– Я соглашусь, – сказала я, уже поздравив себя с блестящей победой, – только если меня попросит Аманда. Вежливо. – Вот оно. Я знала, что ни за что на свете у Аманды не хватит духа без выпендрежа попросить меня о помощи. Свобода!

– Фиона… – попытался возразить Тодд.

Но я его перебила:

– Нет, Тодд. Иначе никак. Она же второй капитан, куда она делась? Видимо, ей невыносимо, что приходится обращаться ко мне? – И я отважилась на еще один шаг, теперь, оглядываясь назад, я думаю, что перебрала. Я наклонилась к нему и сказала: – Как я могу быть уверена в том, что эта сучка не попытается мне ногу сломать? Или шею?

Тодд вспыхнул такой яростью, какой я не видела с того дня, как швырнула в него хот-догом. Он схватил меня за руку и потащил к двери. Я представляла себе, что сейчас он вышвырнет меня, как из баров вышвыривают людей, которые, напившись, начинают буянить. Но Тодд лишь вытащил меня в коридор и поставил к стенке.

Того, что было потом, я толком объяснить не могу. Может, меня выбило из колеи нашествие уток-роботов. Может, я испугалась, что Тодд меня убьет.

Могу лишь констатировать, что я, совершенно без предупреждения, разрыдалась.

– Что это за фигня такая? – спросил Тодд. Его явно ошарашил тот факт, что я пустила слезы. Он отшатнулся. – Что это за фигня?

– Да ладно. – Я размазала слезы ладонями по щекам. – Не говори, что первый раз в жизни ревущую девку видишь. Ведь твоя подружка та еще любительница драмы разыгрывать.

Снова услышав об Аманде, Тодд пришел в себя:

– Блин, между вами-то что за фигня происходит?

Я шмыгнула носом и вытерла нос рукавом:

– Она на меня всегда нападает. Я лишь защищаюсь.

– Бред. Ты сама не лучше. К тому же ты никогда не задумывалась о том, что у нее для нападок тоже есть какая-то причина?

– Ну, я рассматривала вероятность того, что у нее бешенство.

Тодд закатил глаза:

– Я просто офигеваю с того, какая ты добрая.

– Ты слишком свой сарказм переоцениваешь.

– Ладно. Забудь об Аманде. Сделай это для меня. Выручи команду. Прошу тебя.

– С чего вдруг? – Я решила по полной воспользоваться своей сегодняшней плаксивостью.

– С того. Потому что я тебя прошу.

Приехали. Господин Обосрашка, этот безмозглый неандерталец, стоит передо мной и просит о помощи – лишь на том основании, что нас объединили узами фиктивного брака.

А я говорю «да».

– Ладно, – пробормотала я. – Помогу. Но ты скажи Аманде, чтобы она со мной вела себя повежливее. Хотя бы просто по-человечески.

Тодд закрыл свои синие глаза, но вскоре снова открыл:

– Хорошо. Спасибо.

Я достала из кармана бумажный платок не первой свежести и высморкалась.

– Давай только расставим все точки над «i» – я больше этот хренов кулер таскать не буду.

– Не вопрос.

– И еще, слушай, я не хочу просто стоять как дура в костюме. Научишь меня шагам и прочей черлидерской шняге?

– Думаешь, справишься?

Я вспомнила пять детских лет в балетной школе. Но Анны Павловой из меня не вышло. Я пожала плечами:

– Понятия не имею.

Тодд открыл передо мной дверь в спортзал:

– Ну что ж, идем посмотрим.

Я сунула мокрый платок обратно в карман:

– Ну и денек. Я уже думала, что хуже, чем утром, и быть не может. Блин, я себя такой овцой чувствую из-за того, что у Джонни теперь неприятности.

– Мерсер большой мальчик, – ответил Тодд. – Справится сам.

– Все равно я свинья.

– Ну, свыкайся с этим чувством. Репетиция сейчас начнется.

– Прекрасно, – сказала я.

– Кстати, по поводу этой выходки с громкоговорителем.

– Что?

– Хороший прикол.

Мы вместе вошли в зал.

После репетиции я едва до дома доехала. У меня горела каждая мышца, связка и сухожилие. А еще горло. И также мозг. Из соображений чисто человеческого приличия и инстинкта самосохранения я не могу рассказать о своей первой репетиции подробнее. Когда я смотрела на этих уток-роботов, все выглядело так просто. Я думала, что если уж они справляются, то там все легче легкого.

Но на деле оказалось не так. И больше я об этом дне ничего не скажу.

Глава семнадцатая

Прошла неделя, а у меня все еще дико болела каждая мышца. Я и не представляла, в какой я плохой форме. Я спортом не занималась совсем, только на велике ездила. Но все же я ждала от себя большей выносливости, чем, скажем, от моей бабули с ее артритом. Каждое утро мне первым делом приходилось доставать пузырек с ибупрофеном и принимать несколько таблеток. Но подействовали они не сразу. Только во вторник на консультации с Мэгги Кляйн я смогла сидеть нормально, без чувства, что мне в задницу вонзили десяток ножей.

– Добро пожаловать, Тодд, добро пожаловать, Фиона. Итак. Как идут дела? – Мэгги Кляйн скрестила ноги, склонила голову вправо и сплела руки на коленях. Классическая поза психолога.

