Стини не всегда был утешением для него. Он стал самонадеянным и заносчивым, как и все остальные. Стини позаботится о себе. Он уже заручился дружбой Карла, и они ездили в Испанию вместе, когда Карл отправился просить руки инфанты. А теперь Карл был обручен с Генриеттой-Марией, дочерью французского короля Генриха IV и сестрой правящего короля Людовика XIII. Женитьба Карла на католичке может вызвать волнения – ведь, если на троне будет королева-католичка, преследованиям нонконформистов придет конец. Но это уже дела Карла, а не его.

Как странно думать о смерти! Больше никакой охоты, никакого гольфа, никакого смеха над выходками Стини и остальных; больше ему не придется подавать знаки молодому человеку, чтобы тот подставил ему плечо, чтобы опереться.

Жизнь прошла.

Когда Яков думал о прошедших годах, то вспоминал того, кого никогда не мог забыть. Как часто он испытывал желание вернуть его! Но как он мог призвать назад человека, осужденного за убийство?

«Робби – не убийца, – повторял он про себя в ночные часы, когда просыпался от какого-то неясного сна о прошлой жизни, в котором его преследовал образ красивого молодого человека. – Я верну его ко двору. Он получит назад свои имения».

Но при свете дня Яков обычно говорил:

– Я не могу этого сделать. Это ни к чему хорошему не приведет. Разве может Роберт сейчас занять свое прежнее место?

Прошло почти десять лет с тех пор, как Яков последний раз видел Роберта, а для королевской памяти это достаточно долгое время. И все эти годы Роберт фактически оставался узником.

Перед тем как умереть, он должен даровать Роберту полное помилование. Его владения должны быть ему возвращены. А что касается этой женщины – она получит свободу. Он не может помиловать одного Роберта и оставить узницей его жену. Роберт был помилован, и уже составлялись документы, которые сделали бы его снова богатым человеком.

Но Яков не знал, как мало ему оставалось жить, и умер, прежде чем успел поставить свою подпись под этими документами.

Однако для Роберта и Франсис наконец настали перемены, и в марте 1625 года, когда Яков умер во дворце Теобальда, они были свободны ехать куда им вздумается. Последним подарком Якова было освобождение их друг от друга.

Глава 16

УСПОКОЕНИЕ

Граф Сомерсет уже не был молодым человеком – минуло почти тридцать лет с тех пор, как суд пэров признал его виновным в убийстве, но временами ему казалось, что прошло гораздо больше времени. Оглядываясь на свое прошлое, он представлял себя тремя разными людьми: честолюбивым молодым человеком, ищущим места при дворе, самым могущественным человеком в Англии и, наконец, человеком, который научился понимать себя и жизнь и смог извлечь пользу из постигшей его катастрофы.

Роберта часто удивляло то, что последний этап его жизни оказался самым счастливым. Неужели это было его наградой? Извлечь из жизни уроки, прийти к пониманию истинных ценностей, которые может предложить мир?

Он верил в это. И когда находился рядом с дочерью – такой похожей на мать и так от нее отличающейся, – был полностью удовлетворен.

Но даже после того, как Роберт получил помилование, жизнь складывалась непросто.

Франсис часто выезжала ко двору, но не была счастлива. Она не блистала при Карле и Генриетте-Марии так, как когда на троне сидели Яков и Анна. «Кто такая эта Франсис Хауард?» – звучал постоянный вопрос. Жена какого-то мимолетного фаворита, который впал в немилость; дочь графа и графини Саффолк, обладающих репутацией мошенников; внучатая племянница старого негодяя Нортгемптона, который вовремя умер, чтобы спасти себя от скандала, и, что хуже всего, убийца, признавшаяся в своем преступлении.

Франсис злилась, впадала то в отчаяние, то в тоску, но не могла оставаться вдали от Уайтхолла.

Она ездила ко двору и обратно, вечно стремясь к тому, что не могло ей принадлежать, негодуя на растущую привязанность между ее дочерью и мужем, которые находили счастье в общении друг с другом.

Сама Франсис так и не обрела своего счастья. Страхи пришли вместе с грызущей болью, которую она вначале игнорировала, по впоследствии уже не могла не обращать на нее внимания. Боль становилась все сильнее, пока полностью не заполнила все ее существование.

Больше не было поездок ко двору – осталась только боль, усиливающаяся день ото дня.

Франсис лежала в постели и кричала от нестерпимой муки, иногда теряя сознание. Временами ее посещали видения, и те, кто ухаживал за ней, слышали, как она говорила: «Ты здесь… смеешься надо мной? Говоришь, тебя мучила такая же боль? Значит, это твоя месть, Том Овербери?»

Когда ее страдания прекратились, все сочли это облегчением. Франсис прожила тридцать девять бурных лет, и шестнадцать из них прошли впустую с тех пор, как она предстала перед судом.

Но когда ее не стало, воспоминания начали постепенно стираться. Дни стали радостнее. У Роберта была семнадцатилетняя дочь, милое цветущее создание, глубоко привязанное к отцу, который, из-за их уединенного образа жизни, был ей ближе, чем обычно бывают родители.

