Лайза приняла прохладный тон:

— Конечно, я понимаю. В конце концов, я жду от тебя того же. И мне вовсе не интересны успехи мистера Локриджа — или их отсутствие, как ты говоришь. Я просто поддерживаю беседу.

— Отлично, — отозвался ее поверенный.

— А теперь, — сказала Лайза, меняя тему довольно поспешно, — расскажи мне о нашей новой школе для девочек неподалеку от Хэмпстед Хита.

Томас оживился:

— Уверен, все будет отлично — тебе все всегда удается, Лайза. Я нашел очень хорошую директрису, и она рекомендовала мне еще нескольких женщин, которые уже преподавали в школе.

— Превосходно!

Потом она начала обсуждать с ним более мелкие дела, прежде чем встала и собралась уходить.

— Полагаю, ты не взяла с собой горничную? — спросил Томас, нахмурившись.

— Нет, мистер Приличие, не взяла. Но, конечно, я захватила своих молодцов, — она указала на двух дюжих лакеев, терпеливо ждавших ее в коридоре. — А вот насчет горничной — мне просто показалось, что она не вписывается в эту картину.

— Ты же знаешь, как судачат злые языки.

— Да, — согласилась она задумчиво. — Но лютые стражи хорошего тона мирятся с моей эксцентричностью, потому что я богата.

— О да. — Томас сделал паузу и потом подмигнул. — Все до одного слышали о твоей знаменитой везучести. Нет! — закричал он, смеясь, когда рука Лайзы в негодовании крепче сжала ридикюль. — Я не люблю, когда в меня кидаются дамскими сумочками.

— Тебе лучше всех известно, — ответила она с шутливой свирепостью, — что удача не имеет к этому никакого отношения. Ну хорошо, пусть чуть-чуть. Самую малость, — допустила Лайза через мгновение. — Но львиная доля — это бессонные ночи, изучение разных вещей, связанных с бизнесом, чутье на дела на бирже и потом — принятие умного решения, — заключила она довольно задиристо.

— Согласен, о ясновидящая кудесница, — хихикнув, сказал Томас. — Ты — одна из немногих моих клиентов, для которых я работаю больше как помощник, чем как менеджер. Подозреваю, — он взглянул на нее с усмешкой, — что именно для этого ты меня и наняла. Ты искала поверенного, который бы не стал вмешиваться в твои деловые планы.

Лайза покраснела, и ее глаза смотрели ласково, когда она положила свою руку на руку Томаса.

— Я искала агента, о котором я бы знала: он — умный, честный и необычайно сообразительный. И в чем мне действительно повезло, так это в том, что я нашла все это в своем самом старом и самом дорогом друге — даже если у него и есть прискорбная привычка вмешиваться не в свои дела.

— Не вгоняй меня в краску, лукавая девчонка! — засмеялся Томас, опять пожимая ее пальцы.

Лайза улыбнулась ему на прощанье и отправилась дальше на королевскую биржу, где у нее было назначено несколько встреч. Она стала пробираться сквозь толпу торговцев, маклеров, джобберов и других спекулянтов, чьи голоса сливались в сплошную какофонию, которая, однако, — как ни странно — нравилась многим денежным мешкам со всего мира, готовым с радостью делать здесь инвестиции.

— Лайза!

При звуках своего имени, произнесенного знакомым голосом, она резко повернулась и увидела Чада, который направлялся к ней. К своей досаде, Лайза почувствовала, как сердце ее забилось быстрее при виде его крепкой стройной фигуры, и уж совсем с раздражением поняла, что его особенная, присущая только ему улыбка до сих пор заставляет слабеть ее колени.

— Чад!

Ее голос прозвучал как неуверенный шепот, и она молча остановилась и стала смотреть, как он приближается.

Должно быть, перед этим он шел очень быстро, потому что говорил, немного задыхаясь.

— Ни за что не догадаюсь, что могло привести вас сюда! — Он огляделся по сторонам. — Вы пришли на биржу с каким-нибудь господином?

— Нет. — Ее тон был отрывистым. — Я здесь одна — приехала, чтобы заняться своими делами. — Говоря это, она приветливо кивала знакомым, проходившим вблизи нее.

Брови Чада резко приподнялись.

— Дела?

— Да. Я приехала, чтобы узнать последние котировки акций.

Выражение его лица, а он смотрел на нее недоуменно и тупо, было почти глупым.

— Но… зачем? — наконец спросил он.

— Чтобы я могла принять решение о некоторых своих инвестициях.

Она вынула листок бумаги из ридикюля и сделала знак одному из своих лакеев, стоявших неподалеку.

— Я составила список акций, которые кажутся наиболее многообещающими, и хочу проинструктировать Томаса о количестве, в каком бы я хотела их иметь.

Она протянула листок Чаду, который уставился на него и смотрел молча в течение нескольких минут. Когда он поднял голову, Лайза с удовольствием отметила, что его лицо стало озадаченным и на нем появилось невольное уважение. Она взяла листок у него из рук и протянула его своему лакею, который повернулся и быстро исчез.

— Собственно, я тоже здесь затем, чтобы изыскать возможность новых инвестиций. Вообще-то, — продолжил он медленно, — ваш список и мой на удивление одинаковые.

