Я толкаю его в грудь стаканом.

— Повесь эту чертову трубку.

— Какого хрена?!

Вода выплескивается на его серую футболку, когда я прохожу мимо него и направляюсь в уборную через холл так быстро, как могу. Я готов обоссаться.

— Если ты позвонишь Джимми, то все, что ты сделаешь, это отстранишь его от «Темницы» и, вероятно, убьешь, — бормочу я, пиная дверь ногой.

Голос Маркуса доносится через щель почти закрытой двери:

— И что?

— Я хочу публичной мести, без вмешательства смазливого миллионера в костюме Prada.

Опускаясь на сиденье унитаза, я стягиваю с себя боксеры и облегченно стону под громкий звук струи в туалете.

— Я хочу быть тем, кто опустит Керригана — на ринге, перед сотнями зрителей.

Ох, знаете что? Я писаю кровью. Чудесно.

Вздыхая, я тяну трусы вверх и смываю воду.

— Я не какой-нибудь гребаный стукач, Маркус, но не собираюсь позволить этому слабаку уйти прежде, чем растопчу его так, как Джимми не сможет.

Я раскрываю дверь и встречаюсь с ним взглядом.

Керриган — гордый сукин сын. Выбивание из него дерьма куда больше повредит его эго, чем обычная пуля в голову в каком-нибудь темном переулке. Маркус сверлит меня взглядом, прислонившись к дверному косяку моей спальни и скрестив руки на груди.

— И ты думаешь, Джимми ничего не предпримет, когда узнает о маленьком трюке Керригана? Он разозлится на тебя, узнав, что ты скрыл побои от него. — Его челюсть дергается под мускулами. — Ты уверен, что нравишься ему достаточно, чтобы избежать гнева?

Этого я не знаю.

Я пожимаю плечами, будучи неуверенным на сто процентов, и прохожу мимо Маркуса, возвращаясь в свою комнату.

— Я известное имя в этой организации. Я принес Джимми много денег. Думаю, что нравлюсь ему достаточно, чтобы он не отвернулся от меня.

— Тебе действительно придется на это надеяться, брат. — Маркус вздыхает и отталкивается от двери. — Так что я должен сделать? Позвонить Джимми и попросить его перенести бой?

— Да. — Я кривлюсь от боли, когда опускаюсь на постель. — Скажи ему, что я попал в автомобильную аварию или что-то еще.

Маркус ставит стакан с водой на ночной столик.

— Он будет счастлив.

Я стискиваю зубы и откидываюсь назад на подушку.

Я тоже не в восторге.

— Так насколько мне просить его перенести бой? На месяц?

Я качаю головой.

— Пара моих ребер, скорее всего, сломана.

Мы оба знаем, что это займет больше времени, чтобы они зажили. Возможно, от шести до восьми недель.

— Хреново.

Он берет свой телефон в одну руку, другой проводит по коротко остриженным волосам, вышагивая вдоль кровати.

— Итак, в общей сложности нам понадобится двенадцать недель?

— Ага.

Я не могу тренироваться, пока мои раны заживают, и после восьми недель перерыва мне необходимо еще четыре, чтобы вернуть свою прежнюю форму.

Маркус слегка качает головой и поднимает телефон перед собой.

— Нужно фото, иначе ничего не было.


***


После раунда ужасной игры в «Поле битвы», Маркус возвращается в мою комнату.

— Мы договорились, — говорит он на медленном выдохе. — Двенадцать недель с сегодняшнего дня. Джимми сказал, что свяжется с нами точно в срок и даст Керригану знать.

— Как он воспринял новости?

Маркус пожимает плечами.

— Лучше, чем я ожидал. Похоже, он тебя любит больше, чем я думал.

Он садится на другую сторону моей двуспальной кровати и ухмыляется мне.

— Ты отсосал ему или что-то еще?

Показав ему средний палец, я возвращаюсь к плоскому экрану, установленному на стене напротив постели и передаю ему свой джойстик.

— Твоя мама сделала мне минет, — бормочу я, доставая из тумбочки второй.

Я вижу, как он машет головой, и я вынужден подавить усмешку. Маркус ненавидит, когда в разговоре грубо задевают его маму, чертов маменькин сынок.

Возможно, мне не следует так измываться над ним. Черт, я уверен, что тоже был бы маменькин сыночком, если бы она у меня была. Спустя несколько секунд, он спрашивает:

— Мне бы хотелось знать, почему Саванна открыла твою дверь этим утром?

Черт возьми, я надеялся, что он не заметит.

Я прикусываю нижнюю губу, когда чувство самозащиты наполняет меня до краев. Маркус мне как брат, но это не его дело, почему Саванна была здесь, и последнее, о чем хочу сейчас услышать, что я становлюсь придурком, когда дело касается ее. Я и так уже, черт возьми, знаю об этом.

— Она нашла меня прошлой ночью, когда покидала спортзал. Помогла мне и позвонила Блейку, — говорю я, скупясь на слова.

— Деерьмооо.

Маркус протирает лицо руками.