Мы с Тоддом пожали плечами. Я на нее даже смотреть не хотела. Честно говоря, я была увлечена конфетными обертками, разбросанными возле мусорного ведра. И грудами бумаг – казалось, что это один и тот же листок, ксерокопированный бесчисленное количество раз.

– Вы пожимаете плечами – что это значит? Что все нормально? Или что все настолько плохо, что даже говорить страшно? – Она еще сильнее склонила голову. На короткий миг я даже вообразила, что ее башка сейчас отвалится и покатится в угол, собирая по пути липкие фантики.

Я была уверена, что Мэгги ожидала ответа в духе «все плохо», потому что, когда Тодд ответил, что все отлично, у нее брови от удивления чуть не до потолка взлетели.

– Правда? – переспросила она.

Я пожала плечом и коротко кивнула.

– Хорошо! – Мэгги Кляйн похлопала в ладоши перед лицом и выпрямила голову.

Наконец-то, а то у меня от одного взгляда на нее болела шея. Ее, очевидно, воодушевила мысль, что это она что-то сделала для нашего примирения. Но, естественно, она тут была совершенно ни при чем.

– Действительно хорошие новости, – произнесла она и принялась ждать, что мы скажем что-нибудь еще. Может, поблагодарим. Но мы молчали.

Мэгги Кляйн немного отошла от своей психологической эйфории.

– Итак. Во-первых, хочу поздравить вас с тем, что вы выиграли октябрьский приз. Вот ваш ваучер в магазин. – Она протянула руку, но никто его не взял.

Но через какое-то время Тодд схватил его и произнес:

– Я возьму. Фиона все равно колбасу не любит.

Я тут же парировала:

– А вот Тодд, как только схватится за толстую жирную колбаску, так и не отпустит, пока не засунет ее в рот.

– Ладнодавайтедальше, – сказала Мэгги Кляйн. Попытавшись сесть повыше в кресле, она чуть не задушила сама себя своим розовым шарфиком, после чего яростно размотала его и швырнула на стол. Потом сделала глубокий вдох и выдох для успокоения. – Так, второй пункт на повестке дня – реальный заработок всех пар за эти два месяца составляет 2464$. Не забывайте, что пара победителей получит половину этой суммы, а вторая часть пойдет на благотворительность. Так что на данный момент каждый из вас получил бы по 616$. Неплохо, а?

В ответ мы с Тоддом снова пожали плечами. Но я все равно не удержалась от фантазий о том, как могла бы потратить деньги. А бедолаге Тодду, наверное, придется отдать все Аманде – надо же как-то ее краску для волос и автозагар оплачивать.

– Так, дальше. Поскольку на прошлой неделе мы не закончили наши игры по сплочению… – Мэгги запнулась, откашлялась. – Сегодня нам нужно как-то это компенсировать. В этих целях проведем упражнение на визуализацию. Это такой простой фокус, который помогает парам наладить подсознательную связь и начать доверять друг другу.

Тодд возразил:

– Мэгги, извините, но я против связывания. Даже подсознательного.

Я фыркнула от смеха.

Психологиня вздохнула:

– Просто закройте глаза и вообразите себе какое-нибудь место, где вам было бы хорошо вдвоем. Давайте.

Нам оставалось лишь подчиниться, что мы и сделали, но тут кто-то громко постучал в дверь, так что я снова открыла глаза. Тодд так и сидел с закрытыми глазами, развалившись в мягком кресле. Не сомневаюсь, что он решил поспать.

– Кто там? – недовольно спросила Мэгги Кляйн.

Дверь чуть приоткрылась, просунулся чей-то нос.

– Мэгги, нам надо поговорить! Я не знаю, что делать. Эйрон сказал мне, что уходит и забирает все наши сбережения и близнецов. Он же не имеет права, да, Мэгги? Разводаже не будет, да? Он, конечно, говорит, что мы не разводимся, что мы так и останемся мужем и женой, но он уходит. Говорит, что я слишком его достала своим контролем. Но я же не такая! Да? Ой, извините, я вас перебила? Могу зайти попозже. Или подождать? Вы как?

– София, – ответила Мэгги Кляйн, закрыв лицо руками. – Я ценю твой… энтузиазм… что касается данного курса, но, как я уже сказала тебе вчера, это все – не по-настоящему. Прошу вас… ведите дневники, планируйте бюджет и живите своей жизнью.

София Шеридан уже засунула в кабинет всю голову:

– Но Эйрон говорит…

Мэгги Кляйн запрокинула голову:

– София. – И, вздохнув, продолжила: – Подожди за дверью. Мы скоро закончим. Тогда… поговорим.

– Хорошо, спасибо. Буду ждать в коридоре. – София выскользнула и закрыла дверь.

Мэгги Кляйн уронила голову на стол. Она глубоко дышала, я видела, как поднимаются и опускаются ее лопатки. Через три вдоха-выдоха она поднялась и продолжила:

– Хорошо. На чем мы остановились? Тодд, ты уснул?

Я его пнула, и Тодд сделал вид, что пробуждается от глубокого сна.

– А, что? Я так развоображался, что, наверное, отрубился.

– А вот со стороны на тебя невообразимо мерзко было смотреть, – буркнула я.

– Фиона, не начинай.

Боже, неужели она не понимает, что я шучу?

– Тодд, – продолжила она, – почему бы тебе не рассказать нам, что ты себе представил?