— Извини, что заставила пропустить выступление Эйми, — говорю я.

— Я посмотрю запись, — говорит она, но я знаю, что она поняла меня. — Давайте возвращаться. Я хочу увидеть, как выйдет следующая группа, а потом, наверно, нам следует поправить твою прическу.

— И мою, — добавляет Дион. — Я думаю, что она сместилась на целый сантиметр, когда я поймал тебя.

— Мое сердце кровоточит, — говорю я ему. Полли закатывает глаза, но улыбается, когда берет меня за руку.

Когда мы возвращаемся на трибуны, зрители болеют не за нас. Но я притворяюсь, что это так.

Глава 31

Большую часть утра мы проводим, сидя на полу в хижине девочек и притворяясь, что не умираем от волнения. Технически, лагерь Manitouwabing, не говоря уже о нашем тренере, придерживается строгой политики, когда дело касается хижин для мальчиков и хижин для девочек, но поскольку мы на конкурсе и наша школа подписала отказ от претензий, политика лагеря стала немного мягче. Поэтому мы перетащили матрасы со всех верхних коек на пол, разложив их рядышком, и это выглядело как самая странная студенческая ночевка в мире. У нас было целых пять минут, чтобы привыкнуть к земле на площадке, прежде чем они объявят нас, и сейчас мы решаем, как правильно их использовать.

— Левая сторона выглядит неплохо, — говорит Тиг. Он сидит на моем матрасе и играет с замком на моем спальном мешке. Перед ним макет поля, сделанный из карандашей, ручек, и нескольких моих шпилек, которые не поместились в моих волосах. — Но вот склон на правой стороне они не исправили.

— Справа от нас или от сцены? — спрашивает Дженни. Я рада, что она об этом спросила, так мне не приходится этого делать. Нам с Полли не удалось понаблюдать за второй командой, но они были не особо смелыми в использовании пространства, так что мы бы и не увидели ничего из того, что хотели. — Я имею в виду зрителей.

— От сцены, — говорит Тиг, указывая на карандаш. — На этой стороне можно было увидеть всех подготавливающихся, и их гимнасты практически растерялись.

— Так что на практике нужно, прежде всего, выполнить акробатику, — говорю я. Мы с Полли сидим бок о бок, прислонившись к каркасу кровати, в то время как Мэлори и Карен выглядывают из-за наших плеч. Все сидят очень аккуратно, избегая помять форму или прическу. Выглядит все это немного комично.

— А затем броски, я думаю, — говорит Полли. — Не так, что прямо вверх-вниз, а когда каждый приземляется не в том месте, откуда был подброшен. Зрители, будьте настороже.

— Это не может быть настолько опасно, — замечает Алексис. Она возится с ленточкой, и Камерон отодвигает ее руку в сторону, чтобы она все не испортила. — Или, возможно, они не позволят этому здесь произойти. Плюс в том, что мы все выжили в лагере.

— Веский довод, — замечаю я. — Просвети и меня, ладно?

— Но я пока еще ни разу не уронил тебя, — возражает Тиг, и я ничего не отвечаю, потому что это правда.

Звучит аккуратный стук в дверь, что означает, что это не Кэлдон. Мне интересно, может ли это быть мой отец, неизвестно как предупрежденный о моем обмороке, но когда Карен открывает дверь, за порогом стоит Эйми, все еще в своей форме, хотя ее волосы слегка растрепаны. Там, где были заплетены косички, теперь волны, и она выглядит моложе, чем обычно.

— Позволите взойти на борт? — спрашивает она. — Я имею в виду, я знаю, что технически я враг, но все же.

Все смотрят на Полли, потому что именно она обычно принимает такие решения, и это застигает ее врасплох.

— Входи, Эйми, — говорит Мэлори, и я вспоминаю, что они с Кларенсом долгое время были лучшими друзьями, в любом случае, подмечать такие вещи очень хорошо.

— Ага, — говорю я. — Не то чтобы ты могла чем-нибудь навредить нам.

Я могу видеть, как замечание зависает прямо на кончике языка Тига, пока Эйми подходит к нам. Команда уважает частную жизнь Полли, что заставляет меня гордиться ими. Но сейчас это практически убивает Тига. Полли смотрит на него с расчетливым выражением на лице, а затем тянет Эйми прямо на свои колени. Эйми вскрикивает от удивления, а потом начинает хихикать.

— Кроме того, мы пропустили твой выход, — говорит Полли. Наверно, Эйми видела, как мы покинули трибуны, но так же, наверное, она слышала и музыку. Она знает, что это означает. — Как все прошло?

— О, нет, — протестует Эйми. — Вы не получите от меня никакой секретной информации.

— Господи, Оливер, — говорит Лео. — Что хорошего в том, чтобы иметь внутренний источник, если ты не можешь вытащить из нее информацию?

Как правило, Лео более милый, чем Тиг. Его обращение со мной и немного странные отклонения Тига — еще один намек на то, что все меняется. Так что, я абсолютно уверена в том, что он не собирался говорить то, что сказал.

Тиг начинает так сильно смеяться, что заваливается на пол. Лео становится таким пунцовым, я не думала, что человек вообще на такое способен. Эйми поворачивает лицо к плечу Полли, но я могу с точностью сказать, что она трясется от смеха. Полли выглядит совершенно шокированной. Вероятно, она провела все это время, придумывая остроумные ответы для Тига, и была застигнута врасплох парнем, которому на протяжении месяцев оказывала холодный прием.

