Алена Нефедова - Уха из петуха

— Красавицы, а где можно купить примерно таких же, но с головой и перьями, и чтобы еще бегали, — бодро спросил Сергей у торговавших женщин, глядя на таких совсем не похожих на перекачанных стероидами бледнокожих привычных цыплят.

— Если Вам живьем, то это дальше, — охотно стали указывать ему направление польщенные женщины. — Вон за тряпичными рядами, в самом конце рынка.

Живностью, как выяснилось, торговать тут было принято прямо с машин, загнанных на территорию рынка через задние ворота. Клетки с кроликами всех мастей, утками, гусями, курами и даже поросятами были тут повсюду. От такого изобилия и пестроты Сергей изрядно растерялся. Найдя в телефоне фото своего петуха-кровопийцы мужчина подошел к ближайшему торговцу живым товаром.

— Добрый день, уважаемый. Удачной торговли Вам, и не подскажете ли мне, где я могу найти что-то вроде вот этого?

— Та на шо тебе воно тако мелко да гомнисто сдалось? — с чувством спросил мужик и ткнул узловатым пальцем на клетку у своих ног. — Вот моих бери. Это же птица как птица: и яйца тебе, и мясо, а это баловство одно.

С характеристикой несносного подселенца Сергей был полностью согласен, но выбора у него не было.

— Это тебе к "декоратору" нашему, — махнув на него рукой как на пропащего человека, постановил наконец собеседник, поняв, что заманить прелестями своих куриц Сергея у него не выйдет. — Вона там он со своей потрохней бесполезной.

"Декоратором" оказался невысокий мужчина средних лет с окладистой бородой и каким-то странно мечтательным взглядом, а "бесполезной потрохней" — множество небольших, аккуратных клеток со всевозможными певчими яркими птичками, голубями с причудливыми штанами или воротниками и той самой искомой родней карликового тирана. Без лишних предисловий Сергей предъявил ему фото главного фигуранта и потребовал:

— Нужна для него курица. Можно две. Но так, чтобы ему наверняка от них башню снесло.

— Господи, это же баварский красный обеш, — неожиданно пришел в неописуемый восторг "декоратор". — Какой великолепный экземпляр. Просто выставочная категория. (прим. Абсолютно вымышленная Авторами порода)

— Я чрезвычайно рад за него, но могли бы мы вернуться к главному? — напомнил Сергей мужчине и почти насильно выдрал из его цепких пальцев свой телефон.

— К сожалению, мне нечего вам предложить, — с искренним разочарованием вздохнул торговец.

— Что значит нечего? — удивился Сергей, обозревая целую батарею клеток с пеструшками. — Это же курицы?

— Курицы. Но они совсем не обеши.

— А какая, блин, разница? — уже начал раздражаться Сергей. — Ему что, по-вашему, принципиально? Он уже два года без ба… без курицы. Я на его месте уже и на садовые фигурки керамические повелся бы.

— Такую породу портить, — возмутился поклонник декоративного птицеводства. — Давайте я Вам лучше телефон дам моего хорошего знакомого, у него есть обеши. И недалеко совсем, всего пятьсот километров в одну сторону.

Сергей уставился на мужика, полагая, что тот откровенно над ним издевается. Но нет — "декоратор" смотрел на него совершенно незамутненным взглядом человека, искренне верящего, что ради какой-то гребаной птички тыща км — не крюк. Стало понятно, что взывать к разуму тут бесполезно.

— Знаете, что? А упакуйте мне вот эту, — ткнул Сергей в пернатое создание чистого золотистого цвета больше похожее на меховой мячик, нежели на курицу, и увенчанное пушистым хохлом, очевидно, только для того, чтобы можно было определить, где у этого верх.

— Это — курчавый андалузский падуан, — агрессивно прищурился продавец.

— Оно женского пола? — ответил таким же взглядом Сергей.

— Да.

— Продается?

С полминуты мужчина смотрел на него так, что Сергею казалось, что он не только ему ничего не продаст, но и предложит сжечь на костре как еретика.

— Пять тысяч, — наконец процедил орнитолог-фанатик, так, словно насиловал сам себя в жесточайшей форме.

Ни хрена себе птички.

— Беру. Заверните, — из чистого упрямства ответил Сергей и через несколько минут оказался обладателем небольшой картонной коробки с дырками.

— Ну что, поехали домой, госпожа соучастница? — сказал он, не обращая внимания на призывающий на его голову все кары небесные прощальный взгляд "декоратора".

