— Куда ты поедешь? — спросила Пенелопа.

— Навестить друзей, — уклончиво ответил он.

«Друзей?..» — удивилась Пенелопа. Насколько она знала, у ее сына вообще не было друзей.

— И когда ты вернешься? — уточнила она, поправляя тюльпаны в вазе, стоявшей на антикварном столике у лестницы.

— Точно не знаю. Все будет зависеть от обстоятельств, — туманно пояснил Генри.

— Может быть, ты познакомился с девушкой? — напрямик спросила Пенелопа. — Если это так, то я хочу взглянуть на нее, прежде чем ты совершишь какой-нибудь необдуманный поступок. Помнишь, что я всегда говорила тебе о девушках, Генри? Для них ты только мешок, набитый долларами. Одним словом, не забывай о том, что ты — Уитфилд-Симмонс, а не шантрапа какая-нибудь.

— Хорошо, мама, — сдержанно ответил Генри, хотя ему хотелось заорать. Эту галиматью насчет Уитфилд-Симмонсов Пенелопа вдалбливала ему лет с шести. Да, Генри знал, что он — единственный наследник своего отца и когда-нибудь унаследует всю эту кучу денег, но ему было непонятно, почему он должен постоянно об этом помнить и вести себя как-то по-особенному.

— Хорошо, — повторил он, не глядя на мать. — Я позвоню тебе и сообщу, когда я планирую вернуться.

— Ну, желаю приятно провести время, — проговорила Пенелопа с некоторым сомнением.

— Спасибо, — отозвался Генри и, повернувшись, двинулся, прихрамывая, к двери. — Я уверен, что так оно и будет.

— Будь осторожен, малыш, — рассеянно сказала ему вслед Пенелопа, чье внимание снова привлекли цветы. Похоже, воду в вазе надо было поменять.

— Я всегда осторожен, — пробормотал Генри, хотя и знал, что мать его больше не слушает.

Выйдя из дома, он несколько минут стоял на повороте подходившей к крыльцу подъездной дорожки. Вскоре появился Маркус, чернокожий шофер матери.

— Чем я могу вам помочь, мастер Генри? — угодливо спросил он.

Маркус служил Уитфилд-Симмонсам, еще когда Генри на свете не было, но от его доходящей до подобострастия услужливости могло стошнить кого угодно.

«Сцена совсем как в «Шофере мисс Дейзи», — подумал Генри. О кино он знал довольно много, ибо проводил в Интернете отнюдь не все свое время, как полагала его матушка. Довольно часто Генри смотрел фильмы, которые заказывал на дом по каталогу. Особенно ему нравились старые ленты, и в первую очередь — классика ужасов: «Техасская резня бензопилой» и серия о Фредди Крюгере.

— Ничем, Маркус. Я сейчас уезжаю. На все выходные, — сказал он.

Кустистые брови шофера подскочили вверх.

— Это очень хорошо, мастер Генри. Полезно иногда сменить обстановку.

— И я тоже так думаю, — согласился он.

— Какую машину вы хотите взять? — поинтересовался Маркус.

— Мамин «Бентли», я думаю.

— О нет, мастер Генри! — испуганно воскликнул старый негр, и его лоб заблестел от испарины. — Миссис Пенелопе это не понравится. Она строго-настрого запретила мне…

— Я знаю, Маркус, я пошутил.

— Я так и подумал, мастер Генри, — сказал шофер с явным облегчением. — Вы просто пошутили, да?

— Пожалуй, я возьму «Вольво».

— Разумеется, мастер Генри. Сейчас я его вам подгоню.

— Не стоит. Я сам.

— Ну, раз вы так хотите…

— Да, хочу.

И Генри обогнул особняк, где в гараже стояли в ряд новенькие, сверкающие машины: голубой «Бентли» матери, ее же лаково-черный «Кадиллак» (им она пользовалась для поездок на благотворительные приемы, ибо первая машина казалась ей чересчур шикарной для этих целей), а также серый «Мерседес»-внедорожник для шопинга. В дальнем углу гаража притулился темно-коричневый «Вольво». Как правило, этой машиной пользовались родственники, приезжавшие к ним на несколько дней погостить, но иногда Маркусу тоже разрешалось взять «Вольво», чтобы съездить куда-нибудь по хозяйственным делам. У Генри своей машины не было, да он в ней и не нуждался. После аварии, сделавшей его хромым, он почти перестал выезжать куда-либо, и заводить собственную машину не имело смысла.

Но теперь все изменилось. Сегодня он уедет, отправится по важному делу, и сознание этого наполняло его волнением.

Открыв багажник «Вольво», Генри аккуратно положил туда свою парусиновую дорожную сумку. В ней лежало все, что могло понадобиться ему в предстоящие выходные, обещавшие стать захватывающе интересными.

17

Энтони Бонар любил Вегас и всегда считал, что он и этот город прекрасно подходят друг другу. Да и как было его не любить? В этом оазисе посреди невадской пустыни было все: роскошные казино, красочные шоу, отличные рестораны и женщины — неистовые, сексуальные, готовые на все женщины, при одном взгляде на которых любой нормальный мужчина не мог не почувствовать жгучего желания.

Энтони, впрочем, на женщин не особенно заглядывался — ему вполне хватало Эммануэль и Карлиты, которыми он жонглировал словно акробат резиновыми мячиками. Ирма была, разумеется, не в счет — кому, скажите на милость, нужна эта обрюзгшая американская корова? И все же Вегас есть Вегас, и Энтони заранее решил, что, если ему вдруг приглянется какая-нибудь сексапильная пташка, он не станет отказывать себе в удовольствии. В конце концов, существует «Виагра», благодаря которой любой мужчина может чувствовать себя на высоте, как бы сильно он ни был утомлен.

