Правда, Марго утверждала, что ее мечты о карьере бухгалтера – тоска зеленая… Ну и наплевать! Для Кейт было важно, что мечты эти реально достижимы. Она намеревалась доказать самой себе и всем, кому есть до нее дело, что усилия потрачены не напрасно. Все данное ей от природы и в процессе воспитания она употребит на то, чтобы добиться наилучших результатов!

В памяти особенно ясно встала картина одного вечера незадолго до Рождества. Глаза уже давно болели от напряжения. Кейт сняла очки и откинулась в кресле. Периодически мозгам надо давать отдых, так они лучше сохранят остроту восприятия. Стараясь ни о чем не думать, девушка рассеянно оглядела комнату.

Темплтоны настояли, чтобы к шестнадцатилетию она обновила свою комнату. И новый вид ее жилища очень нравился Кейт. Над письменным столом висели полки из сосны с книгами и учебниками, а на сам стол Кейт просто не могла налюбоваться: настоящий чиппендельский, с глубокими ящичками и резьбой. За ним так славно работалось!

Кейт решительно отвергла обои в цветочек и пестрые занавески. Стены теперь были в едва заметную полоску, на окнах висели простые вертикальные жалюзи. Уступая вкусу тети Сьюзен, которая обожала все украшать, девушка согласилась на темно-зеленую кушетку с изящно выгнутой спинкой. Изредка Кейт и вправду валялась на ней и читала какую-нибудь легкомысленную ерунду для отдыха.

Во всем остальном комната была на редкость функциональна, что идеально отвечало вкусам и требованиям Кейт.

Как только она снова уткнулась носом в книгу, раздался стук в дверь. Кейт недовольно хмыкнула; в доме все знали, что столь своеобразно она обычно разрешает войти.

– Кейт! – На пороге, уперев руки в бока, стояла Сьюзен Темплтон в элегантном кашемировом костюме. – Что прикажешь с тобой делать?!

– Я почти закончила, – не отрывая глаз от учебника, пробормотала Кейт, когда до нее донесся запах тетиных духов. – Промежуточный экзамен. По математике. Завтра.

– Да ты и так все знаешь назубок!

Сьюзен аккуратно села на краешек кровати и стала разглядывать Кейт: огромные, миндалевидные, с несколько экзотичным разрезом карие глаза за очками в тяжелой оправе. Гладкие темные волосы собраны в короткий хвост на затылке. «И зачем она каждый год подстригает волосы? – вздохнув, подумала Сьюзен. – Если не хочет отращивать, лучше бы сделала стрижку!» Из-под длинного серого мешковатого свитера торчали голые ноги. Губы девушки были крепко сжаты, брови сосредоточенно сдвинуты. Она вся углубилась в учебник.

– На тот случай, если ты забыла, – начала Сьюзен, – до Рождества осталось всего десять дней.

– М-м-м. Как раз экзаменационная неделя! Сейчас, тетя. Я почти закончила.

– Уже шесть часов.

– Не ждите меня с ужином. Я хочу закончить.

– Кейт! – Сьюзен подошла к девушке и решительно сдернула с нее очки. – Джош вернулся домой из колледжа. Вся семья ждет тебя, чтобы украшать елку.

– О! – Поморгав, Кейт с трудом оторвалась от формул. У тети было очень хорошенькое личико в обрамлении вьющихся светлых волос, но сейчас на этом личике читалось явное недовольство. – Извини. Я забыла. Понимаешь, если я не сдам этот экзамен на «отлично»…

– …мир перестанет существовать. Знаю.

Кейт хмыкнула и подвигала плечами, чтобы размять затекшие мышцы.

– Думаю, я могу отдохнуть пару часиков. Сейчас иду.

– Мы будем польщены, – Сьюзен положила очки на стол. – Только надень, пожалуйста, что-нибудь на ноги, Кейт.

– Хорошо-хорошо.

– Не могу себе представить, что сказала бы это кому-нибудь из своих детей, но тебе скажу… – Сьюзен направилась к двери. – Если ты опять откроешь одну из этих книжек, Кейт, я тебя просто убью!

– Да, мэм.

Кейт подошла к шкафу и выбрала из аккуратной стопки пару носков. Под стопкой была спрятана от посторонних глаз книжка «Прибавь в весе», по которой она без особого успеха старалась стать хотя бы чуть-чуть пополнее. Натянув носки, Кейт приняла две таблетки аспирина, чтобы не дать голове окончательно разболеться.

– Пора! – сообщила встретившаяся ей в коридоре Марго, которая тоже собиралась спускаться вниз. – Джош и мистер Т. уже проводят лампочки для елки.

– Ну, на это им потребуется много времени. Ты же знаешь, они вечно спорят, как проводить лампочки: по часовой стрелке или против. – Наклонив голову, Кейт внимательно посмотрела на Марго. – С чего это ты так вырядилась?

– Просто так, настроение праздничное! – Марго разгладила на себе нарядное красное платье с некоторым намеком на декольте. Она даже надела туфли на каблуках, чтобы Джош заметил, какие у нее красивые ноги, и сообразил наконец, что она уже настоящая женщина. – В отличие от тебя, я не собираюсь украшать елку в драном тряпье.

– Зато мне в нем удобно, – фыркнула Кейт. – А ты опять стащила духи у тети Сьюзен.

– Ничего подобного! – вздернув подбородок, Марго поправила прическу. – Она мне сама предложила побрызгаться.

– Эй! – позвала их Лора, стоявшая внизу у лестницы. – Вы что там, весь вечер собираетесь ругаться?

