— Если ты не пустишь меня в туалет, мне придется нассать прямо на пол! — пригрозила Макс.

Грубое слово вызвало у Генри брезгливую гримасу. Приличные девочки не должны так выражаться. Впрочем, он тут же вспомнил, что Марию воспитывала Лаки Сантанджело. Откуда ей было набраться хороших манер?

— Хорошо, я пущу тебя в… в ванную комнату, но помни: я тебе доверяю! — предупредил Генри, сунув руку в карман, где лежал ключ от наручников.

— Ты мне доверяешь?! — снова заорала она. — Нет, ты точно больной! Псих гребаный!

Ну вот, огорчился Генри, опять она ругается. Совершенно очевидно, что эту привычку она переняла у своей матери.

Наклонившись к кровати, он открыл замок наручников, и Мария резво вскочила, но тут же покачнулась. Взяв ее под руку, Генри проводил девушку до двери маленькой ванной комнаты, которую Логан Уитфилд-Симмонс, не признававший удобства вне дома, пристроил незадолго до своей безвременной кончины.

— Ты, конечно, собираешься стоять и смотреть, как я буду делать свои дела? — спросила Макс, когда он взялся за ручку двери, чтобы открыть ее перед ней. — Это тебя заводит, да?

— Нет, — кротко ответил он. — Я не буду смотреть, но я подожду тебя снаружи.

Юркнув внутрь, Мария захлопнула дверь перед самым его носом.

Нет, не так он представлял себе их первое утро. План, который он составил, был безупречным и четким. Они должны были приехать в хижину вместе и приятно провести вечер, болтая обо всех тех вещах, о которых так подробно писали друг другу в мейлах. Заодно он бы постарался вызнать побольше о матери Марии. Только потом Генри собирался решить, как он поступит дальше, но события с самого начала стали развиваться по иному сценарию.

Что и говорить — Генри был не очень доволен тем, как все повернулось, и вместе с тем, как ни странно, не испытывал ни малейшего разочарования. В конце концов, девчонка была у него в руках. И они были здесь совершенно одни. Мария Сантанджело оказалась полностью в его власти. Это было новое, еще не испытанное чувство, и Генри находил его волнующим и весьма приятным.

Потом он вспомнил о запертом в сарае за домом двоюродном братце и помрачнел. Что делать с ним? Нельзя ведь допустить, чтобы парень умер с голода. Можно было, конечно, накачать его наркотиками, но никаких наркотиков в доме не было. Генри не мог и предположить, что они ему понадобятся.

«Нужно его убрать! — прозвучал у него в ушах чей-то тоненький голосок. — Убить! Другого выхода нет!»

* * *

Борясь с подступающей паникой, Макс быстро обследовала крошечную ванную комнату, в которой едва поместились сидячая ванна, небольшой умывальник и деревянный стульчак. Высоко под потолком имелось единственное окно, но оно было слишком маленьким, и Макс не смогла бы протиснуться наружу, даже если бы сумела до него добраться.

Положение, в которое она попала, представлялось Макс чистой воды безумием. Неужели ее и в самом деле похитили? Или ей это снится? Может быть, она заснула и ей привиделся весь этот кошмар? Если так, оставалось только надеяться, что скоро она проснется, и ничего этого не будет.

Потом Макс снова спросила себя, не имеют ли Куки и Гарри какого-то отношения к происшедшему. Уж больно странным казался ей похититель — до сих пор он не сделал ей ничего по-настоящему плохого и даже, кажется, старался быть вежливым… Но нет, это было маловероятно. Просто он псих, а психи часто ведут себя как нормальные, оставаясь при этом совершенно непредсказуемыми.

Осторожно встав на деревянный стульчак, Макс попыталась дотянуться до окна под потолком. Ей удалось даже коснуться рамы, но сдвинуть ее с места она не смогла — очевидно, окно было забито.

— Черт! — пробормотала Макс и, спрыгнув на пол, включила воду и быстро помочилась.

— Ты скоро? — спросил из-за двери Генри-Грант.

— Я вообще никогда отсюда не выйду, грязный извращенец! — крикнула Макс, поспешно натягивая джинсы.

— Тогда мне придется войти, — сказал он, открывая дверь, которую Макс опрометчиво забыла запереть. — Дай-ка мне взглянуть на твою ногу, — добавил Генри-Грант, наклоняясь вперед. — Болит?

— Какая тебе разница, ведь ты все равно собираешься прицепить меня снова! — дерзко ответила она, резким движением отбрасывая назад густые, черные волосы.

— Нет, если ты пообещаешь мне не убегать, — сказал он, любуясь ее разрумянившимся лицом.

— Да как ты вообще посмел надеть на меня эти идиотские наручники? — возмутилась она. — Как это тебе только в голову пришло, ублюдок?!

— Такие выражения не пристали юной леди, поэтому я попросил бы тебя не выражаться, — чопорно сказал Генри, думая о том, как было бы здорово, если бы Мария перестала орать и браниться.

— Я тебе не леди, козел! — огрызнулась она.

Вместо ответа он взял ее за плечо и повел назад в спальню.

