– Пожалуйста, – прошептала я. – Одной мне не справиться.

Я почувствовала, что Сэм расслабилась в моих объятиях.

– Хорошо. – Она опустила руки, высвободилась и подошла к Тодду: – Здравствуй. Меня зовут Саманта Луиза Пиклер. – Она протянула руку и встряхнула головой. – Но ты можешь звать меня Сэм.

Тодд пожал ей руку:

– Рад познакомиться, Сэм. А я – Тодд. Можешь так и звать меня Тоддом.

Сэм повернулась ко мне и закатила глаза. Я шикнула на нее.

– Приятно познакомиться, Тодд. – Она опустила руку, развернулась на пятках и пошла ко мне.

Я сказала ей спасибо одними губами.

– Значит, ты сегодня планировала поработать одна, а? – спросил Тодд. – Странно, что ты меня не предупредила. Решила нажиться, пока меня нет?

– Нет, – ответила я. – Просто до этого у меня не было возможности спросить, можно ли тебе ко мне присоединиться.

– Ты же только что сказала, что они согласились.

– Да, Тодд, согласились – пятнадцать минут назад. Пятнадцать минут назад мы об этом поговорили, и они сказали «да». Прости, что не смогла послать тебе знак, как Бэтмен.

Тодд хлопнул в ладоши и показал на дорогу:

– Отлично. Пошли.

– Э… что-что? – переспросила я. Вот дерьмо. Тодд собрался пойти с нами прямо сейчас. Его необходимо остановить. Высокая опасность. – Пошли? Нет-нет-нет-нет. У тебя разве дел нет? Ты не собирался с Амандой ехать… куда-нибудь там?

– Нет. Нет.

– Вообще никаких планов нет? Завалиться с друзьями на какую-нибудь вечеринку для крутых пацанов?

– Нет. Никаких. У меня просто куууууча свободного времени. Я могу позволить себе провести весь вечер с двумя очаровательными леди, то есть с вами.

Фразу «с очаровательными леди» он сказал, конечно, с сарказмом, но я пропустила ее мимо ушей. Я горжусь умением держать себя в руках. К тому же я понимала, что Тодд так легко не сдастся.

– Отлично. Как скажешь, – буркнула я. – Пойдем.

Глава десятая

Мы пошли обратно к дому Сэм. Тодд немного отстал, чтобы позвонить родителям и сообщить, куда идет. Мы с Сэм, держась за руки, перепрыгивали через трещины в асфальте. Где-то заквакала огромная лягушка, солнце закатилось за горизонт. Небо стало оранжево-розовым, воздух – влажным и прохладным, как обычно и бывает по вечерам в конце лета.

– В чем заключается ваш проект? – поинтересовалась девочка.

– А… это долго рассказывать, – ответила я.

– Ну, пожалуйста.

Мне никогда не удавалось ничего от нее скрыть.

– Нам приходится делать вид, будто мы муж и жена. И заниматься всякой ерундой вместе. Например, деньги – зарабатывать их и тратить. Глупое задание.

– Ты за него замуж вышла? А почему не за того, который тебе нравится? Как его там зовут? А, Гейб! Почему ты не вышла за Гейба?

Я попыталась закрыть ей рот рукой, но она уворачивалась.

– Тссс, – прошипела я. – Умоляю тебя, не говори об этом при Тодде, – шепотом попросила я.

– Хорошо. Извини. Как думаешь, он услышал?

Я бросила взгляд через плечо, пытаясь понять, слышал ли Тодд наш разговор. Он уже не говорил по телефону, но от нас был довольно далеко.

– Надеюсь, что нет, – сказала я.

Вдруг он довольно громко крикнул:

– Где ее дом?

Так что я подумала, что он был все же достаточно далеко и не слышал нашего разговора.

– Вот он! – ответила Сэм и побежала к двери, я не успела ее схватить.

Когда мы вошли, она бросилась на кухню. Мы с Тоддом пошли за ней. Я взяла из буфета пачку попкорна.

– Ну, куда мы сегодня отправимся? – спросила я.

– Отправимся? В каком смысле? – удивился Тодд.

Я объяснила ему, что, когда мы с Сэм смотрим кино (а это случается каждый раз, когда я с ней сижу), мы делаем попкорн с приправой какой-нибудь другой страны. Мы называем его Интернациокорн. Иногда получается классно, например, однажды мы обваляли его в арахисовом масле и кунжуте и добавили китайскую приправу «пять специй». Но иногда приходится все выбрасывать. Например, как-то мы захотели попасть в Германию, так что сдобрили попкорн колбасным жиром и посыпали высушенной квашеной капустой. Вышла убер-тошнотина.

– Я мечтала об Италии, – сказала Сэм, поворачивая диск в угловом шкафу, где ее мама хранила специи. – У нас тут где-то была сухая итальянская приправа. Вот, нашла.

– М-м-м, – сказала я. – Знаешь, что было бы хорошо? Сделать мини-пиццу. Можно на хлебе. Сыр у вас есть?

Сэм полезла в холодильник:

– Нет. Только творог.

Я пожала плечами:

– Можно попробовать. А соус для пиццы?

Сэм порылась в буфете:

– Нет. Соуса для пиццы нет.

– А для спагетти? – спросил Тодд.

– Нет.

– Томатная паста? – продолжила я.

Сэм снова открыла холодильник:

– Есть кетчуп.

Я на миг задумалась, пытаясь представить, насколько будет съедобен хлеб с творогом и кетчупом. Сомнительно.

