— О, мы знакомы уже целую вечность, — заявил Дэвид. — Но к сожалению, война надолго нас разлучила. — Он одарил Эльвиру очаровательной улыбкой. — Надеюсь, вы пожелаете нам счастья.

— Все это представляется мне… чертовски странным, — проворчала графиня. — Ни объявления в газетах, ни приглашений родственникам… Ты могла пригласить хотя бы нас с Уиллоби. Как глава семьи, он должен был вести тебя к алтарю.

Джослин поджала губы.

— Пожалуйста, передайте дяде, что я не хотела его обидеть. У нас просто не было времени на то, чтобы подготовить скромную церемонию. Дэвид был так болен! Доктора с величайшим трудом спасли ему жизнь.

Графиня недоверчиво взглянула на Джослин:

— Но когда же вы познакомились?

Решив, что спектакль затянулся, Джослин проговорила:

— Вы очень любезны, что пришли нас поздравить тетя Эльвира, но я не могу допустить, чтобы вы и дальше утомляли моего мужа.

Она выскользнула из объятий Дэвида и потянула за шнурок звонка.

Дадли явился почти в ту же секунду. Джослин не сомневалась, что при внимательном осмотре на его ухе можно было бы обнаружить отпечаток замочной скважины.

— Пожалуйста, проводите графиню вниз. Извините, что не пойду с вами, тетя, но мы с мужем обсуждаем весьма важные вопросы.

Джослин взяла Дэвида за руку и ласково улыбнулась ему.

Потерпевшая поражение Эльвира резко повернулась и стремительно прошла мимо Дадли. Дворецкий тотчас же последовал за графиней.

Джослин дождалась, когда их шаги затихнут, а потом упала в кресло и громко расхохоталась.

— Теперь мне понятно, почему вы не умерли от ран, майор! — с трудом проговорила она между приступами смеха. — Совершенно очевидно, что вам суждено закончить дни на виселице. Я в жизни не слышала такой чудовищной лжи! «Мы знакомы уже целую вечность!» Замечательно!

— Все-таки я изучал юриспруденцию, моя дорогая. А любой достойный своего звания адвокат сумеет без труда убедить даже самого разумного человека в том, что черное — это белое. Если вы вспомните наш разговор, то убедитесь: я, в сущности, ни разу не солгал. — Дэвид с улыбкой сел на край кровати. — Но если мне суждено закончить дни на виселице, то вам следовало бы сделать карьеру в театре. Вы очень быстро сообразили, в чем дело, и начали мне подыгрывать.

— Это очень нехорошо с моей стороны. — Однако в голосе Джослин не было ни малейшего сожаления. — Но тетя… Вот уж не ожидала, что она позволит себе подобное!

— У вас с ней всегда были плохие отношения?

— Она вышла замуж за моего дядю, когда мне было два года. Говорят, увидев меня впервые, она подхватила меня на руки, а я тут же укусила ее за нос. С тех пор наши отношения улучшились.

Майор рассмеялся:

— Леди Кромарти была права. Вы действительно бесстыдница.

Джослин лукаво улыбнулась:

— Конечно же, я очень хочу купить имение, поэтому и стремилась сохранить наследство. Однако вынуждена признаться: кроме этого, мне ужасно хотелось разочаровать тетю Эльвиру. — Джослин внезапно нахмурилась. — Но если наш брак будет признан недействительным, то она, наверное, попытается отсудить мое наследство… Скажите, у нее есть для этого какие-нибудь основания?

Дэвид пожал плечами:

— По закону кто угодно может пытаться отсудить что угодно у кого угодно. Я не думаю, что она сумеет выиграть процесс, но все-таки вам следовало бы обсудить этот вопрос с вашим поверенным. Готов ли ваш дядя вести против вас судебное дело? Даже если его иск не будет удовлетворен, сам процесс — удовольствие весьма дорогое.

— Скорее всего Уиллоби сделает все, что пожелает Эльвира. Дядя человек неплохой, но бесхарактерный.

Джослин с беспокойством подумала о возможном судебном процессе. Явно пришло время посоветоваться с Джоном Крэндаллом, ее поверенным. Но гражданский иск — это все-таки не так ужасно, как развод.

Визит Эльвиры заставил Джослин серьезно задуматься о будущем.

— А что будете делать вы после того, как освободитесь от уз нашего брака?

— Пока не знаю. Наверное, вернусь в армию. Служба в каком-нибудь гарнизоне не очень-то меня привлекает, но ни к чему иному я не готов. — Он невесело улыбнулся. — Конечно, меня могут не взять на службу. Теперь, когда Бонапарт окончательно побежден, в армии будут сокращения.

Джослин покачала головой:

— Мне кажется, это было бы ужасно несправедливо… Неужели вас уволят? Ведь такие люди, как вы, спасли Англию…

— Жить гораздо легче, если не ждешь справедливости. Тут в дверь постучали, и вошел Дадли.

— Доктор Кинлок пришел осмотреть майора Ланкастера, — доложил дворецкий.

В следующее мгновение в комнату вошел шотландец. Увидев майора, он остановился в изумлении.

— Я подумал, что сегодня стоит зайти к вам пораньше, но, похоже, напрасно тревожился. Дэвид поднялся на ноги.

— Возможно, я проведу здесь еще несколько недель, но уже сейчас чувствую себя неплохо. Иногда мне даже кажется, что я совершенно здоров. Кинлок ухмыльнулся:

— Ваше мнение никого не интересует, майор. Я ваш доктор, и я скажу, когда вы будете здоровы.