– А мы не ругаемся. Мы делаем комплименты друг другу по поводу наших нарядов, – ухмыльнулась Кейт и начала спускаться.

– Папа и Джош почти закончили спор о лампочках. – Лора направилась к гостиной через просторный холл, пол которого был выложен бело-голубой плиткой. – Теперь курят сигары.

– Джош курит сигару? – Кейт развеселилась, вообразив себе эту картину.

– Он ведь у нас теперь взрослый, студент Гарварда! – с напускной почтительностью заметила Лора. – Ты явно перезанималась, Кейт, у тебя под глазами синяки.

– Зато твои блестят, как звезды! С чего это? И ты тоже почему-то разоделась… – Кейт недовольно одернула свитер.

– Питер зайдет попозже. – Лора обернулась к большому зеркалу, висящему в холле, и придирчиво осмотрела свое платье цвета слоновой кости, не заметив выразительных взглядов, которыми обменялись Кейт и Марго. – Ненадолго, на часок. Ох, я жду не дождусь зимних каникул! Еще один экзамен, и – свобода! – Просияв от радостного предвкушения, она закружилась по холлу. – Это будут самые лучшие зимние каникулы! Я прямо чувствую: Питер обязательно сделает мне предложение!

– Что?! – взвизгнула Кейт прежде, чем Лора успела сердито на нее шикнуть.

– Тихо! – Лора торопливо подошла ближе к девушкам. – Я не хочу, чтобы папа и мама слышали. Не сейчас.

– Лора, неужели ты можешь всерьез говорить о браке с Питером Риджуэем?! Ты с ним едва знакома, да к тому же тебе всего семнадцать лет! – В голове Марго теснилась еще тысяча доводов против этой дурацкой идеи, о которых она умолчала.

– Во-первых, через несколько месяцев мне исполнится восемнадцать, а во-вторых, это пока всего лишь мои домыслы. Обещайте, что никому не скажете!

– Конечно, не скажем, – пообещала Кейт, останавливаясь на последней ступеньке. – Но ты, надеюсь, не станешь совершать необдуманных поступков?

– Разве я когда-нибудь их совершала? – Лора озорно улыбнулась и похлопала Кейт по руке. – Пошли!

– Что она в нем нашла? – шепнула Кейт на ухо Марго. – Он же старый!

– Вовсе он не старый, ему двадцать семь лет. – Этот довод не входил в число тех, которые имела в виду Марго. – Он великолепен и обращается с ней как с принцессой. И вообще… – она старалась подыскать подходящее слово. – В нем чувствуется лоск!

– Да, но…

– Ш-ш-ш! – Марго заметила появившуюся в холле мать, которая катила тележку с чашками и горячим шоколадом. – Мы же не хотим испортить вечер. Потом поговорим.

Энн Салливан, увидев дочь, нахмурилась.

– Марго, я думала, это платье ты наденешь на Рождество.

– У меня уже сейчас праздничное настроение! – Марго упрямо вскинула голову, но все-таки ей не хотелось ссориться с матерью. – Давай я сама отвезу, мама.

Ничуть не смягчившись, Энн проследила, как дочь закатила тележку в гостиную. Только после этого она обернулась к Кейт.

– Кейт, ты снова перезанималась, у тебя глаза красные. Тебе надо прилечь и подержать на глазах ломтики свежего огурца. А где твои тапочки?

– В прихожей. – Понимая, что экономка просто ищет, к чему придраться, Кейт подхватила ее под руку и ласково потянула за собой. – Ладно, Энни, не ворчи! Сегодня елку будем украшать! Помнишь, когда нам было десять лет, ты вместе с нами делала бумажных ангелов?

– Как же я могу забыть, вы тогда такой беспорядок устроили! А мистер Джош все время вас дразнил и откусывал головы пряничным гномам, которые испекла миссис Вильямсон. – Энн погладила Кейт по щеке. – Вы стали совсем взрослыми. Иногда я скучаю по своим маленьким девочкам…

– Мы всегда останемся твоими маленькими девочками, Энни!

В дверях гостиной они остановились. Обозрев всю картину, Кейт улыбнулась. Елка, взмывшая под потолок на добрых десять футов, посверкивала фонариками. Ее установили между двумя высокими окнами, выходящими на парадный двор. На полу стояли принесенные из кладовки коробки с украшениями.

В камине мирно потрескивал огонь. Рядом с камином лежала охапка свежих зеленых веток; запах сосны и яблочного дерева наполнял комнату чудесным ароматом.

«Как же я люблю этот дом!» – подумала Кейт. Перед Рождеством каждая комната приобретала радостный, праздничный вид. В одной на столик всегда ставится серебряная ваза, наполненная еловыми шишками, в другой – листочки комнатных растений обертываются фольгой и таинственно посверкивают в мерцании свечей. На отполированном до блеска столе красного дерева в холле появляются крошечные фарфоровые ангелы. В детской на пианино торжественно водружается старый викторианский Санта-Клаус.

Кейт вспомнила свое первое Рождество в Темплтон-хаузе. Великолепие дома тогда совершенно ослепило ее, а неизменная ласка и теплота окружающих смягчили израненное детское сердце.

Полжизни она прожила здесь, традиции Темплтонов стали ее традициями…

Девушке захотелось запечатлеть этот миг в памяти как можно отчетливее. Надо запомнить навсегда, как отсветы пламени играют на прекрасном лице тети Сьюзен, когда она улыбается дяде Томми, а он в ответ берет ее за руку. Они потрясающе смотрятся вместе – милая, хрупкая женщина и высокий, представительный мужчина.