Роберт был беден по сравнению с тем богатством, которое когда-то имел, потому что у него оставались только дом в Чизике и небольшой доход.

– Этого достаточно для наших нужд, – говорила ему Анна, и Роберт не мог нарадоваться на свою дочь.

Он был бы абсолютно счастлив, если бы она всегда оставалась в неведении, но существовали документы и книги о деле сэра Томаса Овербери, и было неизбежно, что когда-нибудь нечто подобное попадет к Анне в руки.

Однажды Роберт нашел ее с остановившимся потухшим взглядом и книгой, упавшей на пол. При виде ужаса на ее лице он понял, что она прочитала.

– Моя дорогая, – сказал он, – ты не должна огорчаться из-за этого.

– Моя мать… это сделала!

– Она была молода и слишком избалована. Как объяснить поведение Франсис Хауард ее дочери?

Роберт благодарил Бога, что Анна была рассудительной девочкой. После первого шока, после того, как они поговорили и он рассказал ей эту историю со своей точки зрения, Анна сумела выбросить ее из головы. Ее отец невиновен, а виновная мать уже мертва. Из-за того, что тогда произошло, они жили здесь, далеко от жизни двора. Все это в прошлом, и, сколько ни печалься, нельзя изменить того, что было.

Роберт был рад, что дочь все знает, потому что жил в постоянном страхе, что однажды она встретит кого-то, кто расскажет ей эту историю. Пусть лучше она услышит ее от него самого.

Анна превращалась в очень привлекательную женщину с чертами лица своей матери, но украшенными выражением доброты и скромности. Роберт понимал, что нельзя оградить ее от окружающего мира. Было бы хорошо держать дочь при себе, потому что она не просила другой жизни. Но он слишком сильно ее любил.

За время ссылки у него сохранилось несколько друзей, которые остались ему верны, и они помогли Анне выйти в свет. Но она всегда неохотно оставляла отца и с удовольствием возвращалась к нему. Во время одного из таких выездов Анна познакомилась с лордом Уильямом Расселом. Между ними сразу же вспыхнуло взаимное чувство, и Уильям, старший сын графа Бедфорда, не сомневался, что единственной в его жизни женщиной должна быть Анна – дочь опозоренного графа Сомерсета и его пользовавшейся дурной славой жены.

Нельзя было ожидать, что жизнь всегда будет идти по накатанной колее. Роберт понимал, что пришел конец его нежным дружеским отношениям с дочерью: она либо выйдет замуж за Рассела, либо проведет всю оставшуюся жизнь, горюя о нем. Казалось, что Рассела ей не видать, так как Бедфорд в гневе заявил, что между его наследником и дочерью таких родителей никакой свадьбы не будет.

Бедфорд бушевал при дворе, и забытый было скандал выплыл наружу. Анна лишилась своей прежней веселости, и этого Роберт не мог вынести; он был готов отдать все, что у него есть, ради ее счастья и даже никогда больше не видеть Анну, если это будет необходимо.

Уильям Рассел был решительным молодым человеком, который не намеревался лишиться любимой женщины, и, будучи другом короля, скоро заручился его поддержкой и сочувствием молодой королевы Генриетты-Марии. Бедфорду было нелегко отказать в просьбе короля быть добрым к влюбленным, и в конце концов он согласился, но при условии, которое, зная о бедности Роберта, считал невыполнимым.

Жена его сына должна иметь приданое в двенадцать тысяч фунтов. Это, заявил он, более чем скромный вклад, когда девушка входит в одно из знатнейших семейств страны.

Анна была безутешна.

– Он знает, что это невозможно, – горевала она. – Потому и поставил такое условие.

«Двенадцать тысяч фунтов!» – размышлял Роберт.

Продав все, что имеет, он, возможно, сумел бы наскрести такую сумму. Но тогда бы ему пришлось провести остаток жизни в нищете. Однако Роберт был готов купить счастье дочери на любых условиях.

Когда деньги были собраны, у Бедфорда больше не осталось отговорок, и леди Анна Карр вышла замуж за лорда Уильяма Рассела. Хотя Роберт знал, что близости с дочерью подошел конец, это был один из самых счастливых дней в его жизни.

* * *

После свадьбы Анны Роберт прожил еще восемь лет. Хотя у него не осталось почти никакой собственности, это были счастливые годы, потому что он часто бывал с дочерью, видел ее хозяйкой большого поместья, а что еще важнее – счастливой женой и матерью. Часто его внуки, вскарабкавшись к нему на колени, обращались с извечной просьбой:

– Дедушка, расскажи что-нибудь!

И Роберт рассказывал им о великолепии королевского двора и рыцарских подвигах. Только одну историю он никогда им не рассказывал. Роберт полагал, что они ее услышат, когда придет время, расценят как трагедию, действующие лица которой потускнели от давности, и не станут слишком строго судить своего деда, которого знали в дни детства.