— Лео Маккена! — говорит Бренда.

— Нет, нет, вы поняли, что я имел в виду! — протестует он, но в это время все впадают в истерику. — Мне, правда, жаль, — говорит он Эйми. — Я совсем не это… имел в виду.

— Все в порядке, — Эйми заикается, все еще продолжая смеяться. — Я все еще не могу сказать тебе ничего другого, кроме того, что думаю, у нас все в порядке, и прежде всего я рада, что все закончилось.

— Конкуренция? — спрашивает Полли.

— Нет, — отвечает Эйми. — Средняя школа. Моя команда не такая совершенная, как ваша.

Это довольно эффективно убивает весь смех, но не все погружаются в сентиментальные размышления. Девять из восемнадцати членов команды сегодня в последний раз взойдут на танцевальную площадку. Это самый большой выпуск с тех пор, как я присоединилась к команде в девятом классе. Во многом это конец целой эпохи. Больше, чем что-либо еще, я хочу уйти победителем.

Рядом с подушкой Полли пищит будильник, и она встает, чтобы выключить его.

— Час дня, ребята, — объявляет она. — Парни, на выход. Нам нужно сделать последние приготовления, а потом мы встретимся с вами снаружи.

Эйми провожает парней на улицу, а мы поворачиваемся друг к другу, поправляя ленточки и убирая выбившиеся из причесок волосы. Последняя минута уходит на макияж. Дженни хрустит своей шеей, и Мэлори кричит на нее. Мы готовы настолько, насколько возможно. Присоединяемся к парням снаружи и двигаемся в сторону трибун, как команда.

Кэлдон ждет нас, и мы разогреваемся, делая все возможное, чтобы игнорировать музыку и выкрики других команд. Без четверти два она останавливает нас и уходит, чтобы размяться. Она будет наблюдать за нами вместе с Флори и нашими родителями с трибун, но она провела нас настолько далеко, насколько смогла. Остальное зависит от нас.

— Все сюда, — зову я, и моя команда собирается вокруг меня.

Мы проходили уже это в прошлом году и теперь полны надежды. Мы были хороши, но другие команды были лучше. В этом году, я знаю, у нас есть шанс. Мы просто должны отыскать это и показать на площадке. Я делаю глубокий вдох. В воздухе чувствуется аромат сосны, но он больше не беспокоит меня. Команда, которая только что покинула площадку, приближается к нам. Я могу слышать их шепот, такой же, как ветер среди деревьев.

— Это она, — говорят они. — Она именно та.

Моя команда начинает разрывать круг, чтобы найти источник шепотков и заткнуть их. Это тот момент, когда я делаю выбор. Это будет не в последний раз.

— Слушайте все, — говорю я, и вот так просто они снова со мной. — Это наш день. Нам необязательно было пересекать всю страну или даже пересекать провинцию, потому что это наш день. Мы тренировались для этого, готовились и думали об этом. Тиг перестал пить кофе, и я точно уверена в том, что Дженни перестала есть мороженое с мартовских каникул. Из-за тренировок вы проваливали тесты. У вас были дополнительные задания. Каждый из вас выбрал для себя быть здесь. Несмотря на жесткую конкуренцию, вы все решили попробовать. Вы все выбрали отказаться от возможности когда-либо выспаться, чтобы по утрам тренироваться. Вы выбрали ограничить свою социальную жизнь. Также вы выбрали сделать товарищей по команде своими друзьями. И вы выбрали сегодняшний день.

— В течение этого года, в воздухе и на земле, я обращалась с просьбами к большинству из вас. И я собираюсь просить в последний раз, — теперь я практически шепчу, как ветер и деревья, и моя команда наклоняется ближе, чтобы услышать мою речь. — Выберите выйти вместе со мной, еще один раз. Выберите сделать самое лучшее, что можете. Выберите довериться своей команде. Выберите победить, а я знаю — я точно знаю — мы можем это сделать.

Из горла Тига вырывается рычание. Мне никогда не овладеть таким рыком, мой всегда звучит как рев львенка с несварением желудка, но я вместе с остальными присоединяюсь к нему. Это та вещь, которую мы берегли для национальных, наша козырная карта, чтобы отличиться от остальных команд Онтарио. Мы навсегда «Боевые Золотые Медведи», но ради очень особого случая мы можем копнуть глубже.

— Леди и джентльмены! — произносит комментатор. — Из Палермо, Онтарио, пожалуйста, встречайте «Боевые Золотые Медведи»!

Мы выбегаем наружу, яростные и скалящиеся, и я наблюдаю за тем, как акробаты делают свои трюки, как только начинается отсчет времени. Мы выполняем перекрестные броски, чтобы просто посмотреть, как это будет выглядеть, и Тиг рапортует, что земля в порядке. Все-таки, это не приводит к разрушительному эффекту. Когда мы сделаем это по-настоящему, четверо из нас будут в воздухе, и это будет выглядеть намного круче. На выход у нас сорок пять секунд, и Полли ведет всех на их позиции, как только часы останавливаются. Лео встает на свое место около меня, покручивая плечами от нервов, и адреналин в последний раз пробегает по телу, прежде чем инстинкты берут свое.