— Так сколько дать, что б нас не запомнили? — спросила пораженная Ладкиной прозорливостью Виолетта.

— Ни-че-го.

— Чего?

— А ничего, — Лада достала сигарету, с осечкой прикурила от зажигалки и жадно затянулась. — В глубинке быстрее поверят в то, что нас обокрали, тогда у нас не будет не только паспортов, но и денег. Народ у нас простой, нищету понимают правильно, в беде не оставят, глядишь, и картошечки сварят и самогонки поднесут.

— Ишь ты, хватила, самогонки!

— Мне бы тонкую полоску кокаина. Трясти начинает. В худшем случае, помог бы и стакан самогонки.

— Только ломки нам и не хватает, — села на любимого конька Виолетта.

— Не зуди, Ветка, и так плохо. Там за леском вроде деревня виднеется, светает уже, дальше ехать днем не стоит, на пост можем нарваться.

Виолетта повернула ключ зажигания, и они медленно двинулись вдоль трассы, напряженно глядя в лобовое стекло, боясь пропустить съезд к деревеньке. Дождь еще не слишком размыл проселочную дорогу, и они вполне сносно съехали с трассы, оставляя после себя следы на глиняной почве.

Деревенька была небольшой, два десятка домов, стоящих по обе стороны проселочной дороги, покосившаяся палатка, торгующая хлебом, крупами, напитками и кондитерскими изделиями. У палатки отирался мужичок в брезентовом плаще, больших кирзовых сапогах и с хлыстом. Чьи-то руки передавали ему через окошечко авоську набитую всякой снедью, в ячейку авоськи высунула длинную тонкую и прозрачную шею водочная бутылка. Виолетта притормозила, слегка обдав грязью мужичка.

— Ой, простите…

— Меня буренки и не так порой обделывают — усмехнулся мужичок, разглядывая подружек.

— Так вы пастух?

— Так точно, возвращаюсь с утреннего выгула.

— Вы военный, — Лада утвердительно ткнула в пастуха забинтованной ладошкой.

— Отставной козы барабанщик, — пошутил мужичок и ответил, — сержант в запасе Сундуков Валерьян Матвеевич.

— Товарищ сержант, — с просительной ноткой в голосе обратилась к нему Виолетта, — вы нам не подскажете, у кого из ваших односельчан можно остановиться до вечера?

Видите ли, мы попали в неприятности, у нас украли…

— Отчего же, — прервал ее пастух, — да хоть у меня, живу я один, а в компании веселее. Вот и расскажете, что с вами приключилось. Как зовут-то вас?

— Лида! — выпалила Лада и, опережая подругу, добавила. — И Света.

— Хорошие русские имена, — улыбаясь желтыми зубами, сказал пастух.

Девушки обрадовались скорому разрешению проблемы и предложили:

— Так давайте мы вас подвезем!

— Э, нет красавицы. Я вам так машину отделаю, за неделю не отмоете, век Валерьяна вспоминать будете. Вы езжайте до конца деревни, слева, на отшибе дом стоит, так это моя изба и есть. Заходите смело, у меня не заперто. А я потихоньку дойду, не беспокойтесь.

— Спасибо… э-э, Валериан, — сказала Виолетта и тихонько тронулась с места, стараясь не разбрызгивать уличную грязь.

Дом пастуха и вправду стоял в стороне от деревни, что весьма порадовало подруг, все меньше любопытных глаз. Поднявшись на крыльцо, Виолетта дернула входную дверь, и та свободно поддалась. В сенях висела рабочая одежда пастуха, плащи разнообразной длины и фасонов, в некоторых угадывался военный крой, для всех сезонов. Под плащами выстроились сапоги, боты, ботинки и огромные ботфорты. На полке водружались одна на другой шляпы, кепи и фуражки. На бревенчатой стене, на вбитых крючьях висели разнообразные хлысты.

— Матерь божья, — перекрестилась Лада забинтованным кулачком, — ну ни дать, ни взять ателье маркиза де Сада! Уж не извращенец ли наш Валерьян?

— Везде тебе извращенцы мерещатся! Это тебе не столица, просто у Валериана образцовый военный порядок.

— Немного жутковато, признайся.

— Ну, есть немного. Хорошо, что ты догадалась назваться другими именами, а то я чуть свое не брякнула. То-то лицо было бы у Валериана «хорошие русские имена»!

— Мое, предположим, русское, — ввернула Лада.

Они прошли в горницу. Печка еще теплилась, видимо перед утренним выгулом пастух топил ее или, может, разогревал чайник. На столе стоял хлеб, накрытый чистой салфеткой. Кружки и тарелки в образцовом порядке теснились на полках. Девушки с любопытством огляделись. На стенах висели старые фотографии: солдаты Первой Мировой, офицеры Великой Отечественной и молодой безбородый Валерьян на пушечном жерле в каком-то музее на открытом воздухе.

— Все бы хорошо, да туалет на улице… — посетовала Лада.

— Ты жалуешься? Нам этого Валериана сам бог послал!

— Ладно, ладно, вот он уже идет, — понизила голос до шепота Лада.

Пастух вошел в избу. Свой мокрый брезентовый плащ он оставил в сенях, на его ногах, вместо сапог, были надеты обрезанные до ступней валенки.

— Вы что ж красавицы голыми ногами по полу? Обувайтесь, в сенях тапки стоят.

