Данелла Хармон - Убежденный холостяк

Челси проснулась вскоре после рассвета.

День выдался пасмурный. Вдали слышался рокот, возвещавший приближение грозы. Странно, подумала она, гроза осенью? Вздохнув, она провела рукой рядом с собой. Кровать была пуста. Пятнистый перебрался на другое место и теперь спал на ее ногах.

Челси села.

— Эндрю!

Поморгав, она огляделась вокруг. В кувшине у кровати стояла одинокая хризантема, а рядом лежала записка:

Челси улыбнулась и прижала листок к груди. Ее мучает точно такой же голод! Первой ее мыслью было зайти в лабораторию и помочь Эндрю… или соблазнить его на то, что может утолить их голод. Однако она тут же остановила себя. Даже любящий муж имеет право побыть наедине с самим собой — ведь ему нужно время чтобы не только привыкнуть к резким переменам в его жизни, но и восстановить утраченное спокойствие в окружении знакомых вещей. Так что пусть занимается своей лабораторией. До завтрака всего час или около того.

Челси умылась, надела амазонку из шерсти цвета спелой сливы, приколола к волосам очаровательную шляпку и позвала Пятнистого. Тот радостно спрыгнул с кровати, подбежал к двери и остановился, энергично помахивая хвостом и глядя на обожаемую хозяйку.

— Я знаю. Став замужней дамой, я страшно обленилась, верно, Пятнистый?

Челси присела на корточки, чтобы погладить его, но пес всем своим видом дал понять, что ему не терпится выйти в сад.

Снаружи было не по сезону тепло. По небу стремительно неслись низкие тучи, предвещавшие дождь. Все вокруг замерло в напряженном ожидании. Даже птицы замолчали. Усиливающийся ветер яростно трепал траву. Да, скоро пойдет дождь, подумала Челси. Наблюдая за тем, как Пятнистый бегает по пустоши — несмотря на старость он оставался охотничьей собакой, натасканной на птицу, — она слышала отдаленные раскаты грома.

Предоставив Пятнистого самому себе, Челси направилась к собачьим будкам. Как же она скучала по своим питомцам все это время! Вот Типпер, коротконогая, нечесаная, она рада встрече и так неистово машет хвостом, что тот едва не отрывается. А это Молли, она всегда лает, когда видит хозяйку. А там — что, черт побери, он здесь делает? — Джеральд.

Джеральд, скрестив руки на груди стоял под старым дубом, который летом своей кроной затенял тропу, протоптанную собаками. Очевидно, он кого-то ждет. Ее.

— Джеральд!

Тот улыбнулся и оттолкнулся от дерева.

— Доброе утро, Челси. Что-то ты сегодня припозднилась со своим обычным визитом к собачкам. Неужели молодой муж вытеснил их из твоего сердца?

Челси насторожилась. Ей не понравился его тон, его неряшливый вид, его сердитый взгляд. Она увидела пустую бутылку на траве у его ног. Снова прогрохотал гром, на этот раз значительно ближе.

— Кажется, я просила тебя уехать.

— Просила. — Джеральд уже не улыбался, в его глазах появился опасный блеск. Он опустил руки, и Челси увидела, что у него пистолет. — Но мне некуда идти, и все из-за твоего мужа.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — сказала Челси, с беспокойством глядя на пистолет.

— Послушай, ну зачем ты мне лжешь? Конечно, тебе известно, что он подменил возбудитель. Разумеется, тебе известно, что в пузырьке, который забрала у вас Ева, было совсем не то вещество, которое превратило тебя в мартовскую кошку и заставило наброситься на своего эксцентричного изобретателя.

— Значит, ты имеешь отношение к тому ограблению?

— Естественно, имею. — Его лицо перекосилось, и Челси поняла, что он плачет. — А что мне оставалось? Долги душили меня, кредиторы стерегли у порога, эта святая покровительница собак оказалась слишком себялюбивой для того, чтобы помочь брату, и повернулась ко мне спиной. Мне нужны были деньги, но ты, Челси, отказалась дать их мне.

— На те деньги, что я тебе дала, можно было трижды накормить все население Лондона, поэтому не говори, что я тебе не помогала!

— А мне нужно было еще. Я очутился в безвыходном положении, оставалось только жениться на богатой наследнице… но даже этот план рухнул из-за негодяя, которого ты называешь своим мужем.

— Джеральд!

Он поднял пистолет.

— Я решил, что эта глупая болтушка мисс Сара вполне подойдет, и начал ухаживать за ней. Все шло как по маслу, но мне требовалось ускорить события, поэтому вчера я добавил ей в чай несколько капель того, что находилось в пузырьке. Ей тут же стало плохо. Кто-то каким-то образом узнал, что я сделал, и к десяти вечера об этом говорил весь Лондон. Меня выгнали из клуба. И из Лондона. Придется уехать из страны. Скажу тебе одно, Челси: я уеду только после того, как получу настоящий возбудитель.

— Джеральд, в том пузырьке был настоящий возбудитель. Его дал нам сам герцог Блэкхит… — Челси замолчала, не договорив. Она по-новому осмыслила только что произнесенные слова.

Герцог Блэкхит сам дал им пузырек.

