Утром в субботу, после еще одной восхитительной ночи в объятиях Дафны, Сэму казалось, что они всегда были любовниками. Он знал, что хочет быть с ней до конца своей жизни.

И теперь ему оставалось только одно — разобраться с Алекс.

— Что ты хочешь сегодня делать? — спросил Сэм, потягиваясь. Конечно, неплохо было бы продолжить их постоянный любовный экстаз, но на самом деле Сэму хотелось как-то отвлечься.

— А ты умеешь кататься на коньках? — Сидя в постели напротив него, Дафна напоминала маленькую девочку — надо сказать, довольно одаренную.

— В Гарварде я играл в хоккейной команде, — гордо ответил Сэм.

— Тогда пойдем?

Сэму казалось, что его жизнь началась заново.

Юная и живая, она не обременяла его никакими обязанностями. Они отправились в Центральный парк, и, танцуя, прыгая и выделывая весьма замысловатые па в паре с ней, Сэм обнаружил, что Дафна прекрасно катается. Потом они пошли в «Зеленую таверну» на ленч и к двум часам вновь оказались в постели, чувствуя, что не занимались любовью уже целую вечность.

— :А что мы будем делать с работой? — спросил он, лежа рядом с ней после очередной любовной схватки. — Я не уверен, что у меня хватит моральных сил расстаться с тобой на целый рабочий день.

Не говоря уже о том, что он обещал Алекс жить дома в течение двух ближайших месяцев и объясниться вновь после дня рождения Аннабел. Это все было сказано до того, как он переспал с Дафной. Теперь все опять изменилось, но Сэм все-таки считал, что должен выполнить свое обещание.

Накануне он уже объяснил все это Дафне, и она сказала, что это очень разумное решение.

— Твоей дочке будет очень тяжело, если ты вдруг совсем исчезнешь, особенно перед Рождеством, — сочувственно сказала Дафна. Сэм был рад, что она воспринимала все это именно так — это здорово облегчало его положение. Дафна всегда вела себя с ним очень терпеливо — с самого начала.

— Я очень хочу тебя с ней познакомить, — сказал Сэм.

— Помедленнее, мой милый, помедленнее, — отозвалась Дафна, проводя по его телу своими нежными руками. Через несколько секунд все помыслы об их семьях исчезли. Но потом Дафна призналась ему, что на Рождество отправляется вместе со своим сыном в Швейцарию кататься на лыжах. Это значительно облегчало выбор Сэма, и он решил побыть на Рождество с семьей, а потом присоединиться к Дафне в Европе и отправиться с ней в Париж, после того как ее мальчик поедет к своему отцу.

Они вовсю строили планы, попутно становясь друг другу самыми близкими людьми. Сэму казалось, что он влюблен в нее так, как не любил никого в жизни. Он изо всех сил старался забыть про Алекс.

И она тоже пыталась забыть своего непутевого мужа. Алекс провела тихие выходные вдвоем с Аннабел, пытаясь восстановить свои силы. Ей по-прежнему было плохо, но по крайней мере не слишком часто рвало. Лиз позвонила ей, чтобы узнать, как у нее дела; была и пара звонков от друзей, слышавших сплетни. Но ей не хотелось никого видеть, и она не переставала спрашивать себя, где сейчас Сэм и один ли он. Аннабел же с готовностью приняла версию, что он отправился в командировку, несмотря на то, что был выходной после Дня благодарения.

В воскресенье вечером Сэм так и не пришел домой, хотя Алекс думала, что это произойдет. Однако она не беспокоилась — ей было грустно, но она чувствовала, что ее это уже не касается. Он пару раз звонил Аннабел, но Алекс с ним не разговаривала, а сразу протягивала трубку дочери, стараясь не думать о своем муже.

Когда наконец пришел понедельник и Алекс смогла окунуться в водоворот дел и забыть про свои семейные проблемы, это было огромным облегчением.

Отведя Аннабел в садик и оказавшись в офисе, она сразу же почувствовала себя лучше. После долгого перерыва все ее сотрудники выглядели счастливыми и отдохнувшими. Даже Алекс, хотя у нее оказались не самые лучшие выходные.

— Ну, как прошли праздники? — спросил ее Брок, сидя у нее в кабинете. Он замечательно провел время в Коннектикуте со своими друзьями, хотя и получил кучу синяков, играя в футбол.

— Честно? — с осторожной улыбкой сказала Алекс, отвечая на его вопрос. — Отвратительно. По-моему, мы с Сэмом окончательно выяснили, что будущего у нашей семьи нет. Концерт окончен. В День благодарения мне было невероятно плохо, а он страшно рассердился. Мне кажется, это напоминает ему то, как его мать, умирая, утащила за собой в могилу его отца. Правда, он в этом не признается. Он просто приходит в ярость и ведет себя как последнее дерьмо. Так или иначе, мы решили, что отныне каждый из нас живет своей жизнью, находясь под одной крышей. Конечно, это будет нелегко. У меня нет сил спорить на эту тему. Через семь недель, после дня рождения Аннабел, мы собираемся вновь вернуться к этому разговору.

— Звучит это все вполне пристойно.

— Да уж, — вздохнула она. — На самом деле это звучит патетически. Удивительно, как резко могут меняться отношения людей. Я была уверена, что с нами никогда ничего подобного не произойдет, но жизнь, оказывается, полна сюрпризов.

