Она почти успела. Данил пришел за ней, когда она рылась в маминой шкатулке, пытаясь отыскать украшение.

– Ого! – воскликнул он, узрев подругу. – Ни-че-го себе… ты такая… неподкупная. Да что ж это я говорю! Неприступная, вот! Недосягаемая, как снежная королева.

– Да? – сверкнула глазами Аня. – Но ведь твои партнеры будут довольны, да? Или мне надо было одеться попроще?

– Попроще не надо, – тут же отреагировал Савушкин. – Идем?

– Погоди, никак не могу придумать, что на шею повесить… – собрала бровки Аня. – У мамы было столько всякой дребедени, а куда подевалось?.. Может, вот это? Не-а, не подходит… Или… тоже не идет…

Данил посмотрел на часы и простенько предложил:

– Если ничего найти не можешь, поехали в ювелирный заскочим, куплю тебе что-нибудь, не опаздывать ведь из-за такой мелочи.

Аня поперхнулась. Нет, Данька никогда не жадничал, но раньше это было как-то… во всяком случае, сейчас она не могла принимать подарки из ювелирного магазина, тем более от чужого мужа.

– Да ну его, это украшение, – махнула она рукой, – поедем так.

Она подхватила маленькую сумочку и вышла из комнаты.

– Ань, ну подожди… – торопился за ней Данил. – Ты хоть двери-то закрой.

– Захлопни!

Отчего-то ей вдруг нестерпимо захотелось, чтобы именно сейчас им повстречалась Сонечка. И чтобы подруга подняла крик на весь подъезд и скандал закатила, и чтобы… чтобы все вдруг встало на свои места.

– Ты что сказал Соне? – спросила Аня, когда они уселись в машину.

– Сказал, что после работы иду с тобой в органный зал, – спокойно ответил Данил, выруливая на главную дорогу.

– А она?

– Она сначала попыталась закатить скандал, но потом я предложил ей пойти вместе с нами, и оказалось, что у супруги сегодня занятия йогой. Ты разве не заметила: Софья занимается йогой!

– Не заметила, – честно призналась Аня.

– Представляешь, я тоже! Не замечал до сих пор, – фыркнул Данил. – Но… занимается ведь!

Они ехали вперед, и вдруг машина вильнула в сторону.

– А куда это мы? – удивилась Аня. – Органный зал прямо.

– Ну у тебя же нет украшения, – напомнил Данил. – Я же обещал: в ювелирный.

– Нет-нет-нет! – испуганно замахала руками Аня. – Что это за баловство?! Можно подумать, ты мне муж какой-то! Нет! В органный, значит, в органный.

– Ну смотри, – обиженно заиграл желваками Савушкин и резко крутанул руль.

За всю дальнейшую дорогу он не проронил ни слова, но, когда остановил машину перед островерхим зданием органного зала, вышел первым, галантно взял Аню под руку и направился к входу.

– Это чтобы ты не грохнулась, ничего личного… – не утерпев, буркнул он в самое ухо.

Время, вероятно, уже вышло, потому что Данил провел Аню сразу на места, и сразу после того, как они уселись, включилось какое-то особенное освещение, разговоры стихли, и объявили о начале концерта.

Первые же звуки священного инструмента немедленно поселили в Аниной душе стойкое ощущение, что они находятся в храме. И даже не так. Казалось, будто они с Данилом два грешника, которые тайком удрали от своих половинок, но суровая рука справедливости их настигла. Сейчас выйдет священник в золоченых одеждах и во всеуслышание примется читать им проповедь «Не возжелай ближнего своего». Ане сделалось так неуютно, что она принялась вертеть головой во все стороны. Партнеры Данила как-то могли спасти положение: сразу бы стало понятно – у людей деловая встреча, что такого? В небольшом зале сидело совсем немного зрителей: парочка чопорных старушек, мыслящих себя графинями в затянувшемся изгнании; дамочка с подвыпившим мужем, которого она то и дело толкала локтем в бок; да человек десять разномастно одетых подростков с учительницей в очках, вероятно, пришедших на культурное мероприятие.

– Данька! – зашипела Аня, обернувшись к другу. – Дань! Ну где твои коллеги-то?

Данька удобно устроился в кресле и теперь мирно подремывал.

– Даня же! – толкнула его Аня. – Ну когда они придут-то?

– А? – бешено заморгал тот. – Кто? Уже все здесь, видишь, дяденька играет? Кстати, обрати внимание: он еще и ногами что-то выделывает.

– Он не выделывает, – метала молнии Аня. – На органе играют и руками и ногами!

– С ума сойти… – равнодушно удивился Данил и снова прикрыл глаза.

– Нет, ты мне скажи, зачем мы сюда пришли-то?

– Анна! – вздрогнул Савушкин. – Я не пойму, кого ты ждешь? Сиди спокойно, наслаждайся музыкой! Тебе надо.

На них зашикала одна из старушек, и Аня приумолкла. Но долго усидеть не могла.

– Это… это почему мне надо? Данька! Ну проснись же! – придвинулась ближе к уху Савушкина Аня.

– Мальцева, ты меня волнуешь, – не раскрывая глаз, буркнул Данил. – Ты прямо вся на меня залезла. Это ж как на тебя орган действует!

– Я сейчас не только залезу, я… я убью тебя, честное слово, – сердилась Аня, пытаясь ущипнуть противного Савушкина за бок.

Бок был плотно упрятан под твердую ткань пиджака, и все щипки ощутимого результата не принесли.