Каких только фанатиков, прости господи, на свете не бывает. Есть вот еще и такие. Устроив коробку с курицей на переднем сиденье, а пакеты с продуктами закинув на заднее, Сергей уже почти готов был уехать, как вдруг его взгляд зацепился за невзрачную вывеску небольшого магазинчика напротив. "Все для охоты и рыбалки". Тут же вспомнились Тошкины бамбучки образца прошлого века, да и остальные снасти явно видели свои лучшие времена задолго до рождения самого пацана. В торговый павильончик Сергей заходил с намерением купить одну современную удочку, чтобы порадовать мальчишку. Но когда осмотрелся, понял — попал. Наверное, ассортимент подобных магазинов способен ввести нормального мужика в шопоголический транс, так же как женщин бутики с дорогими шмотками и обувью. И не важно, что прежде он вполне себе спокойно жил без этих радостей торжества первобытного самца-добытчика. Неважно, что, скорее всего, у него-то и времени особенно не будет по рыбалкам кататься. Чертов магазин с ровными рядами удилищ разных форм и длины, хитрыми катушками с цветной леской, прилавками, забитыми блеснами, закидушками и еще кучей всякого барахла, названия которому Сергей не знал, оказался словно кроличья нора, откуда он вынырнул буквально увешанный покупками. Укладывая приобретения в багажник, и сам не мог понять, чего лыбится как идиот, предвкушая реакцию Тохи. А еще понял, что "Остапа понесло", и этим он не ограничится.

Быстро наведя справки, Сергей нашел прилавки с авто-товарами и разжился новым импортным аккумулятором. Наверняка Лилия начнет отказываться от подарка, но он, собственно, и особо ставить в известность ее не собирался. Поставит втихаря вместо той дохлятины, на которой она сейчас ездит, и дело с концом. И если уж возвращаться не с пустыми руками, то никак нельзя было забыть про Ниловну и Лексеича. Немного почесав в затылке и побродив по рядам, Сергей выбрал для шумного старика новую кепку, а для суровой баб Нади платок столь нежно любимой ею яркой, цветастой расцветки.

— Ну вот, теперь можно и домой, — сообщил он подглядывающей в дырку в картонке питомице, запуская двигатель. Включив радио, Сергей подпевал и выстукивал ритм по рулю всю обратную дорогу. Более приятного и умиротворяющего шопинга он в своей жизни и припомнить не мог.

Сергей с курицей в ее временном картонном вместилище под мышкой прогулялся вокруг милого теремка, размером с коробку от большого холодильника, подергал сетку примыкающего к нему вольера и остался доволен. Похоже, с заказом он не прогадал. Настоящий куриный неприступный Алькатрас или типа того. Нигде не было ни малейшей лазейки, даже верх высокого выгула надежно укрыли листом подобранного в тон к дереву домика поликарбоната. Стильненько так, в общий деревенский антураж очень вписывается, прям сам бы жил. Рассчитавшись с рабочими и отказавшись от чрезвычайно заманчивого предложения возвести еще и теплицу по сходной цене, мужчина приступил к главному сегодняшнему действу. Притащил из дома стул, прихватив пакет семечек и сигареты, организовал себе наблюдательный пункт неподалеку от куриного теремка, выяснил месторасположение петуха и только после этого осторожно выпустил свое живое приобретение в вольер.

— Надо тебе имя дать. Что-нибудь связанное с несчастной любовью, ага, — бубнил он себе под нос, наблюдая, как золотистая пушистая красавица отряхивается и прихорашивается, старательно поправляя чуть примятые в коробке перышки, приобретая прежнюю форму почти идеального шарика с чубчиком.

— Нареку тебя Изольдой, — не отыскав в глубинах памяти ничего более подходящего, сообщил Сергей любопытно поглядывающей на него птице, и та издала тихое "кудах", как бы полностью с ним соглашаясь. — Ну вот и ладненько.

С удобством устроившись, приготовился к долгожданному зрелищу, злорадно предвкушая достаточную степень его трагизма, чтобы пролить бальзам на истерзанную петушиными издевательствами душу.

Поначалу петух упорно продолжал сидеть в своих травянистых кущарях, и Сергей уже подумал, что мерзавца придется снова выманивать чем-то съедобным и даже слегка расстроился. А вдруг он опять прогадал, и инстинкт размножения в этой горластой заразе затух за время вынужденного целибата, и жрать и орать он теперь любит больше, чем трудиться на поприще улучшения куриной демографии? А что, он знал таких представителей собственного пола, и даже совсем еще не старых, которые любому флирту или возне в постели предпочитали набить пузо и чесать языком до хрипоты. Он уже едва не отправился на поиски еще одной, возможно, завалявшейся банки с кукурузой, проверенной путем недавнего эксперимента на людях в том числе, как надежная приманка, но вдруг Изольда, все еще наводящая красоту неземную, звонко и пискляво чихнула, как-то совсем по-девичьи. Петух взвился над травой так, будто ему выстрелили в зад, и словно ополоумевший ломанулся к вольеру. На полной скорости он врезался в сетку, будто и не видел ее вовсе, и от силы удара опрокинулся лапами кверху, да так и замер. Сергей даже рот раскрыл, забыв начать злорадствовать. Неужто пернатого беса удар хватил от внезапно нахлынувших чувств и степени постигшего разочарования? Да быть такого не может.

И точно — спустя полминуты петуха снова подбросило в воздух, и он с прежней прытью еще раз попытался пробить своим тщедушным тельцем разделяющую его и вожделенное золотистое великолепие преграду. И еще раз, и еще. Сергей откинулся на стуле, коварно усмехаясь, прикурил, запечатлевая на телефон моменты провала злейшего вражины.