Отец пробормотал что-то неразборчиво, но щеки его покраснели.

– Мне надо сейчас к другим пациентам, но я вернусь. Позвоните, если я понадоблюсь, Джед.

Сестра ушла, а Коул подвинул стул ближе к кровати и сел. Оба молчали несколько минут. Первым нарушил тишину Коул:

– Вот видишь, ты выкарабкался.

– Чертовски сильно болит, – пробормотал старик.

– Надо думать.

Коул положил локоть на металлические перила кровати.

– Послушай, я должен тебе кое-что сказать.

Джед встретился с сыном взглядом.

– И что это?

Как раз в этот момент зазвонил телефон. Прежде чем отвечать, Коул посмотрел, кто звонит. Келли Баррон. Коул прищурился.

– Важный звонок? – спросил Джед.

Келли работала ассистентом юриста в адвокатской фирме мужа – самой крупной и влиятельной юридической фирме в Серендипити.

– Да, важный, – ответил Коул. Наверняка речь пойдет об оформлении документов. Но Коул собирался пересечься с Эрин до встречи с ее адвокатом. – Но я ей потом перезвоню. Когда выйду из больницы. – Собственно, пока все шло по плану.

Коул смотрел на отца, собираясь с силами. Хоть он и подготовил свою речь заранее, начать ее все равно было непросто. Коул никогда не мог предугадать реакцию отца, а сейчас, после того, что Джеду довелось пережить, тем более.

– Я остаюсь в Серендипити. Навсегда.

Джед закрыл глаза и снова их открыл, давая понять, что услышал сына. Коул ждал от отца каких-то слов. И дождался.

– Эрин знает?

– Пока нет. Мне надо вначале завершить кое-какие дела.

Джед кивнул. Он смотрел не на сына, а мимо него, на стену.

– Что, если она тебя не захочет? – Трубка, очевидно, оцарапала ему гортань, потому что голос у Джеда был хриплый и слабый.

Однако по содержанию сказанное им было вполне в духе Джеда. Грубо и беспощадно. Но по крайней мере никаких оскорблений в свой адрес Коул не услышал.

– Я в любом случае останусь здесь. У меня ребенок, и я хочу его растить. Для меня это важнее, чем любая работа.

– Не облажайся, как облажался я.

Коул замер. Ему показалось, что он ослышался. Но, черт возьми, нет, не мог он ослышаться. Но переспрашивать не захотел. Чтобы не нарываться.

– Я намерен сделать все, что смогу.

– Как и я в свое время. Моя мать, твоя бабушка, растила меня без отца. Она работала, а на меня обращала мало внимания, и я отбился от рук.

Коул не верил своим ушам. Джед никогда не говорил о своем прошлом. Не считал нужным это делать. Все, что было известно Коулу, это то, что отец его с матерью не жил, а сама она умерла, когда Джед был в армии. И теперь, когда отец заговорил, Коул, затаив дыхание, слушал.

– Я был точно таким же, как ты. Подай. – Он ткнул пальцем в банку с имбирным элем.

Коул поднес соломинку к губам отца. Тот сделал несколько глотков, болезненно поморщился и снова опустил голову на подушку.

– И я, как и ты, добился того, что меня арестовали.

Что, черт возьми, происходит?

– Да. Все было в точности, как с тобой. Но только у меня не было матери, которая бы выкупила меня и увезла. Если честно, моя мать просто от меня отмахнулась. Мне присудили пребывание в колонии для малолеток на два месяца – ровно столько оставалось до моего совершеннолетия, а затем судья настойчиво рекомендовал мне пойти в армию. Чтобы там меня научили дисциплине. Он сказал, что если я запишусь добровольцем, он удалит запись о моем приводе. За неимением лучшего я согласился.

У Коула пересохло во рту. Едва ли он смог бы сейчас говорить, но, к счастью, Джед не нуждался в его комментариях.

– Я встретил человека, полковника, который взял меня под свое крыло, – продолжил Джед. – Сукин сын, он решил, что сделает из меня мужчину. Я работал. Дисциплина и устав пошли мне на пользу. Я понял, что если бы он был рядом, когда я рос, я бы никогда не оказался в тюряге.

Коул выдохнул. Наконец он смог собраться с мыслями.

– Какого черта ты все это не рассказал мне раньше? – Понимание того, что он во многом похож на отца, помогло бы установить между ними контакт. Дало бы Коулу возможность увидеть в отце человека, а не бездушную машину для наказаний.

– Не понимал, зачем это нужно.

Коул смотрел на руки Джеда. Он сжимал и разжимал кулаки.

Обида и злость захлестнули Коула, но затевать ссору с больным и слабым отцом он бы не стал.

– Продолжай.

– Я подумал, что если буду действовать с тобой жестко, когда ты начал отбиваться от рук, так же жестко, как тот полковник, я верну тебя на путь истинный. Но ты не поддавался. Чем сильнее я давил, тем сильнее ты сопротивлялся. И это меня бесило и заставляло все крепче тебя прессовать.