— Ой, что вы Валериан, у вас пол половиками застелен, да и нам не холодно, — запротестовала Виолетта не желающая надевать обрезанные валенки.

— Команду выполнять, — твердо сказал Валерьян и строго посмотрел на подружек.

Девушки вышли в сени. Со вздохом Лада стала примерять «тапки», все они ей были велики, но перечить строгому сержанту она не решилась. Волоча ноги в «тапках» по полу, они вернулись в горницу. Валерьян растапливал печурку, уже стоял на горячей платформе чайник. Он обернулся к девушкам.

— Я пока тут у печи колдую, вы, девчата, покупки мои разберите, да порежьте чего надо.

Виолетта взяла авоську со скамьи. В авоське находилась чайная колбаса местного мясного комбината, кусок пошехонского сыру, кирпич черного хлеба, банка шпрот из далекой Клайпеды и бутылка водки «Московская Особая».

— Лида, — позвал Валерьян, стоявшую не у дел Ладу, — что у тебя с руками?

— Противень из духовки доставала и обожгла, — удачно соврала Лада, покрутив бинтами перед лицом пастуха.

— Перевязать по другому надо. Я помогу, умею.

— Не надо. Мне Ветка перевяжет, — отдернула кулачки Лада.

— Почему не хочешь? — строго спросил Валерьян.

— Я, простите за подробности, бинты в моче вымачиваю. Так бабка посоветовала, заживет быстрее.

— Может и права бабка, уринотерапия называется. Ну и в чем проблема? Я перевяжу.

— Не надо. Я стесняюсь, — сказала, как отрезала Лада.

— Ну, бог с тобой.

Она отошла от пастуха, подошла к столу, втянула ноздрями шпротный запах и, приблизив свою голову к Виолеттиной, прошептала:

— Это не Валерьян, это Штирлиц какой-то! Отчего да почему…

— Ох, Ладка, ну ты и врать здорова, мне бы про мочу и в голову не пришло!

— Вертелась, как уж на сковородке, ну как бы он мне приказал «команду выполнять»?

Валерьян прикрыл печь заслоном. Вышел в сени, через минуту хлопнула входная дверь.

— Куда это он?

— За милицией.

— Дура ты, Ветка.

— Ты меня осторожней Веткой называй, в первый раз подумал, что ослышался, во второй — вопросы задавать будет.

Дверь снова открылась, и на пороге возник Валерьян с ведерком, наполненным помидорами, огурцами и зеленым лучком. Стараниями Виолетты на столе уже красиво лежала закуска, она метнулась к Валерьяну и приняла из его рук ведерко. Вода, наливаемая Валерьяном из ведра, с шумом ударила в дно жестяного таза.

— Я вымою, — сказала Виолетта и поочередно стала окунать овощи в воду, тереть их ладонями и выкладывать на чистую салфетку.

Все было готово к трапезе. Валерьян жестом пригласил девушек к столу. Дымящаяся картошка, запах тушенки и свежего хлеба вызывали острое чувство голода. Валерьян достал три стопки и распечатал бутылку. Налил.

— Ну-с, за знакомство, — провозгласил тост Валерьян.

— За знакомство, — повторили дамы.

Первая рюмка огненной струйкой влилась в рот. Водка была теплой, но из-за этого она показалась им особенной. Первое время они ели молча, Лада неуклюже управлялась с ложкой, а после второй рюмки Валерьян начал задавать свои вопросы.

— Вы, красавицы, откуда будете?

— Из Москвы, — Лада пнула ногой Виолеттин «тапок», у той едва не сорвалось с языка название их родного города.

— А направляетесь куда, если не секрет?

— Не секрет, — смело заявила Виолетта, — в геологическую экспедицию.

Валерьян налил по третьей.

— Экспедиция это хорошо, — он пожевал губами и, лукаво сощурившись, сказал, — Одеты вы странновато для геологической экспедиции.

— Так мы с багажом, — брякнула опьяневшая Лада. — У нас и шубки есть. Могу показать, коль не веришь?

— Чего ж мне не верить? Верю, — Валерьян снова наполнил стопки, — И что ж с вами произошло? Вы упоминали какую-то кражу…

— Ах, да, — спохватилась Лада, — у нас все украли, паспорта, деньги…

— Ну а шубки, что ж не украли? Норковые, поди.

— Какой там, — язык у нее начал заплетаться, — Искусственные. Вот и не позарились.

— Как же вы теперь в экспедицию, вам в милицию надо, — посоветовал Валерьян, — заявлять.

— На месте и заявим, а то партия без нас уйдет, опаздывать нам нельзя, — собралась с мыслями Лада. — Вот отдохнем немного и поедем. Светка-то одна за рулем.

— Переночуйте, да завтра и поедете.

— Нет, Валерьян, как стемнеет, поедем, — пьяно настаивала Лада, Виолетта кивком выражала свое согласие с подругой.

— Мое дело предложить. Ну что, еще по рюмашке?

— Я не против, вкусная у вас водка, Валерьян, — она близоруко приблизила этикетку к глазам. — О, «Особая».

Глава пятая

К полудню следующего дня Виктору Павлову было известно, что Джованни Ризио прибыл к «Джоконде» в полночь, на собственном автомобиле «Альфа Ромео» цвета сапфир, в сопровождении русской модели агентства «Роскошь», по имени Лада Кренникова.