Стук во входную дверь Мейси заставляет меня подпрыгнуть.

— Ах, «соседка» из ада, — говорит она, произнося с такой любовью.

Дверь открывается и появляется клубок из запутанных конечностей, перемещаемых рук и ищущих языков. Келси каким-то образом удается заметить нас, она отворачивается от парня, пытающегося съесть её лицо. Светло-карие глаза девушки расширяются, когда пальцы парня хватаются за узел коротких каштановых волос, пытаясь заставить ее возобновить пошлейшие в мире сеансы засосов.

— Ой, — произносит она. — Ты дома.

Иисус, либо этого чувака не волнует, что здесь зрители, либо у него серьезный случай тоннельного зрения. Под «тоннелем» я подразумеваю вагину Келси, потому что около двух секунд назад он стал расстегивать ее штаны прямо перед нами.

Мейси посылает им натянутую улыбку.

— Простите. Думаю, похоже, что вам придется повеселиться в своей комнате сегодня вечером.

Парень улыбается и поднимает на руки Келси, которая визжит. Она оборачивает ноги вокруг его талии, и он говорит:

— Если мы зайдем так далеко, — и он выходит из гостиной в сторону коридора. Спустя мгновение, дверь с грохотом закрывается и раздаются лишь приглушенные звуки хихиканья.

Мейси прочищает свое горло и вновь зарывает ложку в растаявшее мороженое.

— Прости за это. Они пока не научились вести себя в обществе.

— Боже, а ты не шутила насчет нее.

Она ухмыляется.

— Ни хрена. Совет — никогда не ищи соседа в газете.

Девушка надувает щеки и медленно выпускает воздух. Крутя ложку в вязкой смеси, она понижает голос и продолжает:

— Отчасти я им завидую.

Я фыркаю и хватаю свое мороженое с журнального столика.

— Что, ты тоже хочешь заняться сексом в общественном месте?

— Нет, — многозначительно отвечает она, сжимая свои губы, чтобы сдержать улыбку. — Но это так здорово кем-то страстно увлечься. Потеряться в ком-то, кем ты обладаешь, прямо здесь и сейчас, даже если здесь нет кровати. — Она хмурится и убирает сладость на столик. — Я никогда не испытывала подобную страсть к кому-либо.

Язвительная, циничная часть меня хочет закатить глаза и сказать Мейси, что страсть слишком переоценена, но это не так. Она заставляет чувствовать тебя живой так, как ничто другое.

Я зубами кусаю губы, когда смотрю на розовый беспорядок внутри моего контейнера с мороженым Ben & Jerry’s, вспоминая спонтанный горячий секс в машине с Декланом. Тогда нас ничто не волновало. Мы даже не убедились, что за нами никто не наблюдает.

Как столь безумное притяжение может остыть за две недели?! Еще раз доказывает, что я была права. Ничто не вечно.

Но, несомненно, в то же время — это весело.

Мейси качает головой, будто согласна.

— Так Деклан – сволочь, да? Он что-то сказал тебе по поводу боя?

Я пожимаю плечами и ставлю контейнер рядом с мороженым Мейси, затем вытираю руки о трико для йоги.

— Не делать этого.

— И что? Он не сказал почему?

— Он боится, что я получу травмы.

Мейси приподнимает бровь и смотрит в сторону. Ее выражение лица говорит: «Ну, разумеется, ты получишь» и это так ясно видно, как если бы она сказала вслух.

Я хмурюсь и возвращаюсь к экрану телевизора, на котором поезд терпит крушение.

— Это не помогает, Мейси.

— Прости, просто… Ты уверена, что хочешь драться? Есть более легкий способ заработать на обучение.

Я бросаю взгляд в ее сторону.

— Ты действительно хочешь поговорить со мной о приеме на дерьмовую работу, где можно заработать быстрые наличные?

Мейси повезло. У нее родители, которые заботятся о ней и могут позволить заплатить за ее обучение и учебные материалы. Она только покрывает половину аренды и коммунальных услуг, которые почти ничего не стоят. О таких вещах, как машина, телефон и страховка заботятся мама и папа.

И пока ее родители не захотят удочерить меня, или пока не решусь продать почку, я не увижу других вариантов заработать столько денег, сколько мне необходимо.

— Сучка.

Я смотрю на Мейси, видя ее усмешку на лице. Только ей могло прийти в голову, что это ласковое обращение.

Схватив подушку рядом с собой, я бросаю ее в Мейси, заставляя смеяться. Затем вздыхаю и говорю:

— Почему все думают, что я не смогу это сделать? Я же не собираюсь биться на смерть или против Халка. Я буду драться против девушки, которая ненамного больше твоей тощей задницы, — бормочу я, скрещивая руки. — Думаю, я справлюсь.

На самом деле я начинаю чувствовать себя уверенно на ринге, и я обязана этим Маркусу. Его обучение и поощрение творят чудеса. И помогает то, что он не раздает бессмысленные комплименты. Если он говорит что-то, значит так и есть.

Мейси хмурит брови.

— Подожди, кто сказал, что ты не сможешь сделать это? Это сказал Деклан?