Ему, слава богу, маленькие голубые пилюли были не нужны, но, попробовав их пару раз (просто ради эксперимента), Энтони скоро привык не беспокоиться за свою эрекцию. Эммануэль и Карлита тоже были довольны — когда он навещал их, обе просто умоляли его не останавливаться.

«Ненасытные шлюхи», — думал о них Энтони с самодовольной ухмылкой.

Первой женщиной, которую он познал, была дешевая проститутка, встреченная им на улице родного Неаполя. Антонио едва исполнилось двенадцать, но он уже был половозрелым, постоянно возбужденным подростком. Шлюха отвела его в ближайший переулок, выхватила деньги, украденные им из материного кошелька, и обслужила стоя. Это был быстрый и яростный секс — именно такой, как он всегда представлял себе в своих юношеских фантазиях. С тех пор Энтони считал, что все женщины любят грубую силу, а всяческие нежности считал признаком слабости и слюнтяйства.

За всю жизнь Энтони никогда не изменял усвоенному с юности стилю. «Трахать жестко и по многу раз» — таков был его девиз, которым он объяснял свой успех у женщин.

В аэропорту Вегаса его ждал лимузин, присланный совладелицей отеля «Кавендиш» Рени Фалькон Эспозито. С этой женщиной Энтони познакомился, еще когда она была замужем за Оскаром Эспозито — крупным колумбийским политиком и миллионером, который попытался вести двойную игру с одним из самых влиятельных и богатых наркобаронов и был за это сброшен с самолета. Именно в этот период Энтони время от времени спал с Рени, поэтому она и обратилась к нему за помощью. О том, кто участвовал в заговоре против ее мужа, Энтони ей так и не сказал. Но он помог свежеиспеченной вдове покинуть Колумбию вместе с деньгами, которые она унаследовала от покойного мужа, и не прогадал. В депозитных ячейках нескольких американских банков у Оскара Эспозито хранились значительные суммы наличными, которые Рени после недолгих уговоров согласилась разделить со своим благодетелем.

В Штатах он поселил Рени в ее родном Лас-Вегасе, где она вскоре вступила в близкие отношения с другой весьма состоятельной женщиной — Сьюзи Рей Янг, вдовой знаменитого певца кантри Сайруса Рея Янга. Две вдовы стали не только любовницами, но и деловыми партнерами; вместе они построили великолепный отель, а Энтони объявил себя их вкладчиком-компаньоном.

Все это произошло десять лет назад. Отель процветал, принося огромные прибыли, поэтому Рени не очень верилось, что «Ключи», построенные Лаки Сантанджело, смогут представлять для «Кавендиша» серьезную угрозу, оттягивая на себя значительную часть постоянных клиентов. Энтони, однако, настаивал на самых решительных действиях против потенциального конкурента. Лучше всего было бы вовсе от него избавиться, и он уже придумал, как это сделать. Правда, его план был весьма дорогостоящим, зато эффективным. Энтони даже согласился заплатить половину из того миллиона, в который могли обойтись услуги криминального специалиста-подрывника, готового взорвать «Ключи» ко всем чертям. Подобная щедрость с его стороны объяснялась просто — на самом деле он вовсе не собирался вносить свою половину. Пусть Рени расплачивается за все одна, решил он. В конце концов, она обязана ему жизнью.

Лимузин отеля стоял на взлетной полосе рядом с его самолетом. Водителем была рослая блондинка скандинавской наружности, с ног до головы затянутая в черную кожу.

— Добро пожаловать в Вегас, мистер Бонар, — приветствовала она его хрипловатым низким голосом с сильным акцентом. — Я буду возить вас все время, пока вы пробудете в нашем городе.

Энтони едва удостоил ее взгляда.

— Мое имя Бритт, — продолжала блондинка, протягивая ему небольшой мобильный телефон серебристого цвета. — Здесь записаны все мои номера. Можете звонить мне по любому поводу двадцать четыре часа в сутки — я полностью в вашем распоряжении.

Энтони небрежно швырнул телефон Грилю. Этот жест не укрылся от Бритт, но она сделала вид, будто ничего не заметила.

— Едем в отель, мистер Бонар? — как ни в чем не бывало спросила она, открывая перед ним дверцу.

— Да, — коротко ответил он, садясь на заднее сиденье. — И помолчите — мне нужно сосредоточиться.

«Кавендиш» по лас-вегасским стандартам был довольно маленьким, но уютным и очень дорогим отелем, предоставлявшим роскошные апартаменты или отдельные домики-бунгало только обладателям членских карточек: крупным игрокам, звездам кино и спорта, высокопоставленным чиновникам, банкирам и промышленникам. Обычная публика сюда не попадала. Залы для игры, рестораны, бары, бассейны, сауны, массажные кабинеты, солярии, теннисные корты — все было оборудовано по высшему стандарту и рассчитано на туго набитый кошелек. «Все, что угодно, и все — самое лучшее» — таков был негласный девиз отеля, предоставлявшего постояльцам практически любые услуги. «Все, что угодно», кстати, включало в себя любые наркотики и самых дорогих в городе «девочек по вызову». Разумеется, это было незаконно, но Рени хорошо знала, чем рискует: служба безопасности в ее отеле была одной из лучших в городе.