Алекс поцеловала дочку в веснушчатый нос и протянула ей еще кусочек теста.

Сидя в своем кабинете, Сэм предавался унынию. Работы в офисе у него было мало. Его деятельность предполагала постоянные контакты с клиентами, общение и сделки. Ему никогда не приходилось иметь дело с той лавиной бумажной работы, с которой постоянно сталкивалась Алекс. Он пришел в офис только для того, чтобы сбежать из дома, и теперь чувствовал себя полнейшим идиотом. Сэм избегал своей жены и понимал это.

Он боялся видеть ее тело, боялся чувствовать, что ей больно, боялся, что не сможет обращаться с ней так, как нужно. Гораздо легче было злиться и раздражаться на нее и стараться общаться с ней как можно меньше.

— Что вы здесь делаете?

Сэм вскочил на ноги, услышав чей-то голос. Он был уверен, что он совершенно один. Сигнализация была в порядке, и охранник ничего не сказал ему о том, что здесь кто-то есть.

Наверное, она пришла только сейчас. Это была Дафна. На ней были обтягивающий жакет из черного джерси и черные леггинсы, делавшие ее ноги поистине бесконечными. Волосы она заплела в длинную косу, а на ноги надела ботинки из настоящей английской замши.

— Я думал, что вы в Вермонте, — удивленно сказал Сэм.

— Я должна была поехать. Но Саймон простудился, а его друзья не захотели ехать без него, так что мы остались. И я решила кое-что здесь доделать. Я надеюсь, вы не будете против, Сэм? Я не хотела вам мешать. Когда я вас увидела, мне показалось, что вы где-то далеко — в миллионах миль отсюда.

Эти слова она произнесла с нежным сочувствием, которое не вязалось с ее юной и дерзкой сексуальностью.

— Как ваши дела? — спросила она.

— Не слишком хорошо, а то бы я здесь не сидел, — честно ответил он, вытягивая ноги под столом и играя с карандашом. Удивительно, что с ней он мог говорить обо всем на свете, а с Алекс — ни о чем. — Я даже не знаю, почему я сюда пришел. — Он посмотрел на нее несчастным взглядом, но потом улыбнулся. — Может быть, шестое чувство мне подсказало, что здесь будете вы.

— Это нехорошо, — поддразнила она, — но я принимаю ваше объяснение. Сделать вам кофе?

— Конечно, большое спасибо. — Сэм проводил ее на кухню, ощущая слабый запах ее духов — теплых, мускусных и чувственных. — Простите меня, — внезапно сказал он, когда Дафна повернулась к нему. — На этой неделе я вел себя, как лунатик. Я не знаю, что со мной происходит, и не могу контролировать свое состояние. Я не вправе переносить весь этот ад на вас.

— Если обед в «Ле Кирк» и дискотека — это ад, то будьте так добры, Сэм, продолжайте в том же духе.

Эти слова были сказаны с соблазнительной улыбкой, но в ней была не только сексуальность, но и что-то очень теплое и нежное. Озорство и игривость сочетались в этой удивительной девушке с заботливостью, и Сэму это очень нравилось. Дафна во многом напоминала Алекс. И вдруг она заставила его потерять дар речи своим следующим вопросом.

Он был задан очень мягким голосом, но Сэм был совершенно не готов ответить на него.

— Ваша жена умирает, Сэм?

Некоторое время он не знал, что ответить.

— Она может умереть. Я не знаю. Я думаю, что она очень больна, хотя я и не совсем понимаю, чем.

— У нее рак?

Сэм кивнул.

— На этой неделе ей удалили грудь и скоро начнут делать химиотерапию.

— Как тяжело, должно быть, вам и вашей дочке. — Дафна явно сочувствовала только ему и Аннабел, но не Алекс.

— Да, пожалуй… По крайней мере нам будет весьма нелегко… Химиотерапия — это кошмар. Я не уверен в том, что это нужно делать.

— Мы все так говорим, пока не столкнемся с этим сами.

Человеку свойственно бороться за свою жизнь до последнего, как раненому волку, и пробовать все возможности. Мой отец умер год назад, перебрав все средства — вплоть до неких чудо-пилюль из Ямайки, которые оказались не чем иным, как дурацким снадобьем какого-то местного знахаря. Нельзя упрекать вашу жену за ее попытки спасти свою жизнь. Но для вас это ад, бедный вы мой.

Они стояли в маленькой комнатке без окон. Сэм вдыхал аромат почти готового кофе и слушал голос Дафны, переходивший в шепот.

— Вы не должны меня жалеть, — прошептал он в ответ, не понимая, почему они так тихо говорят. Они были совершенно одни, и Сэму хотелось только одного — привлечь ее к себе и говорить еще тише. — У меня все в порядке…

— В противном случае вы бы… — начала Дафна и вдруг сделала то, к чему Сэм был совершенно не готов.

Она обняла его, пробежалась пальцами по его шее, от чего Сэм буквально задрожал, и поцеловала его. Сила, с которой его тело отвечало на прикосновения Дафны, пугала его. Контролировать себя он был не в состоянии. Ему хотелось сдернуть с нее эти обтягивающие леггинсы и уложить ее прямо на пол, но он не осмеливался сделать этого.

