Оказавшись за углом, я налетаю на потную голую грудь, показавшейся мне кирпичной стеной. Я спотыкаюсь назад, видя, как бутылка воды падает из мужских рук, которые подхватывают меня и удерживают на месте. Мои широко раскрытые глаза встречаются с удивленным лицом Майка, когда он спасает меня от встречи моей задницы с бетонным полом.

Вода попадает мне на ноги, и я отпрыгиваю назад.

— Вот дерьмо.

Вытекающая из бутылки вода медленно заливает пол, и я наклоняюсь, чтобы поднять бутылку, и Майк делает тоже самое. Наши головы сталкиваются с глухим звуком, и я вздрагиваю, держась за место, которое моментально вспыхивает болью.

— Ой.

Майк смеется и хватает почти пустую бутылку, потом щурит один глаз, когда трет угол лба.

— Прости.

Я качаю головой, и на его комическое выражение заставляет меня улыбнуться, несмотря на маленьких птичек, летающих вокруг головы.

— Это моя вина. Я была невнимательна.

Он перекладывает влажную тару в другую руку и проводит свободной рукой вдоль его черных баскетбольных шорт. Его шорты с низкой посадкой, которые висят ниже так называемых впечатляющих шести кубиков.

Все, о чем я могу думать: пресс Деклана лучше.

Я моргаю от незваной мысли, и мой мозг, наконец-то, решает включиться.

— О, Боже, прости. Давай я принесу тебе полотенце.

Ну конечно.

Отрывая с места ноги, я обхожу Майка и иду дальше по коридору. Сворачиваю налево в прачечную и распахиваю дверь сушильной машины, останавливая процесс на середине цикла. Надеюсь, полотенца достаточно сухие. Я хватаю одно и бросаю Майку, который последовал за мной внутрь.

— Спасибо, — говорит он, протирая свою бутылку, затем голени.

Я беру одно полотенце для себя и сушу им свои ноги.

— В самом деле, Майк, прости меня. Я должна была смотреть куда иду.

Полотенца, что я взяла, были сухие, так что я выгружаю половину из сушильной машины и бросаю на складной столик.

— Я ударил тебя по голове, так что думаю, это я должен извиниться перед тобой.

Он проводит рукой по своим потным, светлым волосам, с извиняющейся улыбкой. На моих губах появляется усмешка, когда я начинаю складывать полотенца.

— Я слушаю.

Майк подходит ближе, его рот изгибается в дружеской и немного кокетливой форме.

— Что ж, так уж сложилось, что мои лучшие извинения проходят за обедом.

Э-э-э. Ой…

Я открываю рот, но так ничего не говорю. Когда я сильно хмурю брови, он продолжает:

— Прости, что забегаю вперед, но я бы солгал, если бы сказал, что приезжал сюда каждый день в обеденный перерыв только чтобы потренироваться.

Он выглядит немного смущенным, после того как признался в этом, и я в полной растерянности, не знаю, что сказать. Я всегда думала, что Майк был одним из завсегдатаев спортзала. У нас есть несколько постоянных клиентов, которые приходят сюда каждый день. Теперь зная, что у него был скрытый мотив, я в … замешательстве.

Мой ответ будет отрицательным, только как бы его сформулировать.

Покашливание в дверях заставляет мою голову обернуться и увидеть холодный взгляд Деклана. Его стальные глаза устремляются к Майку, задерживаясь на нем, когда тот произносит:

— На одно слово, Саванна.

Черт. На этот раз это именно то, на что это похоже, хотя в мою защиту, я не просила его об этом.

Майк пристально смотрит на меня, казалось бы, не замечая в дверях высокого человека, на лице которого убийственный взгляд, и от которого волнами исходит напряжение. Или у Майка большие яйца, или его полностью не заботит скорая смерть.

Понизив голос, он произносит:

— Подумай об этом, хорошо?

Я могу почувствовать, как взгляд Деклана прожигает во мне дыру, и неохотно киваю Майку, принуждая себя выдать вежливую улыбку, которая получилась тайной.

Майк медленно отступает и обходит Деклана, который заблокировал дверь. После секунды свирепых переглядов с Майком с безмолвным предупреждением разорвать его, Деклан отодвигается в сторону, позволяя ему уйти.

Как только Майк выходит за дверь, Деклан захлопывает ее, закрывая нас в прачечной. Мое сердце подскакивает к горлу, и я стараюсь успокоиться, но не получается.

— Какого хрена он здесь делал? Я имею в виду, помимо того, что клеился к тебе.

Парень скрещивает руки на груди. Это движение заставляет меня опустить глаза на его напряженные мышцы, покрытые татуировками. Сейчас предпочтительнее смотреть ему в глаза, но так я увижу убийственный взгляд, направленный на меня.

Я не сделала ничего плохого, черт побери.

Сжав губы в тонкую линию, я хватаю оставшуюся половину полотенец из сушилки и бросаю их на стол.

— Я налетела на него, когда возвращалась сюда, чтобы взять чистящие средства, и выбила бутылку из его рук. Мне необходимо было дать ему что-то, чем он мог бы вытереться.

— Почему ты не отказала ему?