Увидев, что хирург намерен осмотреть пациента, Джослин встала:

— Я зайду к вам позже, майор Ланкастер. Следует ли мне пригласить завтра моего поверенного? Майор вздохнул:

— Чем раньше, тем лучше, наверное.

Уходя, Джослин заметила, что провела с Дэвидом гораздо больше времени, чем намеревалась. С ним было легко. Как жаль, что он брат такой несимпатичной особы, как Салли Ланкастер.


Дэвид и Кинлок провожали леди Джослин восхищенными взглядами. Изящная и грациозная, она выпорхнула из комнаты.

— Какая красавица, — улыбнулся хирург. Кинлок довольно долго осматривал и ощупывал своего пациента. Затем свернул из плотной бумаги трубку и, приставив к его груди, стал прослушивать сердце. Наконец сказал:

— Вы здоровы как бык, майор. Шов почти затянулся. Что же касается отвыкания от опиума, то оно прошло для вас без последствий. Должен признаться, что вчера вы внушали мне серьезные опасения.

— Да, разумеется, — усмехнулся Дэвид.

— Не стану тратить время на инструкции, майор. Уверен, что вы все равно станете поступать по-своему. — Хирург бросил на него суровый взгляд из-под густых бровей:

— Надеюсь, у вас хватит разума, чтобы хорошо питаться, побольше отдыхать и не переутомляться?

— Не беспокойтесь, у меня есть некоторый опыт. Я ранен не впервые, поэтому не наделаю глупостей. — Дэвид внимательно посмотрел на доктора. — Я очень вам признателен, и мне никогда не расплатиться с вами. Надеюсь, вы понимаете, что я — ваш вечный должник.

— Не надо благодарить меня. Благодарите свою сестру. Когда все уже похоронили вас, она не сдалась. Она у вас очень смелая и упрямая. — Кинлок улыбнулся, и глаза его потеплели. — Я ничего особенного не сделал — просто тщательно вас осмотрел. К сожалению, в госпитале герцога Йоркского решили, что вы безнадежны.

— Вы себя недооцениваете, доктор. — Дэвид затянул пояс халата, радуясь тому, что осмотр закончился. То, что его раны хорошо заживали, увы, не гарантировало безболезненного осмотра. Прикосновение к шву еще вызывало сильную боль. — Насколько я понимаю, вы больше меня посещать не будете?

— Я сниму швы на следующей неделе. В других моих услугах вы больше не нуждаетесь, майор. — Кинлок закрыл свой саквояж и добавил:

— Мне пора в больницу Святого Варфоломея. Сегодня у меня еще несколько операций.

Дэвид протянул ему руку:

— Очень рад, что познакомился с вами. Рукопожатие хирурга было крепким и энергичным.

— Я также рад. Тем более что в вашем случае я добился блестящего успеха. — Кинлок радостно улыбнулся. — И кроме того, леди Джослин уже оплатила до неприличия огромный счет, который я ей прислал. Благодаря этому мой бесплатный кабинет будет снабжен лекарствами в течение целого года. Всего вам доброго.

После ухода Кинлока Дэвид в задумчивости улегся на кровать. Итак, леди Джослин оплатила счет за лечение. Возможно, для нее это была не такая уж большая сумма, но все-таки… В любом случае совершенно очевидно: она чрезвычайно добра и отзывчива.

Почувствовав, что ужасно устал, майор закрыл глаза. Однако он по-прежнему думал о Джослин. Она воплощала в себе все, что он ценил в женщине. И она была его женой… Так почему же он хочет от нее избавиться. Не глупец ли он?

Но ведь у него нет выбора. Леди Джослин Кендел, богатая дочь графа, не может быть женой нищего офицера. К тому же у него нет никаких перспектив на будущее…


Когда Салли Ланкастер вошла в комнату брата, она ужасно обрадовалась: он выглядел здоровым и бодрым. Бросившись к Дэвиду, она едва не заключила его в объятия, но, вовремя вспомнив о его шве, схватила брата за руки:

— Теперь с тобой все будет в порядке, правда?

Он рассмеялся:

— С этого утра я считаюсь слишком здоровым для того, чтобы вызывать у доктора Кинлока интерес. Еще несколько недель — и я стану таким же, как прежде. И только лишь благодаря тебе, Салли. Все остальные сдались, даже сам я сдался. А ты боролась за меня.

Она лукаво улыбнулась:

— Я думала в первую очередь о себе, Дэвид. Кто, кроме тебя согласится терпеть меня?

— Уверен, что найдется множество таких мужчин. — Дэвид жестом пригласил сестру сесть. — Теперь у тебя есть постоянный доход и нет необходимости служить гувернанткой. Что же ты собираешься делать? Ты никогда не думала о том, чтобы выйти замуж?

Удивленная вопросом, Салли ответила:

— Но ведь моя годовая рента будет аннулирована, раз дорогая леди Джослин не получила мертвого мужа, как требовали условия сделки!

— Мы сегодня утром обсуждали с ней, этот вопрос. Она не намерена лишать тебя дохода. Брак дал Джослин то, чего она добивалась. Джослин сохранила свое состояние. Что же касается живого мужа, то это, конечно, непредвиденное осложнение, но мы что-нибудь придумаем.

— Что-нибудь придумаете? — возмутилась Салли.. — У этой женщины в жилах не кровь, а вода!