Коул открыл было рот, но Джед продолжил:

– По-другому я не умел. Я думал, то, что пошло на пользу мне, сработает и с тобой.

Коул не верил своим ушам.

– Так ты меня не ненавидел. – Черт, он произнес это вслух. Коул провел рукой по волосам.

– Нет, я видел в тебе свое отражение, и мне не нравилось то, что я вижу.

Коул приказал себе дышать глубже. Голова кружилась. Он должен взять себя в руки. Коул не ожидал, что у него со стариком состоится разговор по душам, ни сейчас, ни когда-либо еще. И он не знал, что делать с тем, что только что узнал от Джеда. Понимание не приведет в одночасье к прощению. Шрамы, оставленные в его душе, были слишком глубокими. Отец обращался с ним из рук вон плохо, что означало, что он и относился к нему так же. По крайней мере Коул до сих пор был именно такого мнения. И жил с этим.

– Мне жаль, что я не оправдал твоих надежд, – сказал Коул наконец.

Джед с шумом вздохнул.

– Все не так. Я просто не знал, что еще могу сделать, когда у меня ничего не получилось. Я не научился подлаживаться. А потом еще у нас с твоей матерью все разладилось, и эти постоянные склоки. Все это меня вконец измотало.

Коул стиснул зубы.

– Ее это тоже измотало.

– Потому она и ушла. Но тогда я этого не понимал. Я винил во всем тебя.

Коул покачал головой:

– Да, вывалить всю вину на меня у тебя получалось лучше всего.

– Да, прости, – выдавил из себя Джед.

Коул едва не подскочил. Джед просил прощения. Пусть сквозь зубы, но попросил. И Коулу хватило ума не заострять на этом внимания.

– А когда я вырос? Ты все продолжал думать, что из меня можно сделать человека, только мешая с дерьмом? – спросил Коул, хотя и понимал, что не стоит об этом спрашивать.

– Твоя мать ушла от меня и чуть ли не на следующий день стала встречаться с другим. Ты сделал идола из того сукина сына, за которого она вышла. Такого доброго, хорошего парня. Он тебя переманил. И мне это тоже совсем не нравилось. – Отец смотрел в потолок. Голос его стал еще более хриплым и тихим, лицо побледнело. Силы были на исходе.

– Отец, тебе надо отдохнуть. Мы можем продолжить завтра.

– Нет, сейчас. Чтобы больше к этому не возвращаться. Не хочу говорить об этом снова.

Коул приподнял бровь.

– А что заставило тебя вообще об этом заговорить? – Он не смог сдержать любопытства.

– Эрин.

Это заявление застало Коула врасплох.

– И какое Эрин имеет ко всему этому отношение?

Впервые за все время Джед повернул голову и взглянул на Коула. Коул смотрел в темные глаза отца, так похожие на его собственные, и думал, что так и не может понять, о чем тот сейчас думает. Он мысленно дал себе клятву, что не станет повторять еще одной ошибки отца: его ребенок будет знать, что отец его любит и всегда поддержит.

– Она порядочная женщина, – сказал Джед.

– Это так.

– И сумела разглядеть в тебе что-то хорошее. Если такая девушка может смотреть на тебя так, как она смотрит, и не боится задать жару мне, защищая тебя… Если все в кучу сложить: Эрин, то, что ты сказал мне после операции, то, что я оказался на больничной койке и понял, что могу умереть в любую минуту, все это заставило меня окинуть себя долгим взглядом. – Джед вздохнул. – Не только себя. Нас.

Коул не знал, что сказать, как реагировать. Он даже не понял до конца, что означала эта странная тирада. Разве только то, что Джед предпринял попытку самоанализа. Возможно, впервые в жизни.

– Я согласен пройти свою половину пути тебе навстречу. – Коул готов был сделать это не столько ради Джеда, сколько ради ребенка, что носила Эрин.

Старик как будто помягчел.

– Я слишком стар, чтобы меняться.

Коул приподнял бровь. Он ждал большего, но первый шаг, можно сказать, уже сделан.

– Но хочу попытаться, – продолжил Джед. – И хочу общаться с малышом.

Коул наклонил голову.

– Значит, так тому и быть. – Но при этом он будет рядом и проследит, чтобы ребенку не пришлось пережить того, что довелось пережить Коулу, когда он рос.

Коул встал. Если и он чувствовал себя измотанным после этого разговора, то можно лишь представить, как устал сейчас Джед.

И верно, отец уже спал. Коул вышел из палаты и сразу прислонился к стене. На осмысление разговора с Джедом уйдет немало времени. И кто его знает, сколько продлится это перемирие.

Как бы там ни было, пришла пора переключиться с Джеда на Эрин. Захочет ли она остаться с ним, когда он скажет, какую работу проделал над собой, чтобы стать достойным ее? Или обида и боль пересилят, и она не впустит его в свою жизнь, и все, что он может ей сказать, больше не имеет для нее значения?

Глава 19