– Анюта, у тебя родилось ко мне новое чувство? Обалдеть! – невозмутимо похлопывал Аню по руке Савушкин.

На них снова зашикали, и Аня решила действовать исподтишка. Она снова просунула руку ближе к Данькиному боку и попыталась так его ущипнуть, чтобы пробрало даже через костюм: вот он подпрыгнет!

Но тут на ее руку легла теплая ладонь Данила. И не просто легла, он взял ее руку, нежно притянул к себе и даже спрятал под полу пиджака.

Вот так, очень просто, что называется, ничего личного. Просто сидит пара, и ее рука в его руке. И он просто перебирает пальцы, гладит, и… этой ее руке так спокойно, так тепло, что никуда вырываться Аня не хочет и вовсе не хочет щипаться и вести себя капризной девчонкой. А противные пальцы там, под пиджаком, живут своей жизнью и шевелятся в ответ, сплетаются с пальцами Даньки, и… ужас какой-то! Хочется сидеть и… и пусть выйдет сейчас священник, и пусть он их по всем кочкам пронесет и…

Аня уже не слышала музыки, она глядела вперед и боковым зрением видела, что Данька тоже смотрит на виртуоза-исполнителя и не видит его.

Все закончилось внезапно. Люди стали подниматься и двигаться к выходу. И этот бытовой шум, легкий говорок подростков, обыденное препирательство супружеской пары и фальшивые охи старушек вмиг развеяли наваждение.

Аня выдернула руку и легко усмехнулась:

– Ты что, артрит у меня там ищешь?

– Зачем же… – пожал плечами Данил. – Просто ты неадекватно себя вела… успокаивал. Тебе же нельзя волноваться.

– А где твои коллеги? – не слушала его Аня.

Она злилась. Не понимала отчего, но внутри у нее все клокотало. Господи! Ну надо же – расслабилась! Разнюнилась! Размякла! Сколько раз говорено: в одну реку не вступишь дважды… что там еще… одно мясо не купишь дважды, одного парня не полюбишь… Кошмар какой-то, о чем она думает?! У нее какая цель? Вызвать ревность у Сонечки, чтобы семья Савушкиных… ну просто убиться можно: Сонька – и вдруг Савушкина!! Не прежняя Баранова, а Савушкина! Вот сейчас они приедут домой, Аня сдаст ей на руки горячо любимого мужа и объявит, что они ходили в театр! То есть в органный зал, да хотя какая разница! И пусть она локти кусает! И пеной брызгает! И может быть… может быть, у них опять все сложится… ведь сложилось же!!

– Аня, я никак не могу понять, – выдернул ее из размышлений Данил, – ты про каких коллег говоришь? Ждешь кого-то или у тебя встреча со своими портнихами здесь назначена?

– С какими портнихами?! Они у меня все в Питере! – рявкнула Аня. – Это ты… у тебя должны были… Нет, а ты зачем меня сюда притащил? Ты страшно любишь органную музыку?

– Нет, но сегодня мне понравилось, – честно признался Данил и сжал губы, чтобы не улыбнуться.

– Я рада, значит, деньги потрачены не зря, – фыркнула Аня.

Данил сначала вспыхнул, но потом опустил глаза, немного посопел, то есть справился с оскорбленными чувствами, и спросил:

– Ты хочешь домой? Тебе нехорошо?

– Да! Да, мне нехорошо, – с вызовом ответила Аня. – И я очень хочу домой!

Данил пожал плечом и превратился из язвительного Савушкина в хладнокровного лакея.

– Прошу в машину, – чуть склонил он голову и направился к выходу.

Аня заторопилась следом.

– Что, ваш муж тоже без пива часу прожить не может? – неожиданно окликнула ее дама, которая пришла с выпивохой-мужем.

От удивления Аня захлопала ресницами, и пока она искала, что сказать, стоящая рядом старушка мудро ответила за нее:

– Это не муж. Это возлюбленный. Только девушка не хочет в этом признаться.

– Да… да какой это возлюбленный! – фыркнула Аня. – Это ж… А ну вас…

Она выскочила из дверей, плюхнулась на переднее сиденье и демонстративно полезла в сумочку за телефоном – надо было срочно позвонить Георгию. Срочно! Целых полтора дня она о нем даже не вспоминала, непростительное легкомыслие!

Телефона не было. В спешке она оставила его дома.

– Телефон забыла? – глядя на дорогу, спросил Данил. – Можешь позвонить с моего.

– Уж как-нибудь до дома дотерплю.

– Главное, не волнуйся, – снова проговорил Савушкин. – Ты сегодня какая-то…

– Слушай! Что ты мне все: «Не волнуйся! Не беспокойся! Не нервничай!» Можно подумать, я беременная, а ты…

– А разве нет? – повернулся к ней Данил.

– Смотри на дорогу, сейчас врежемся!! – пискнула Аня и… и до нее дошло. – Ты… Савушкин! Ты серьезно, что ли?

– Вполне.

– С ума спятил, да? Ну ва-щ-ще!! – Аня просто задохнулась от возмущения. – Да ты… Сдурел совсем, да?! Какая я тебе… Ну ва-щ-ще!!!

– Погоди-ка… – свернул на обочину Данил. – Но ведь ты сама говорила, дескать, тебе сейчас надо много гулять, потом… жор на тебя нападает, есть постоянно хочешь, в твоем положении нельзя нервничать. Ну ведь ты ж сама! Только что не назвала срок и пол будущего ребенка!

– Ты – сумасшедший!! У меня… да нет у меня никакой беременности!! И вообще! И я… Господи! – Аня не знала, как убедить этого ненормального.