– Бухнем побольше сухого чеснока и орегано. Давай ты делаешь пиццы, а я – попкорн.

Я достала кастрюлю и налила на дно оливкового масла. Потом насыпала попкорна, закрыла крышкой и поставила на плиту на среднюю мощность. Тодд наблюдал за нами, опираясь на стол. Естественно, помощи на кухне от него не жди.

– Сэм, как у тебя прошли первые дни в школе? – поинтересовалась я.

– Ну, во-первых, мы с Джинни больше не друзья.

– Что? – Джинни Дженовезе была лучшей подружкой Сэм. Единственной настоящей подругой. Как Марси у меня. – Что случилось?

Сэм бухнула три куска белого хлеба на противень ростера. Потом выдавила на них кетчуп и принялась размазывать его ложкой.

– Ну, у нас появилась новенькая, Оливия Парди. У нее огромный дом с бассейном, телик на всю стену и все такое. Они очень богатые, наверное. И Джинни решила, что она теперь ее лучшей подругой будет, чтобы в бассейне плавать. Поэтому она пришла к Оливии и сказала, что все остальные девчонки, включая меня, дуры. И предложила ей все тут показать. И еще сказала, чтобы она ни с кем не дружила, кроме нее, и сама обещала больше ни с кем не дружить. Сказала, что теперь они будут лучшими подругами.

– А как ты обо всем этом узнала? – спросил Тодд. Как будто его это беспокоило.

Сэм сурово посмотрела на него, но все же ответила:

– Джинни сама сказала. – Потом насыпала на кетчуп сухой чеснок и орегано.

– Сама сказала? – воскликнула я. – Сама призналась, что обозвала всех остальных дурами?

– Ну, нет. Эту часть я узнала от Доминика Манкузо. А он услышал это в автобусе – так сказала старшая сестра Оливии. А Джинни мне рассказала о том, что они с Оливией будут теперь лучшими подругами и так далее. – Сэм провела по глазам тыльной стороной ладони, а потом встала возле стола, сложив на груди руки. Она плакала.

Оставив попкорн, я обняла девочку.

– Милая, я так тебе сочувствую, – сказала я.

Масло зашипело, попкорн начал лопаться. Не успела я вернуться к плите, как к ней подошел Тодд и начал покручивать кастрюлю. Попкорн стрелял все более неистово, а когда утих, Тодд выключил плиту и переставил его на холодную горелку.

Я поцеловала Сэм в макушку и вернулась к плите. Скрестив на груди руки, я принялась притопывать носком, пока Тодд не отошел. Открыв кастрюлю, я посыпала еще горячий попкорн сухой итальянской приправой. Потом снова накрыла его крышкой, встряхнула и сказала:

– Поверить не могу, что Джинни так с тобой обошлась.

Сэм выпрямила спину и запустила ложку в банку с творогом.

– Да, паршиво вышло. – Она навалила по солидной горке творога на каждую пиццу и убрала их в ростер поджариваться.

– Действительно паршиво, – согласилась я. – Но человек, который так поступил, просто недостоин быть другом Саманты Пиклер.

Она лишь пожала плечами.

– Знаешь, что надо сделать? – сказал вдруг Тодд. – Наложим на нее проклятие.

Я закатила глаза, но Сэм повернулась к нему и улыбнулась:

– Правда?

– Конечно, – ответил он. – Нашлем на нее отрицательную энергию.

Сэм засияла:

– Ага, как колдуны вуду! А ты умеешь? Или ты, Фиона?

Я пожала плечами. А потом бросила ядовитый взгляд на Тодда. Я не верила ему ни на грамм.

Тодд продолжил:

– Попробуем действовать, как сердце подскажет. У тебя есть какая-нибудь ее вещь?

– Нет, – ответила Сэм. – А, погоди, есть! Пару недель назад я взяла у нее браслет поносить. Сойдет?

– Попробуем, – сказал Тодд.

Сэм бросилась вверх по лестнице.

– Так, а свечи есть?

Я пошла в наступление:

– Ты чего так разлюбезничался?

– Вовсе не разлюбезничался. Мне просто скучно, Принцесса.

Я погрозила ему пальцем, чуть ли не ткнув им в лицо:

– Послушай, Господин Обосрашка. Если ты расстроишь ребенка, я собственноручно тебя кастрирую.

– Так, ни слова о моих половых органах. Это меня за водит.

– Фу, ты мне отвратителен.

Он оттолкнул мой палец.

– Тащи свечу, – повторил он. – Бумага есть? И маркер или что-нибудь типа того?

Я показала на ящик со всяким барахлом, но сама не сводила с него глаз:

– Там посмотри.

Окинув Тодда еще одним недобрым взглядом, я пошла в столовую в надежде отыскать свечу. Мне попалась лишь одна – с ароматом корицы и клюквы под названием «Душевный дом». Не совсем то, конечно, для магии вуду. Да и ладно. Мы же все равно не колдуны. И не маги. И не ведьмы. И вообще.

Тодду удалось найти лист бумаги и черный маркер, которым он нарисовал большой круг с пентаграммой внутри. Сэм пулей влетела в кухню.

– Вот. – Она отдала браслет Тодду. Серебряная цепочка с маленькими фиолетовыми камушками.

– Красивый, – сказала я.

– Все равно мне он не нужен. Давайте наложим проклятие на нее и на браслет, а потом я отдам его ей, так что она получит двойную порцию отрицательной энергии.

– Мне нравится ход твоих мыслей, – похвалил Тодд.