко мне?

Сергей уже собрался было привычно отключить часть мозга, дабы дожить без потерь до конца этого монолога, ибо Юле, как и другим женщинам в таком состоянии, как подсказывал его опыт, собеседник не был нужен в принципе, как встрепенулся дебил.

"Кстати, да. Вопрос по существу. Мы зачем с ней встречаемся?"

"Ну-у-у… Юля красивая, — начал мысленно загибать пальцы Сергей. — Уверен, половина моих приятелей хотят ее поиметь, что, несомненно, льстит самолюбию. Потом… у нее редко болит голова в постели. И, между прочим, мозги она трахает поменьше, чем те, что были до нее, и еще… еще я не расстаюсь с женщинами по собственной инициативе"