В наступившем молчании Чад преспокойно разглядывал ее, и пульс Лайзы гулко отдавался в ее ушах. Пауза была внезапно прервана, когда их слегка толкнул и даже этого не заметил какой-то джентльмен, спешивший по своим делам.

— Господи, — сказал Чад, — да нас здесь скоро просто растопчут. Могу я предложить вам чашечку кофе? — Он указал в направлении ближайшей кофейни.

Губы Лайзы приоткрылись, чтобы произнести какой-нибудь приличный, но колкий отказ, но, к ее изумлению, она услышала, что соглашается. Он взял ее под руку, и она сразу почувствовала тепло и силу.

Они прошли всего несколько шагов, когда некий господин преградил дорогу Лайзе, а затем мгновенно приподнял шляпу. Это был славный молодой человек с румяными щеками и телосложением хорошо откормленного бульдога.

— Э-э, да это ест леди Лайза! — воскликнул джентльмен со страшным немецким акцентом. — Как карашо видайт фаз сегодня, дорогая. Утро был удачный? — спросил он, и его маленькие глазки подмигнули. На веселый кивок Лайзы он улыбнулся и продолжал: — Помнит, что я гофорил про Хораций Пэлхэм? Я понимайт, он думайт делайт нофый текстильный фабрика ф Ланкашире. Умная дама нушно карашо нат этим — и получайт немношко денек, а?

С улыбкой он отвернулся и вскоре исчез в толпе.

— Кажется, вы выбрали себе забавных и весьма колоритных спутников в вашем плавании по морю финансов, — сказал Чад со смехом, когда они устроились за столиком.

— А-а, вы об этом. Это был молодой мистер Ротшильд — Натан, так его имя.

Изумленное выражение появилось на лице Чада.

— Натан Ротшильд, финансист?

— Вы о нем уже слышали раньше?

— Мне знакома эта фамилия, — ответил Чад, и глаза его прищурились. — Мы слышали об этой семье даже в Индии. Он — брокер, и, похоже, дела его идут в нашей стране очень хорошо — хотя он в Лондоне всего два или три года. Он и его братья на континенте занимаются фондами для армии Веллингтона. Откуда вы его знаете? — спросил он с любопытством.

Лайза засмеялась.

— Я познакомилась с ним совершенно случайно, несколько месяцев назад. Между прочим, вы знаете, что раньше фамилия его семьи была Мейер? Только в этом поколении они стали называть себя Ротшильдами — что значит «Красный щит» — по имени гетто во Франкфурте, где они жили. Ну, короче говоря, мой экипаж пробирался по улочкам Сити, и я увидела мистера Ротшильда с женой и двумя детьми. — Она умолкла, а потом продолжила с отвращением: — Кучка из восьми или десяти щеголей буквально приперла семью к стенке. Травля евреев, похоже, любимое занятие некоторых молодых людей определенного сорта. Я его еще не знала в то время, но разве я могла пройти мимо такой сцены? Я быстро остановила экипаж, и мои лакеи и грум быстро обратили в бегство этих трусливых подонков.

— Силы небесные! — вырвалось у Чада. — С Ротшильдами было все в порядке? Они не пострадали?

— Нет, но они были напуганы. Забава этих идиотов не успела зайти дальше того, что они смяли шляпу мистера Ротшильда и толкнули его. Миссис Ротшильд — Ханна, так ее зовут, — старалась не плакать, но дети кричали от ужаса.

— Как вы хорошо сделали, что остановились. Им повезло. Многие бы на вашем месте проехали мимо.

— Может быть.

— Но вы, — продолжал Чад, и глаза его смотрели тепло, — не из их числа. Я хорошо помню день, когда вы выскочили из моего экипажа, чтобы в самых энергичных выражениях отчитать трубочиста. Помните, он шел по улице с малышом — таким худеньким… Он заставил несчастного больного ребенка столько тащить на себе! Вы это увидели и отругали его. Тот здоровенный верзила мог бы утащить и ребенка и всю его ношу на одном только своем мизинце!

Лайза взглянула на кофейную чашечку и продолжила свой рассказ:

— Как бы там ни было, но мистер Ротшильд, совершенно очевидно, считает себя обязанным мне и добровольно берет на себя некоторые обязательства, хотя я и не раз говорила ему, что это чепуха и мы можем поддерживать прочные — пусть даже и не очень тесные — дружеские отношения. Но он иногда снабжает меня кое-какой информацией, которую услышит сам. А теперь расскажите мне, — сказала она, торопливо меняя тему, — что приводит вас в Сити? Я слышала сплетни о вашем успехе в Индии. Так вы вернулись к нам набобом?

Чад секунду помолчал, прежде чем ответить довольно безучастно:

— В Калькутте я неплохо потрудился.

Заметив выражение его лица, Лайза вспыхнула.

— Извините, — быстро проговорила она, ее наигранно-светская манера и тон изменились. — Я не спрашиваю о подробностях!

Чад шутливо погрозил ей пальцем:

— Лайза, давайте не будем ходить на цыпочках по шатким мосткам нашей прошлой м-м… наших отношений. Теперь, когда я вернулся в Англию, в лоно высшего света, мы, несомненно, должны видеться чаще.

К его удивлению, она отстранилась и холодно улыбнулась.