Сэм только целовал ее, жадно поглаживая руками это молодое и соблазнительное тело, состоявшее, казалось, из одних мышц, с упругим животом и великолепным изящным задом. Дафна была сложена как балерина, а ее грудь идеально ложилась в его ладони. Их губы и языки были неутомимы. Дафна не выдержала первой. Это она вызвала лавину, которую сама же теперь не могла остановить, и ощущения, которые они испытывали, были почти невыносимы. Задыхаясь, Дафна произнесла:

— О Господи, Сэм… Я не могу… Господи… как я тебя хочу…

— Я тоже тебя хочу, — прошептал он, покрывая поцелуями ее шею и грудь. Потом он встал перед ней на колени и прижался лицом к ее лону. Дафна издала продолжительный нежный стон, но Сэм, обхватив ее еще крепче, внезапно пришел в себя. Он не мог себе этого позволить. — Дафна… мы не должны… — Встав на ноги, Сэм обнял ее, испытывая невероятное чувство вины перед Алекс. Но с этим нечеловеческим влечением к Дафне он ничего не мог поделать. — Я не могу. Я не имею права так осложнять твою жизнь… и поступать так со своей женой.

— Мне на это наплевать, — хриплым голосом ответила Дафна. — Я взрослая женщина и имею право сама принимать решения.

— Да при чем здесь это… Понимаешь, ты заслуживаешь большего. Я с ума схожу от желания, когда вижу тебя. И так было с самой первой встречи. Но тебе-то это что дает?

— Ничего хорошего.

— Я бы хотел дать тебе больше, но мне нечего давать. Не сейчас.

Еще не сейчас. А может быть, никогда.

— Для начала вполне хватит, — игриво сказала она. — Я многого не прошу.

— Ты имеешь право на большее. Ты заслуживаешь этого. — И с этими словами, не тратя времени на лишние разговоры, Сэм снова приник к ней губами. Казалось, прошли часы, прежде чем они поняли, что больше они не могут себя сдерживать.

— Ты знаешь, он поднимается, и с этим что-то надо делать, — сказал Сэм. Они оба рассмеялись, почувствовав его слишком очевидную эрекцию. Дафна стала нежно поглаживать его плоть через джинсы, и движение ее пальцев совершенно выбило Сэма из колеи.

— Я предлагаю что-нибудь вроде этого, — улыбнулась Дафна. Поцеловав его еще раз, она нагнулась к выпуклости между его обтянутыми голубой тканью бедрами и стала нежно пощипывать ее губами.

— Перестань, — неуверенно произнес Сэм, — не надо… О Господи… Дафна… Если ты не остановишься, я перейду к решительным действиям.

Она приводила его в неистовство, и ему это нравилось.

— Я очень на это надеюсь, — с озорной улыбкой сказала Дафна, вставая и наливая ему кофе.

— Как я могу? — спросил он, думая и о жене, и о дочери.

— Все бывает. Такова жизнь. Иногда она идет совсем не так, как мы планировали. На самом деле я не уверена, что вообще можно что-то спланировать. Моя жизнь по крайней мере никаким прогнозам не поддается.

— А я сейчас попал в поистине угрожающую ситуацию.

— Твоя жена — близкий тебе человек? — спросила Дафна.

Они старательно пили кофе, пытаясь забыть сладость соприкосновения тел.

— Я считал, что да. А теперь мне кажется, что я вообще не могу с ней разговаривать. Единственное, что существует, — это ее болезнь. Это стало предметом всех ее мыслей, интересов, разговоров. Мне трудно это выдержать.

— Я не могу ее осуждать. Но она тем не менее ждет от тебя очень многого, не так ли?

— Я считаю, что у меня есть перед ней определенные обязательства, — сказал Сэм, а потом поделился с ней своей самой большой тайной. — Моя мать умерла от рака, когда мне было четырнадцать лет. Я ненавидел ее за это. Я помню только то, что она была очень больна, постоянно говорила о своей болезни и без конца ложилась на операции. Всякий раз врачи ненадолго возвращали ее к жизни, пока в конце концов не доконали. И ее смерть убила моего отца. Мне казалось, что она хочет утянуть за собой в могилу всех нас. Если бы я ей позволил, она бы сделала это со мной. Но я не дал ей отравить меня так, как она отравила отца. Я отказался становиться частью ее трагедии. И теперь я чувствую то же самое в отношении Алекс. Понимаешь, я должен держаться от нее в стороне, чтобы сохранить свою жизнь.

Это было ужасное признание, но ему стало неизмеримо легче, когда он сделал его. Казалось, Дафна поняла, что он хочет сказать, в отличие от Алекс, которая была слишком поглощена собой, чтобы увидеть, в каком ужасном положении находится ее муж.

— Но ты же не можешь быть один? — спросила она хриплым голосом, сводившим его с ума.

— Я не знаю. Я должен попытаться. Но ты не облегчаешь мне мою задачу.

— Да уж, — сказала Дафна, снова сжимая в руке выпуклость под «молнией» джинсов и заставляя его закрыть глаза от удовольствия. — Я бы даже сказала, что я ее усложняю.

— И была бы совершенно права. — Сэм поцеловал ее, умирая от желания, но оставаясь твердым в своем намерении не заниматься с ней любовью. Он был в долгу перед Алекс. Не желая отдавать ей свою жизнь, он все же считал, что обязан сохранять ей верность. Ему просто не повезло, что их с Дафной пути столкнулись именно в этот момент. А может быть, это должно было случиться. Возможно, это была награда за то, что он потерял.

Они долго стояли в темной комнате. На улице уже совсем стемнело. Сэму казалось, что с того момента, когда он пришел сюда, прошло несколько дней. Когда он обнял Дафну в последний раз, его голос дрогнул от желания. Они положили кофейные чашки в раковину, Дафна помыла их, и они вернулись в кабинет.