Обманчиво спокойный вопрос посылает мурашки по моей спине, потому что я слышу едва сдерживаемый гнев, стоящий за этим. Деклан настолько зол, что, предположу, выходит на новый уровень.

Я сглатываю, оказавшись не в состоянии отвечать, и боюсь поднять на него глаза.

— Что?

Его челюсть ходит желваками, а глаза прожигают меня. Взгляд жесткий, но не холодный.

В этом взгляде есть… жар, опаляет меня, когда Деклан выдает из себя:

— Когда он просил тебя об обеде, почему ты не сказала «нет»?

Блин, точно, как долго он стоял там, наблюдая за мной? И он что вообще меня не слушал, когда я говорила ему, что он единственное исключение из моих правил не встречаться с мужчинами? Неужели он считает, что я позволю любому парню залезть мне в трусики лишь потому, что он сам там побывал?

Двери никто не открывал.

Проклятье, во мне нет ничего общедоступного, и если он этого не замечает, то я приклею его задницу обратно к «правилу» вместе со всеми остальными.

Пристально глядя на Деклана, я дергаю со стола полотенце и начинаю его складывать.

— Но я и не сказала «да».

Раздраженно, он качает головой.

— Тебе следовало сказать «нет». В ту же секунду ответ должен был быть «нет».

Подойдя ко мне, он выхватывает полотенце из моих рук и бросает его на стол. Прежде, чем я смогла огрызнуться на него за грубость, он говорит:

— Я не буду делить тебя, Саванна. Не буду.

У меня отвисает челюсть, и его угрожающий вид и ярость прожигают меня насквозь.

— Делить меня? Я не какая-нибудь чертова игрушка-косточка, а ты – не собака! Ты не можешь просто пописать вокруг меня и ожидать, что остальные будут держаться от меня подальше.

Деклан надвигается на меня, пока мой зад не прижимается к краю стола. Положив руки на холодную сталь, он склоняется, и я прогибаюсь назад, чтобы сохранить то маленькое расстояние, оставшееся между нами. Это пространство является жизненно важным. Промежуток между состоянием, где я могу сохранить свою голову ясной, и состоянием, кода я сделаю что-нибудь невероятно глупое, например, поцелую его и потрусь об него всем телом.

Его взгляд совершенно непоколебимый.

— Ты моя. Не сомневайся в этом, котенок.

— Я не принадлежу тебе.

Рада, что мой голос звучит так решительно, потому что себя я так не чувствую. Страсть в его взгляде начинает всерьез увлажнять мои трусики.

— Твое тело говорит иначе, — шепчет он. Из-за грубой интонации в его голосе меня охватывает озноб. Протягивая ко мне руку, он начинает играть с кончиками моих волос, накручивая локон вокруг пальца. — Чье имя ты стонешь, когда кончаешь?

— Господи, — резко выдаю я, отмахиваю его руку назад.

Деклан пристально смотрит на меня.

— Это мое имя ты стонешь, девочка, даже не пытайся отрицать.

Во мне кипит гнев, но за ним кроется что-то еще. Страх.

Он рассчитывает, что я буду … моногамной? Я не позволяла себе заглядывать так далеко вперед, и если быть честной, я не такая. Постоянные сексуальные взаимоотношения — это не то, что я когда-либо практиковала. Я – девушка на одну ночь и королева ошибок на пьяную голову, так что моногамия действительно не приходила ко мне в голову. Так что сейчас, я в бешенстве. И как ни крути, подобное равно отношениям.

— Засунь его, знаешь куда, — говорю я, стиснув зубы, распаляя гнев внутри себя, стараясь испепелить свои страхи, пока от них не останется ничего, кроме пыли.

— Открой свои губки, и я засуну, Котенок. С удовольствием. Я сделаю, блять, все что угодно, чтобы ты захлопнула свой грязный рот прямо сейчас, потому что ты достала меня своими отлупами.

В течение еще нескольких секунд я сохраняю мой гневный взгляд до того, как я перевожу свои глаза на его черную с белым черепом футболку. Я знаю, что это логотипа какой-то группы, но я не могу вспомнить какой. Мои мысли затуманились, когда глаза стали гулять по расписанной коже. Я хочу пройтись пальцами по каждому дюйму его татуировок, пока не запомню каждую кривую, все рисунки и надписи.

Признаться ему в этом? Черт возьми, нет.

— Что если я скажу Майку «да», а? Что тогда? Ты будешь в состоянии отстать от меня? — спрашиваю я, выпячивая подбородок. Я не скажу «да», но не потому, что Деклан сейчас находится в приступе гнева, а потому что Майк не привлекает меня так сильно, как Деклан. Черт, Майк совсем не сравниться с Декланом. И снова, я не готова сообщить ему об этом. Он и без того достаточно самовлюблен. К тому же, мне просто хочется узнать, что он скажет.

К моему удивлению, его рот изгибается в кривой усмешке.

— Вероятно, нет, но Майк точно будет не в состоянии подойти к тебе после того, как я переломаю ему ноги.

Я округляю глаза и толкаю его в грудь. Но он не сдвинулся ни на миллиметр.