Алекс казалась самой себе усталой и старой женщиной, которая не в силах противостоять своему мужу. Тем не менее в ближайшие две недели она чувствовала себя гораздо лучше, чем прежде. В соответствии с планом своего лечения она сделала перерыв в приеме таблеток, а за две недели до Рождества ей предстояло еще одно внутривенное вливание.

Но после этой процедуры ее состояние опять резко ухудшилось. Болезнь настолько поглотила ее, что она даже не сделала покупок к празднику, поняв, что просто не в состоянии отправиться по магазинам. На ее рабочем столе лежал каталог «Шварца» с ее пометками, но сил на то, чтобы покупать одежду и маленькие подарки для Аннабел, Сэма, ее друзей и сотрудников, у нее не было.

— Как я себя погано чувствую, — призналась она Броку, лежа на кушетке в своем кабинете. Брок уже привык видеть ее в таком положении. Иногда она даже не прерывала своей работы, комментируя и впитывая информацию, которую он ей сообщал.

— Что я могу для тебя сделать? — сочувственно спросил Брок. — Может быть, я пройдусь по магазинам?

— Разве у тебя есть на это время?

Они оба были погребены под лавиной новых дел. Несмотря на то что некоторые из них она передала Мэтту, им с Броком все равно досталось немало трудных случаев.

— Вечером. Магазины открыты допоздна. Дай-ка мне твой список подарков.

Но Алекс не смогла ему ответить. Она рванулась в ванную, сдерживая приступы рвоты. Только через полчаса она оказалась в состоянии продолжить разговор.

На следующей неделе ей провели очередную процедуру, которая только ухудшила ее самочувствие. До Рождества оставалась всего неделя, а она все еще не купила ни одного подарка. Но к этому моменту Лиз и Брок взяли дело в свои руки.

Алекс было настолько плохо, что однажды ей даже пришлось просидеть целый день дома и не ходить на работу. Лиз пришла к ней домой, чтобы забрать список покупок, и очень огорчилась, когда увидела, в каком состоянии Алекс. Несчастная женщина плакала, стоя перед зеркалом в ванной и собирая выпадавшие целыми клочьями волосы. Она встретила Лиз, держа в руках целые рыжие пряди.

— Посмотрите, что со мной происходит, — всхлипывала она. Алекс так пока и не нашла времени, чтобы по совету доктора Уэббер приобрести парик. Целое утро ее рвало, а потом она вдруг обнаружила, что у нее выпадают волосы. — Я не могу этого выдержать, — повторяла Алекс, рыдая в объятиях пытавшейся ее утешить Лиз. — Почему это все со мной случилось? Это несправедливо.

Она плакала, как ребенок, и Лиз была рада тому, что к ней домой пришла она, а не Брок, чье сердце разорвалось бы при виде бедной Алекс.

После того как Алекс выбросила выпавшие пряди в мусорное ведро, Лиз отвела ее в гостиную. Алекс выглядела ужасно.

Лицо стало бледным и одутловатым, глаза покраснели, и вообще в ней что-то изменилось. Все еще оставаясь красивой, она казалась очень больной и чрезвычайно несчастной.

— Вам надо быть сильной, — твердым голосом напомнила ей Лиз, не желая, чтобы Алекс провалилась в пучину жалости к себе.

— Я уже была сильной, — голосом, срывавшимся на крик, ответила она. — И что я в результате получила? Сэм, можно сказать, меня бросил, я его совсем не вижу. Он приходит домой не раньше полуночи или вообще не приходит, он спит в комнате для гостей, как посторонний человек, и я общаюсь с ним только тогда, когда он играет с Аннабел. Мне все время плохо, это ее пугает, а теперь еще эти волосы. Бедный ребенок — ей еще нет четырех лет, а у нее вместо матери какое-то чудовище.

— Прекратите! — к удивлению Алекс, оборвала ее Лиз. — Вы должны быть за многое благодарны, и этот кошмар не будет продолжаться вечно. Еще пять месяцев, и, если вам повезет, все будет позади. И если Сэм так себя повел, значит, к черту Сэма. Вы должны думать о себе и своей дочери. И больше ни о ком. Вы меня поняли?

Алекс кивнула и вытерла нос, удивляясь неожиданной жесткости своей мудрой подруги. Но она прекрасно понимала, о чем говорит Лиз. Она через это прошла. Муж Лиз, не в пример Сэму, поддерживал ее, но все равно это была ее битва, и ничья иная, в чем она и пыталась убедить Алекс.

— Химиотерапия — на редкость неприятная вещь, а удаление груди — вообще ужасно, но вы не должны плевать на себя.

Ваши волосы снова вырастут, а рвота рано или поздно прекратится. Попробуйте заглянуть вперед. Подумайте о том, что вы должны сделать за ближайшие пять месяцев. Сосредоточьтесь на этом, а не на своей болезни, и поставьте перед собой какую-нибудь реальную цель, — сказала Лиз.

— Для начала — чтобы рвота меня больше не мучила.

— Постепенно вы к этому привыкнете. Как бы ужасно это ни звучало, но это так. Даже это вы можете держать под контролем.

— Я знаю. Меня уже перестало удивлять, что я так часто оказываюсь на полу в ванной. Но не волосы. Я знаю, что должна была этого ожидать, но все же надеялась, что все обойдется, — в новом приступе отчаяния добавила она.