— Как ты уговорил ее не отвозить тебя в больницу? Она что, с катушек съехала? Имею в виду, Господи, если ты выглядишь так сейчас, то я даже не могу представить, что с твоей задницей было прошлой ночью.

Я пожимаю плечами прежде, чем ловлю себя на том, что чувствую вспышки боли по бокам и плечам.

— Я сказал ей, чтобы она не делала этого. Сказал ей, чтобы позвонила Блейку.

— И она послушала?

— Считай, что да.

Ночью я был не в том состоянии, чтобы помнить, как она с этим смирилась, но зная Саванну, возможно, ей пришлось нелегко. Теперь, когда я думаю об этом, я на самом деле удивлен, что она послушалась меня.

— Она либо глупа, либо преданна.

Я бросаю на него сердитый взгляд, молча предупреждая его быть осторожнее в высказываниях. Он поднимает руки в оборонительном жесте.

— Я просто хочу сказать, что любой нормальный человек набрал бы 9-1-1 вместо того, чтобы звонить брату. Тебе повезло, что ты не серьезно ранен.

— Я достаточно ясно сказал ей, чтобы не вызывала скорую, понятно? И если бы Блейк действительно решил, что мне нужна медицинская помощь, то он отвез бы меня. Так что не сваливай все на нее.

Он качает головой, и его рот расплывается в сомнительной усмешке.

— Черт. Я никогда не думал, что доживу до этого дня.

На моем лице все тот же сердитый взгляд, когда я начинаю игру «Поле битвы». Я даже не смотрю на Маркуса, когда интересуюсь:

— Никогда не думал, что доживешь до какого дня?

— Когда Деклан Витмор попадется на крючок цыпочки.



Глава 8


Саванна


Когда я вхожу в квартиру Деклана, уставшая и умирающая с голоду после двух смен в спортзале, меня встречает божественный запах тушеных овощей и аппетитного жаркого. Я готова прямо сейчас расцеловать себя за свою предусмотрительность, когда поставила днем мясо в мультиварку.

Когда я запираю входную дверь позади себя, вижу, что в гостиной темно и никого нет. Вообще-то, в квартире везде нет света, за исключением луча, проникающего в коридор из приоткрытой двери в спальне Деклана. Из телевизора слышатся огнестрельные выстрелы, сопровождающиеся громкими ругательствами Деклана. От удивления приподняв брови, я на цыпочках иду по коридору и заглядываю к нему, наблюдая, как он играет в видеоигру в своей постели.

Опираясь на подушки и крича на что-то в своих наушниках, он с удивительно заинтересованным видом уставился на плоский экран. Это что-то вроде военной бродилки, и, судя по реакции, его команда не очень хороша. Я ухмыляюсь и прислоняюсь к косяку, и Деклан, кажется, замечает меня, стоящую в дверях. Он жмет кнопку на джойстике, выходя из игры, и снимает с себя наушники.

— Эй, — говорит он, немного задыхаясь и… краснея?

Через меня проходит дрожь, когда я осознаю, что могу заставить его покраснеть, и мои губы дергаются в желании засмеяться, но я сдерживаю себя и киваю в сторону телевизора.

— Чувство долга?

Он опускает глаза на пульт и наушники.

— «Поле битвы», — отвечает он немного смущенно и убирает оборудование на прикроватную тумбочку.

— А-а.

Я пересекаю комнату и залезаю на кровать, прислонившись к спинке, как он.

— Это все, что ты делал сегодня? Валялся в кровати и играл в Xbox?

— Нет, — отвечает он, изображая обиду. — Я подремал после обеда. И принял душ.

Я знала, что он спал, так как парень выглядел сонным, когда я приходила поставить жаркое, но я могла бы с легкостью догадаться и о душе. От него пахло, как обычно, и он сменил одежду, если сравнить боксеры, в каких он был утром и какие оказались на нем в обед.

Наклонив голову назад, я смотрю на Деклана. Его улыбка заразительна, и я не могу сдержаться, чтобы не вернуть ему в ответ свою.

— Я так понимаю, твой день прошел весело?

Его улыбка смягчается, когда он играет с кончиками моих волос. Почему такое незначительное прикосновение кажется интимным? И почему я не возражаю?

— Было бы лучше, если бы ты была здесь, — шепчет он.

Его слова никогда не промахиваются, когда пытаются выбить меня из колеи, и вот я действительно сижу здесь рядом с ним, пока моя сердечная система дает сбой и пытается перезагрузиться.

Пошути. Разряди обстановку.

Я судорожно вздыхаю и пытаюсь перевести все в шутку:

— Знаешь ли, ты уже побывал в моих трусиках, верно? Тебе не обязательно больше льстить мне.

Хватаясь за живот, Деклан смеется глубоко и хрипло. Я кусаю свою губу и смотрю на него, загипнотизированная видом и звуком. Как кто-то, кто выглядит так мужественно и опасно, может быть таким игривым и веселым?

— Думаю, мне придется делать тебе комплименты — по крайней мере, если я захочу оказаться в твоих трусиках во второй раз, поверь мне, я буду льстить.

Я облизываю языком губы, округляю глаза и улыбаюсь.

— Что случилось с «только один раз»?