— Ты хоть соображаешь, что ты делаешь, кретин?! — продолжала Макс. — Ты меня похитил — наставил на меня пистолет и заставил ехать с тобой! Это федеральное преступление, мистер, поэтому когда тебя поймают, то упрячут за решетку лет на сто!

— Меня никогда не поймают, — уверенно возразил Генри, которому этот обмен репликами начинал нравиться. Какой темперамент, думал он. Ах если бы она только пореже употребляла всякие слова, которых набралась у своей крутой матери!

— А где Туз? Что ты сделал с моим братом? — требовательно спросила Макс.

— Ему ничто не грозит, — ответил Генри, снова застегивая наручники у нее на ноге.

— Откуда мне знать, что ты не врешь?

— Можешь мне не верить, но это правда.

— А по-моему, ты и соврешь — недорого возьмешь. Человек, который способен… Короче, имей в виду, моя семья будет меня искать. Меня, наверное, уже ищут, так что лучше тебе отпустить нас по-хорошему, пока тебя не нашли. Потому что, если тебя найдут, тебе будет очень, очень плохо. Моя мама — она тебя просто за яйца подвесит!

— Ты очень красивая девочка, которая очень любит грязные слова, — сказал Генри, с осуждением поджав губы. — Твоей маме следовало бы промыть тебе рот с мылом!

— Слушай, откуда ты такой взялся? — Макс насмешливо прищурилась. — Из прошлого века, что ли?

Генри только головой покачал. Ему очень не нравилась эта вербальная агрессия, но он не знал, как заставить Марию говорить повежливее. А может быть, это потому, что она знает — он не причинит ей вреда?

Как она тонко все чувствует! Поистине, он и она буквально созданы друг для друга!

36

Посидев за рулеткой всего час или около того, Бриджит стала богаче на несколько десятков тысяч долларов. Сегодня ей везло, и Бриджит лучезарно улыбалась. Бобби, который играл за соседним столиком в кости, то и дело подходил к рулетке, чтобы проверить, как идут у нее дела, а потом возвращался обратно.

— Рулетка — игра для идиотов, — заметил он, когда Бриджит придвигала к себе очередную кучку выигранных фишек. — Как же получается, что ты все время выигрываешь?

— Сама не понимаю, — удивленно отвечала Бриджит, сверкая голубыми глазами. — Я все время ставила на одиннадцать и — можешь себе представить? — одиннадцатый номер выпадал три раза подряд!

— Нам пора, Бриджит, — сказал Бобби, бросив взгляд на часы.

— О нет, еще немножко!

— Вот не знал, что ты такая азартная!

— Вовсе я не азартная!

— Да? А мне было показалось…

— Когда кажется — креститься надо, — холодно прокомментировала Бриджит, ставя на расчерченное сукно стопку фишек. — И вообще, я должна сосредоточиться, а ты меня отвлекаешь.

— Смотри, не просади все, — предупредил Бобби.

— Это не входит в мои намерения.

— И постарайся не подцепить какого-нибудь горячего парня, — добавил он, заметив, что вокруг стола собралось немало мужчин, и все без исключения смотрят на Бриджит. Этого, впрочем, следовало ожидать. Его племянница была невероятно хороша даже по высоким вегасским стандартам.

— Почему бы нет, Бобби? — с самым невинным видом спросила Бриджит и захлопала ресницами. На самом деле она прекрасно знала, какое внимание привлекает, и наслаждалась этим.

— Потому что сегодня я за тобой присматриваю. Не забудь — я твой большой строгий дядя.

— Ты хотел сказать — маленький дядя, — парировала она и ухмыльнулась. — В конце концов, я на девять лет тебя старше.

— Хорошо, я — маленький дядя, который присматривает за своей большой сексуальной племянницей. И вот что я тебе скажу…

— Тише… Спугнешь удачу! — нетерпеливо перебила Бриджит, расставляя по номерам еще несколько фишек. Крупье запустил колесо рулетки. Бриджит снова выиграла и испустила ликующий вопль.

— Я и не знал, что несколько тысяч долларов так тебя заводят, — шепнул ей на ухо Бобби.

— Ты совершенно прав, Бобби, — ответила Бриджит, сгребая выигранные фишки. — А знаешь почему? Потому что эти деньги — мои, и только мои. Я ни от кого их не унаследовала. Я, можно сказать, сама их заработала!

— Хорошо, получай в кассе свой выигрыш, и пойдем выпьем по коктейлю.

— Я бы предпочла что-нибудь съесть.

— Одно другому не мешает. Главное, успеть вовремя бросить игру. Говорят, рулетка переменчива.

— Если ты настаиваешь… — Бриджит вздохнула и неохотно подвинула свои фишки к крупье.

* * *

— Как насчет того, чтобы сходить в «Спаго»? У них там замечательная пицца. Я угощаю, — предложил Алекс. Ему очень хотелось, чтобы Лаки сказала «да». Теперь, когда Ленни не было поблизости, он не хотел упускать случай побыть с ней наедине.

— В «Спаго», говоришь? — рассеянно переспросила Лаки, перебирая на столе стопки чеков, заявок, накладных.