– Да ладно вам... – отмахнулась Алька и непонятно зачем объяснила: – Это я потому что ненакрашенная, поэтому... невыразительная, а вот если глаза подведу стрелочками такими да губы, тени еще можно навести или брови выдергать...

– Представляю! – задохнулся от восторга Максим Михайлович. – Красота неземная, да? Мужики червяками вьются, наверное, да?

Алька быстро взглянула на Раскатова – смеется, что ли? Но тот упрямо смотрел на дорогу.

– Ну... не то чтобы уж совсем червяками... – не стала зарываться Алька, но и низко себя ронять не собиралась. – Однако... кавалеры появляются.

– Еще бы! Глаза стрелками обозначены, губы тоже, и брови все выдерганные! Я бы не устоял.

– Да ладно вам, – наконец сообразила Алька, что над ней откровенно издеваются. – Долго нам еще ехать?

– Да мы уже стоим, приехали.

Они вышли из машины, и Раскатов гостеприимно распахнул перед Алькой высокую калитку светлого дерева.

Едва она шагнула во двор, как к ее ногам тут же кинулся огромный лохматый пес рыжей масти и принялся ошалело вилять хвостом.

– Филька! Отстань, говорю! Напугаешь девушку! – прикрикнул на него Раскатов.

Пес охотно отстал от гостьи и перекинулся на самого Максима. Тот присел на корточки, почесал собаку за ухом и, как бы извиняясь, сообщил:

– Вот. Привез, называется, пса для охраны. А маменька его до такой степени заласкала, что он чем и опасен, так это – залижет до смерти. Филька, ну все! Хватит. Где мама?

Филька лихо подпрыгнул и бросился к высокому резному порожку домика.

А на порог уже вышла улыбчивая, совсем еще нестарая женщина.

– Максимушка? Ты? Вот радость-то! Да еще и гостей мне привез!

– Мам, этой девушке жить негде, она у тебя поживет, а? Ну совсем негде жить, – сразу же заканючил Раскатов, и Алька испуганно вытаращила глаза.

Вообще-то она ему не давала никакого согласия, что будет здесь проживать. И потом... ну да, конечно, здесь хорошо, и от работы близко, но... А как же ее домочадцы? Что она скажет маме?

– Девушка, да вы не бойтесь, я – мама этого вот господина, зовут меня Ирина Сергеевна. Ой, ну чего вы шелохнуться боитесь? – ласково проговорила женщина. – И в лице изменились?

– Да не, мам, она не изменилась. Просто она сегодня не накрашена, глазки стрелочками не нарисовала и брови еще не прополола, ну сама понимаешь...

– Ладно тебе, – усмехнулась женщина и обратилась к Альке: – Проходите в дом, я как раз ужинать собралась.

Пока Ирина Сергеевна накрывала на стол, Алька разглядывала комнату.

Когда она была маленькая, ее возили к бабушке в деревню. Бабушка всю жизнь работала в деревенской библиотеке, была страшная аккуратистка и мастерица на все руки. Везде у нее красовались какие-то вычурные вышивки, картины, ею же нарисованные, ажурные, вязаные салфеточки. И совсем было непонятно, как у такой тонкой, милой старушки вырос сын совершеннейший пропойца. Алька бабушку помнила плохо, потому что ее возили к ней совсем маленькой, но даже сейчас она помнила, как сладко тогда пахло дешевенькими конфетками, какими ласковыми были руки бабушки и каким теплым был голос. Сейчас Альке на миг почудилось, что она оказалась именно там, у своей бабушки в деревне, запах похожий, что ли? Она даже оглянулась. Нигде тех конфеток не видно. Да и смешно, наверное, было бы их искать, сейчас таких и не делают. И салфеточек тоже не видно. Разве что вот вышивки крестиком. Но эти сейчас мало походили на те, бабушкины. Эти напоминали сложные, диковинные картины в деревянных рамочках, со вкусом развешанные по стене, и все же...

– Ну, Максим, приглашай свою девушку к столу да знакомь нас, – оторвала Альку от раздумий Ирина Сергеевна.

– Знакомься, мама, это...

– Алина! – поспешно представилась Алька.

Еще не хватало, чтобы этот Раскатов опять ее как-нибудь Анной Петровной не обозвал!

– Надо же, какое красивое имя, – улыбнулась Ирина Сергеевна, незаметно пододвигая к Альке бутерброд с сыром и колбасой.

А Алька тем временем, чтобы уже окончательно расставить все точки над «i», добавила:

– Только вы не подумайте, я не какой-то сиделкой работаю! И не медсестрой, ну там, чтобы за престарелыми наблюдать...

Раскатов дернул шеей, пробормотал беззвучно что-то нелестное и заиграл желваками.

– А я и не думаю, – хохотнула хозяйка. – Я их по запаху чувствую. Знаете, у медиков специфический запах. Мне кажется, почти у каждой профессии свой запах есть.

– Да что вы! – охнула Алька и быстро затараторила: – Тогда вы меня лучше не нюхайте, от меня всякой дрянью несет!

– О господи, – возвел глаза к потолку Раскатов. – С пищевыми отходами она работает, что ли...

– Да нет же, – покраснела гостья. – Просто я у нас на заводе в химлаборатории работаю. Там вообще работа интересная. Еще вот и новый проект подбросили, но ведь с химикатами дело иметь приходится. А это ж не духи, чего их нюхать...