Нет, нет! Не может быть, чтобы Люсьен подменил возбудитель. Не может быть… не может быть… А вдруг может?

Джеральд приблизился к Челси и, изображая братскую любовь для тех, кто случайно увидит их из дома, обнял ее за талию и приставил ей к боку пистолет.

— Джеральд, что ты делаешь?

— Мы с тобой, Челси, совершим прогулку верхом, — ответил тот, ведя сестру к конюшне. — Там с тобой случится несчастье. Твоя лошадь вернется домой без всадницы. Твой излишне галантный и заботливый муженек отправится на поиски. — Джеральд ухмыльнулся, и его голос задрожал от плохо сдерживаемой злости. — Вот там мы с ним и встретимся. Я разделаюсь с ним — точно так же, как он разделался со мной!

Отдаленный гром вывел Эндрю из глубокой задумчивости. Нахмурившись, он выглянул в окно, потом посмотрел на часы и с удивлением обнаружил, что прошло немало времени, а он и не заметил. Оказывается, он уже два часа обустраивает свою лабораторию.

Эндрю ощущал небывалое спокойствие. Впервые за долгие годы он узнал, что такое счастье. Сколько лет он не наслаждался свободой и радостью от обладания собственным углом? На этот раз он будет действовать по системе. Он научится быть организованным. Эндрю не единожды давал себе эту клятву, но по какой-то странной причине никогда не мог сдержать ее…

— А ты что думаешь, Эсмеральда? — спросил он, подходя к скамье у окна, на которой лежала собака. Сев рядом, он погладил ее по голове и обвел взглядом результаты своего труда. — Выглядит впечатляюще, а?

Эсмеральда замахала хвостом и вдруг, насторожившись, повернулась к двери.

Эндрю оставил дверь открытой. Раньше, в замке Блэкхит, он всегда закрывал дверь, чтобы не заходил Люсьен. Здесь же ему не нужно было отгораживаться от Челси.

Однако на пороге появилась не Челси, а Люсьен. Эндрю мгновенно помрачнел.

— Я думал, что избавился от тебя. Люсьен улыбнулся и поклонился.

— Прошу прощения. Могу я войти?

— Ты уже вошел, так что можешь проделать остальную, часть пути.

Герцог прошел в комнату. Хотя он был чисто выбрит и одет с присущей ему элегантностью, выглядел он Встревоженным, усталым и расстроенным.

— Ну и вид, — не преминул заметить Эндрю. — Неужели у тебя в конце концов взыграла совесть?

— Напротив. У меня были дела в Лондоне, и мне захотелось навестить тебя и мою невестку по дороге домой.

— Зачем?

— Чтобы самому убедиться в том, что мое решение… скажем, свести вас, было правильным.

— Не отрицаю. А теперь езжай.

— Лорд Эндрю?

Оба брата устремили взгляды на стоявшего в дверях слугу — Эндрю еще не запомнил, как того звали. Лакей казался чем-то обеспокоенным, он судорожно сжимал и разжимал руки и кусал губу.

— В чем дело? — спросил Эндрю, встав и направляясь к нему.

— Госпожа… она поехала верхом… примерно полчаса назад. А сейчас Шейх вернулся в конюшню один. О, милорд! Боюсь, с ней случилось что-то ужасное!

— Никак не могу поверить, что ты пошел на это, — возмущенно проговорила Челси.

Джеральд вел ее, подталкивая пистолетом, через густой лес, граничивший с самым южным выгоном Роуз-брайара.

Челси казалось, что она спит и видит кошмар. Джеральд был навеселе, им двигало отчаяние, поэтому она не могла предугадать его действия. Она впервые видела его таким и думала только о побеге. И при этом боялась не за себя, а за Эндрю. Надо найти способ предупредить его! Хорошо бы также обезоружить Джеральда и взять его на прицел!

Но хотя Джеральд выпил немало, алкоголь не подействовал на организм, взбудораженный жаждой мести. Грубо ударив Шейха по крупу, он прогнал бедного жеребца обратно в Роузбрайар. Они с Челси остались вдвоем. Начал моросить дождь, гром громыхал почти над головой.

— Джеральд, прошу тебя, одумайся, — снова сказала Челси.

Сомерфилд, как и в первый раз, промолчал.

Челси оглянулась на него через плечо. Ее ладони взмокли от пота, сердце едва не выпрыгивало из груди. Они все дальше углублялись в чащу.

— Мой муж не заслужил того, чтобы с ним так хладнокровно разделались. Клянусь, я умру, но не допущу, чтобы ты причинил ему вред!

— Не искушай меня, Челси. Только ты стоишь между моей нищетой и богатством, и, поверь мне, я предпочту богатство. Вперед!

Джеральд опять дулом ткнул ее в спину. Челси споткнулась о корень. Неудачно упав, она оцарапалась о камень и испачкала лицо о влажные, сгнившие листья. Ее вдруг охватила паника. Она заставила себя подняться и на подгибающихся ногах пошла дальше, спиной ощущая дуло пистолета.

— Джеральд, выслушай меня, — взмолилась она, все еще надеясь образумить его. — Ты учел не все. Нельзя просто так прийти и убить человека… тем более брата герцога. Неужели ты не понимаешь, что, если ты убьешь Эндрю, тебя повесят?