Я пожимаю плечами, погружаясь в размышления.

— Иногда так и бывает. Считается, что половина браков заканчивается разводами, но как на счет другой половины?

Кто-то же поступает правильно, иначе количество разводов было бы выше.

— Другая половина заканчивается смертью, тупица. Это ничем не лучше моей истории.

— Да, но, может быть, они умирают счастливыми людьми.

Я уверен, мой дед был из таких.

Маркус встает и указывает мне следовать за ним.

— Давай немного разрядимся на ринге перед твоей тренировкой. Мне необходимо вправить тебе мозги.

Заставляя себя подняться со стула, я думаю, что это не такая уж плохая идея.


Вытирая полотенцем свои влажные волосы в последний раз, я бросаю его в корзину с грязным бельем по пути из раздевалки и направляюсь в подсобное помещение. Саванна вынимает чистые вещи из сушилки и убирает их на откидной столик.

— Эй.

Она устремляет на меня свой взгляд, когда я вхожу, но быстро отводит глаза.

— Ты уже поднимаешься?

К концу дня мы единственные, кто остался в тренажерном зале. Я пытался дождаться ее, задержавшись и приняв здесь послетренировочный душ, но она все еще не закончила.

— Думаю, да, — отвечаю я, прислонившись к еще теплой машине. — Если только ты не хочешь, чтобы я подождал тебя?

— Нет, все в порядке. — Она кивает в сторону огромной кучи чистых полотенец. — Это займет примерно двадцать минут, так что…

Я качаю головой и скрещиваю руки, и с насмешкой говорю:

— Твой босс должно быть действительно мудак, раз заставляет тебя оставаться так поздно, да?

Она смеется и наклоняется вперед, в то время как верхняя часть тела исчезает в огромном барабане сушильной машины, изгибы ее изумительной попки предстают предо мной. Голос Саванны эхом звучит в металлическом барабане, когда она отвечает:

— Да, он ездит на мне довольно жестко.

Боже мой.

Я сжимаю глаза и кусаю кулак, радуясь, что она не видит меня. Девчонка пытается убить меня? Я быстро успокаиваюсь, когда она выглядывает из-за дверцы машины с кривой усмешкой на лице.

— Что, слабо найти остроумную реплику? Было так весело, и тебе нечего сказать?

— Черт, — я смеюсь в ответ и, удерживая поднятыми большой и указательный пальцы, говорю: — Я был почти готов.

С чувством сожаления она качает головой.

— Ты же не собираешься стать мягким со мной?

— Есть только один способ выяснить это.

Усмехаясь, я прикусываю губу. Сегодня я прощу ей ее дерзость.

Закатывая глаза, она закрывает дверь сушильной машины.

— Я закончу через минуту.

— Эй… — Моя улыбка угасает, когда я пытаюсь поднять разговор о прошлой ночи. Саванна делает вид, будто ничего не произошло, но, возможно, она притворяется, насколько я ее знаю.

Я действительно надеюсь, что это не так, потому что определенно хочу сделать это снова. Например, сегодня ночью и каждую последующую. Не думаю, что когда-нибудь устану дарить ее оргазмы.

Саванна останавливается и поворачивается ко мне.

— Да?

— Мы можем поговорить о том, что случилось вчера вечером?

Она опускает глаза, когда прячет руки в задние карманы ее джинсов.

— Тут нечего обсуждать.

Мой взгляд устремляется в пол, я медленно качаю головой.

— Хорошо. Если это то, что ты хочешь.

Я направляюсь к задней двери, чувствуя тяжесть в груди. Мне не следует удивляться, что она продолжает в том же духе. Сама же сказала, что не заводит отношения. Я тоже.

Тогда почему я так расстроен?

Эта мысль отвлекает меня, когда я выхожу на улицу навстречу вечернему прохладному воздуху. Я не замечаю шума шагов по асфальту позади меня и шепчущихся голосов, пока кто-то не выкрикивает мое имя.

Оборачиваясь, вижу трех парней, и у одного из них бейсбольная бита. Я едва успеваю оценить ситуацию, как он размахивается нею и бьет меня в живот.

Дикая боль пронзает меня в точке удара, растекаясь настольно быстро, что сбивает мое дыхание. Неподготовленное к такому удару тело падает на землю. Пинки и кулаки обрушиваются на меня. Я сворачиваюсь на тротуаре в позу эмбриона, пытаясь защитить лицо и голову, насколько это возможно.

Бита врезается в бедро, я вскрикиваю, меняя свое положение, выгнув спину. Размашистые удары приходятся на бока, после один из парней бьет по моей голове, и вот тогда вещи теряют четкое очертание.

Я слышу, как мужики говорят что-то вроде: «Достаточно, парни, мы не должны убить его» и «Подождите, мы должны инсценировать грабеж, возьмите бумажник», но голоса далеко. Если бы я не лежал на боку и не видел их размытых ног, то вообразил бы целый разговор в своей агонии, вызванной болью.

Недалеко раздались звуки сирены, и один из них кричит:

— К черту бумажник, сваливаем отсюда. Мы сделали свою работу.

Шаги убегающих ног и хлопанье дверей автомобиля заглушаются приближающимся воем скорой помощи.