– Да и в самом деле, – махнула ухоженной ручкой Ирина Сергеевна. – Расскажите лучше, Алиночка, откуда вы к нам приехали? Где устроились? Где у вас родители проживают?

Алиночка с удовольствием вгрызлась в бутерброд, а когда прожевала, охотно рассказала:

– Да ниоткуда я не приехала, в этом городе с самого рождения и живу. Здесь недалеко, в Зеленой Роще. Из родителей у меня только мама, ну еще сестра младшая, а отца нет, он у нас старенький был, да еще и пил, вот и умер. Давно уже. А мы одни женщины остались. Мама на пенсии, сестра Варька... ой, она все время говорит, чтобы я ее Барбарой называла. Но она никакая не Барбара, на нее как только глянешь, сразу понятно – Варька! Ну так вот, она у нас учится в институте. Только уже давно, никак не может все премудрости осилить.

– Это у вас семейное, – вздохнул Раскатов.

– Нет, ну я же закончила! – возмутилась Алька. – В технологическом отучилась. А она...

Ирина Сергеевна удивленно приподняла бровь и спросила:

– Алиночка, так ведь Максим сказал, что вам совершенно негде жить, а получается, что у вас родной дом под боком. Вы захотели оставить своих женщин одних?

Алина поморщилась.

– Если бы одних, то не оставила бы... Тут такое дело получилось... Наша Варька выскочила замуж, ну и привела Бориску в дом, раньше-то он в общежитии жил. И как-то так получилось, что мне пришлось уступить им свою комнату, молодожены ведь. И теперь я сплю в гостиной. Но это бы ничего, но тут к нам его братец нагрянул. Здоровый такой бугай, ходит только командует. И все они дома сидят, потому что не работают. И мне, получается, иной раз даже отдохнуть негде. Ну не лягу же я на диван в гостиной, когда там застолье, правда ведь?

– И что, кроме тебя никто не работает? – не поверил Максим.

– Ну... получается, что никто... – пожала плечами Алька. – Нет, вообще-то Бориска хочет работать, но только эстрадной звездой, он же у нас музучилище закончил. А его никто не берет. Вот он и ждет случая. Ну чтобы этот счастливый случай выпал, а Бориска к нему был уже готов – никаких тебе работ, обязанностей – раз и в звезды!

Мать с сыном переглянулись.

– Вы только не сердитесь, но я не каждый день буду у вас ночевать, – предупредила Алька. – А то ведь мне ж и домой надо, как они без меня...

– Конечно, конечно... – торопливо закивала головой Ирина Сергеевна. – Ну а сегодня ты ведь останешься?

– Сегодня – да, – кивнула Алька. – Вот как раз сегодня...

Раскатов выслушал Алькину повесть до конца и, не углядев в ней ничего опасного для матери, решил откланяться.

– Мам, ну я побежал. Тебе теперь нескучно будет. Кстати! Алина... как вас по отчеству?

– Антоновна.

– Да не важно. В общем, завтра в шесть вечера я жду вас на вождение, – добавил он, выбегая на крыльцо. И уже там Алька услышала, как он строго выговаривает собаке: – Ты, Филька, смотри в оба. Оставляю тебе двух женщин, обе – никакие. Ну то есть – беспомощные, так что – береги.

И уже через минуту калитка скрипнула, и Алька поняла, что они остались одни.

– Ой! – вдруг всполошилась она. – Мы же хотели у вас машину поставить! А этот Максим... Михайлович так и оставил ее у ворот.

– Ну и ставь, – усмехнулась Ирина Сергеевна. – Вон у нас сколько места во дворе.

Алька растерялась.

– Так как же это... ставь? Я же... я же не умею. Я у вашего сына вождение прохожу, учусь, учусь, а толку никакого. Разве ж я сама поставлю...

– А машина какая? Автомат или механическая коробка передач? – вдруг деловито спросила Ирина Сергеевна.

Алька покраснела. Откуда ей знать – автомат там или нет...

– Да вон она стоит, – махнула она головой в окно. – Сами смотрите...

– Ага... автомат, – решила пожилая женщина. – Ну пойдем ставить. Да чего ты боишься, там ничего страшного!

Алька недоверчиво посмотрела на женщину и поднялась. И в самом деле, чего ждать, на улице, может, какого соседа попросят...

На улице Ирина Сергеевна уже уверенно открывала большие ворота.

– Ну давай, садись, – без всяких предисловий велела она. – Садись, чего встала? Я тебе покажу.

Алька осторожно уселась за руль. Она все еще не могла поверить, что они с этой милой бабушкой сами загонят машину во двор.

– А может быть, лучше кого-нибудь попросить? – на всякий случай поинтересовалась она.

– Зачем? Мы что, с тобой два шага не проедем? – вздернула брови Ирина Сергеевна и деловито принялась объяснять: – Вот смотри, здесь всего две педали – газ и тормоз. А вот эта ручка... видишь, здесь такие буковки нерусские? Вот если сюда ручку поставишь – машина вперед поедет, если сюда – она остановится, а на эту буковку она назад поедет. Смотри сама.

Алька осторожно потрогала пальцем удобную ручку.

– Ну теперь давай, трогайся. Не бойся, я буду рядом. Только на газ сильно не жми, она быстро обороты набирает.

– А если врежемся? – мгновенно вспотев, спросила Алька.

– Куда? Здесь вон какая широченная дорога. И потом, в том дворе все равно никто не живет, – успокоила Ирина Сергеевна. – Ты давай сначала вперед попробуй.