Я отворачиваюсь от нее, желая глубже погрузиться в диван, чтобы он полностью поглотил меня.

— Ему не следовало так делать.

— Ох, детка…

Она тянет меня для быстрого объятия, я не могу остановить это, и напрягаюсь немного в ее руках. Мейси — человек-обнимашка, как я поняла, и, видимо, придется привыкнуть к этому.

Когда я, наконец, оказываюсь в комфорте своего личного пространства, Мейси произносит:

— Я уверена, ты побьешь ее тощую задницу, но все-таки немного страшно. Деклан просто беспокоится о тебе. Ты знаешь, парни они такие. Они сосунки, которые не могут сформулировать большинство вещей, которые чувствуют. — Она пожимает плечами. — Может тебе стоит быть с ним помягче.

Деклан не такой, как большинство парней. С таким его красивым ртом у него нет проблем с формулированием чего-то. Это и благословение, и проклятие, потому что вещи, которые выходят из него горячие и, черт меня возьми, если он не является причиной того, почему с самого начала я в таком замешательстве.

Вздыхая, я гляжу на Мейси.

— Ты на моей стороне, помнишь?

— Да. Я просто хочу сказать, чтобы ты не давила на него. Он, очевидно, беспокоится за тебя… — Она толкается своим плечом в мое и улыбается. — Я имею виду, разве он может не беспокоиться? Ты такая обаятельная и все такое.

Мой рот дергается в улыбке.

— Сучка.


Входная дверь открывается в тот момент, когда я успеваю расставить на стол тарелки.

Идеальное время.

Я поспешно выхожу в коридор. Деклан останавливается, увидев меня, и опускает глаза, прежде чем закрыть и запереть за собой дверь.

Не похоже, что он рад меня видеть. Совсем.

Нервно улыбаясь, я направляю свой большой палец в сторону кухонного уголка и говорю:

— Ты как раз вовремя к ужину. Я сделала спагетти.

Я нарочно готовила допоздна, чтобы мы могли посидеть и поесть вместе. Мейси права, мне следует быть с ним помягче, и это моя попытка наладить отношения. Я не признаю, что не права или откажусь от этого боя, но возможно — я надеюсь — это может стать первым шагом к нашей прежней жизни. Нормальной. И все то дерьмо, какое было между нами, пойдет к чертям.

Деклан уставился на стол, но не делает движений, чтобы сесть.

— Ты не должна готовить ужин, если хочешь потрахаться. Ты могла бы просто попросить. — Его рот кривится в дерзкой усмешке. — Ты знаешь, я готов к этому.

Я сжимаю губы, когда раздражение волнами проходит через меня, и в миллионный раз я сожалею, что зашла в тот вечер к нему в душ. Какого черта я тогда думала?

Ах, да, что скучала по его дерзкой, властной заднице и не хотела больше бороться с ним. Об этом же я думала сегодня до того, как он вошел и открыл свой поганый рот.

Я чувствую, как начинает созревать сарказм, и улыбаюсь язвительно в ответ.

— Нет, спасибо. Я сегодня не в настроении чахнуть от неудовлетворения.

Самодовольный взгляд Деклана только усиливается, когда он проходит мимо.

— Ну, сухой я тебя точно не оставлял.

Ладно, сейчас Деклан та еще сволочь. Мое лицо горит, когда я возвращаюсь в столовую и хватаю тарелки, затем иду на кухню.

— Хочешь быть такой задницей, будь ей. Я только пыталась … Не бери в голову.

Тарелки с грохотом приземляются о столешницу, когда тянусь к шкафчику за контейнерами.

— Ты только пыталась что?

Голос Деклана смягчается, когда он подходит сзади меня.

— Не имеет значения.

Деклан сейчас словно чужой, чертовски больно осознавать, что я потеряла самого близкого человека, который мог стать лучшим другом. Но больнее всего от того, что чувствую себя глупой, скучая по нему, потому что, кажется, он не испытывает того же.

Как он мог отказаться от меня — от нас — так легко? После того, что он говорил, после всех заявлений, после всех попыток завоевания меня… Все это было враньем? Он просто хотел залезть ко мне в трусики, как и любой другой парень?

Мои мысли автоматически возвращаются в тот вечер в душе. Он взял, что хотел, игнорируя мои потребности. Я, может, и спровоцировала его, возбудив, но все было неправильно.

И он говорит, что я имею первостепенное значение для него.

Секс даже не был намерением в тот раз. Конечно, я знала, что это гарантировано произойдет, но он не был моей единственной целью. Поверьте, если бы мне нужна была разрядка, то я бы сделала это самостоятельно вместо того, чтобы буквально обнажить себя. Потребовалось много мужества, чтобы раздеться перед ним, а затем войти под душ. В тот вечер я была такой распутной, и все было ради Деклана. Я хотела показать ему, что я все еще пыталась — я все еще хотела его — а получила удар по лицу.

Так почему я так упорно цепляюсь за эту маленькую щепку надежды, что все вернется в прежнее русло? Этого не будет. Сейчас я это вижу.