Я кривлюсь, упираясь ладонью о землю. Пот и кровь покрывают мою кожу, когда жидкость с металлическим привкусом заполняет мой рот. Я выплевываю, ожидая увидеть зуб или два, но там ничего нет. Все болит, и у меня нет иного выбора, как лежать и ждать помощи каждую мучительную секунду. Эндорфины, как правило, заглушают боль во время схватки, но это не был бой, это было сообщение. Я благодарен, что был единственным получателем, и Саванна была в безопасности, находясь внутри.


Саванна


Деклану Витмору потребовалось менее семидесяти двух часов с момента нашей встречи, чтобы сломать мою двухмесячную политику «смотри, но не трогай». Если бы я не была так разочарована, то могла бы гордиться собой. Вероятно, это самый длительный промежуток времени, прежде чем кто-либо успевал залезть ко мне в трусики. И я даже была трезвой.

Ура! Только я «своего рода» все равно шлюха.

Закрывая глаза, я со стыдом опускаю голову. Не поймите меня неправильно, я не сожалею о случившемся, по крайней мере, не так как обычно. Я не чувствую себя грязной или хуже, чем ранее, но все равно это не должно было случиться.

Деклан — мой босс. Я живу с ним. Если это будет продолжаться, я в конечном итоге останусь безработной и буду в полной заднице, когда все закончится, а это закончится. Всегда так бывает. Я не могу позволить себе быть с Декланом импульсивной, и как бы я ни хотела, но сексуальные отношения несомненно приведут к бедствию.

Конец истории.

Вздыхая, убираю последнее сложенное полотенце. Не могу поверить, что оказалась достаточно глупой, позволив этому случиться. Какого черта я думала?

Мне бы еще хотелось, чтобы не было так хорошо. Тогда я могла бы, по крайней мере, сказать себе, что ничего особенного не упускаю, когда Деклан бросает на меня этот жгучий, заставляющий стать влажной взгляд, который кричит: «В любое время, когда ты захочешь, я твой».

Но нет. Было в точности также потрясающе и поразительно, как я и представляла. И теперь каждый раз, когда я вижу его, точно знаю, что упускаю шанс воспарить к небесам.

Выключив свет и схватив ключи из кабинета, я покидаю зал через заднюю дверь, немного задержавшись, чтобы убедиться, что дверь автоматически заблокировалась, когда закрывалась — все, как Деклан мне показывал. Удостоверившись, я сворачиваю по направлению к лестнице, но останавливаюсь, когда вижу скрюченное тело у подножия ступеней.

Мой желудок словно провалился в пятки. Я крепче сжимаю в руке ключи, когда осматриваю опустевшую стоянку. Это какой-то пьяница или наркоман, который забрел в неправильном направлении или… хуже?

Закусив губу, мое сердце начинает бешено биться в груди, и я выставляю самый длинный ключ перед собой, как оружие. Незнакомец лежит спиной ко мне, и невозможно хорошо разглядеть его из-за плохого освещения, исходящего от одного фонаря.

— Ты в порядке?

Он стонет и шевелится. В тусклом свете я различаю надписи и рисунки, которые смогла бы распознать где угодно.

— Деклан, — на выдохе произношу его имя и подбегаю к нему, падая на колени, когда паника охватывает меня.

— О, Боже.

Он сильно избит, и одежда пропиталась кровью. Я даже не знаю, чем могу помочь своими дрожащими руками. Деклан стонет при любых попытках дотронуться до него. Его дыхание напряженное и хриплое. Он морщится от боли, и эти движения обнажают на нижней губе рану, кровь на которой уже успела свернуться. Боже мой, как долго он находится здесь в таком состоянии?

Совесть давит на меня за то, что мне понадобилось так много времени, чтобы покинуть зал, и, вздохнув, я выпускаю ее. Здесь нет моей вины. Я не знала.

— Не двигайся.

Я похлопываю по его карманам, молясь, чтобы кто бы это ни сделал с ним, не оставил Деклана без телефона.

Всхлипываю от облегчения, когда чувствую тонкий прямоугольник сквозь джинсы и вытаскиваю его. Экран треснул, но все в рабочем состоянии. Мои окровавленные пальцы возятся с кодом доступа к телефону. На экране выплывает список пропущенных вызовов, и сердце сжимается, когда вижу в начале слово «Котенок». Выходя из приложения, я набираю 911. Цифры размываются, и я чувствую, как горячие слезы скатываются по моим щекам.

— Нет, — со стоном произносит Деклан, пытаясь выхватить телефон из моих рук. — Не надо в больницу.

— Ты с ума сошел? — Я отталкиваю от себя его руку. — Тебе нужна помощь!

— Пожалуйста, — выдыхает он. Деклан сжимает мои предплечья с бОльшей силой, чем, как я думала, у него осталось. — Звони Блейку.

Он кривит лицо, с шипением пропуская воздух между сжатыми и окровавленными зубами.

Я в замешательстве. Большая часть меня считает, что ему необходимо оказать медицинскую помощь, но другая, малая часть ощущает, что если он достаточно осознанно говорит мне «нет», то, может быть, мне следует его послушать. Каждая проходящая секунда все больше давит на меня, пока я не понимаю, что могу сломаться. Я должна что-то сделать и желательно немедленно.