В понедельник утром меня не тошнит, но я все еще близка к этому. Мама привозит меня слишком рано, так что я сижу в раздевалке, одетая в свою тренировочную форму, которая ощущается как броня, около десяти минут, и жду, пока кто-нибудь не появится здесь. Я использую это время для дыхательных упражнений и заодно намечаю маршрут побега на тот момент, когда мне это понадобится. Спасибо Господу, Полли приходит первой, следом за ней идет Мэлори. Я знаю, что они делают это намеренно, но они обе из вежливости стараются, чтобы я не заостряла на этом внимание.

— Привет, — здоровается Кармен. Она шумная и чересчур счастливая при виде меня. Чувствуется, что она смертельно хочет меня обнять, и часть меня мечтает, чтобы она это сделала, но Кармен просто говорит мне «привет» и больше не предпринимает никаких действий. — Я так рада, что ты вернулась. Мы скучали по тебе всю прошлую неделю.

Прошлая неделя. В школе. Без упоминаний об Manitouwabing. Я добавляю Кармен в список людей, отрицающих случившееся со мной в лагере. Когда-нибудь это может мне понадобиться.

Меня окружают девушки в тренировочной форме, одиннадцать девушек стоят здесь, приготовившись, и смотрят друг на друга. Моя команда, девушки, которым я должна доверять. В этот момент обычно я говорю что-нибудь ободряющее и веду их по этажу, но у нас все еще не хватает одного человека, и слова застревают в горле.

— Полли, — прошу я. — Выведи всех наружу. Я подожду Дженни.

Мэлори стреляет в меня обеспокоенным взглядом, а остальные девушки смотрят в сторону. Я до сих пор не выходила в интернет, но они явно туда заглядывали.

— Пошевеливайтесь! — командую я. — Если Кэлдон заметит, что вы задержались в раздевалке, мы за это поплатимся.

Это заставляет их двигаться, хоть и с неохотой. Мне слышно, как они начинают разогреваться, и спустя примерно три минуты, когда я думаю, что прождала так долго, как могла, Дженни прокрадывается в раздевалку.

— Ох, — бормочет она, и застывает, когда видит меня. —Я думала… думала, что слышала, как все вышли.

— Ты не сможешь вечно избегать меня, — говорю я ей. Я хочу быть крепкой, как кость, как ведет себя Полли, когда ей переходят дорогу, но я не знаю, как встать на этот путь. Поэтому я изгибаюсь. — Мы товарищи по команде.

— Я знаю, — отвечает она, и костяшки ее пальцев, вцепившихся в лямки сумки, белеют. — И мне жаль. Я имею в виду, мне правда, правда, жаль.

— Большинство людей избегаю меня, — не знаю, зачем я говорю это ей, зачем позволяю ей об этом узнать. С момента, когда мы поговорили с Мэлори, у меня сложилось представление, как должен проходить этот разговор, и он явно течет не в том направлении. Это Дженни. Она не крепче меня. Я думаю, что это, возможно, потому, что я не в настроении ссориться. Или, может, это потому, что я в настроении ссориться, но планирую оставить это все для Лео.

— Нет, — она выглядит так, будто ее сейчас стошнит. Я так устала от подобного выражения лица, от таких эмоций, но часть меня рада тому, что кто-то еще испытывает те же чувства. — Я имею в виду, я извиняюсь за то, что сплетничала об этом. Это было ужасно с моей стороны, и если ты хочешь, чтобы я ушла с команды, просто скажи это.

Ладно, этого я не ожидала. Когда я так ничего и не отвечаю, Дженни продолжает мямлить:

— Это произошло потому, что я кое-что знала, — оправдывается она, переплетая пальцы на лямке своей спортивной сумки. — И людям было интересно, что я могу рассказать. Никогда никому не было интересно, что я могу сказать.

Дженни никогда не была глупой, но иногда у нее бывает очень незатейливое представление о жизни. Я абсолютно уверена, что она не понимала, какой вред нанесет мне ее версия истории. Она считала, что говорит правду. Она и не думала, что это может обернуться против меня. Я не могу злиться на нее, и, вероятно, я должна сказать ей об этом, пока она не начала плакать, потому что, если она заплачет, то, вероятно, я облажалась.

— Все нормально, Джен, — говорю я. Я наклоняюсь вперед, хоть и не приближаюсь настолько, чтобы коснуться ее.

— Я просто хочу, чтобы ты знала, что сейчас можешь на меня рассчитывать, — говорит она.

— И тебе угрожала Полли? — спрашиваю я.

От этих слов у нее появляется маленькая улыбка.

— И Полли угрожала мне, — она выдыхает. Я могу исправить ее мир. Но не уверена насчет своего собственного. — Но, серьезно. Все девушки на твоей стороне. Даже если это означает, что нам придется пойти на убийство одного из…

Я знаю окончание этого предложения. Одного из парней. Одного из членов моей команды. Одного из тех парней, кто примерно через десять минут будет поднимать меня вверх на своих руках, касаться руками моих бедер и удерживать меня.

Но меня все еще не тошнит.

— Переодевайся, — говорю я ей. — Я не хочу выходить туда в одиночестве, и я точно уверена, что если ты выйдешь со мной, Кэлдон не заставит тебя бежать лишние круги в наказание за опоздание.

Получив прощение, Дженни быстро переодевается, радуясь, как и я, что все еще в своей форме, хотя, вероятно, по разным причинам. Когда Дженни готова, мы выходим в зал, присоединяясь к разминке. Кэлдон приподнимает брови, глядя на меня, но ничего не говорит, когда мы вместе с остальными останавливаемся, вместо того чтобы компенсировать свое опоздание.

Все парни растягиваются позади, как обычно, и сегодня я пристраиваюсь рядом с ними, когда мы перестаем бегать. Камерон и Дион колеблются, но встречаются со мной глазами. Эрик наоборот, отводит взгляд, но он делал так и раньше. Хотя он, как обычно, здоровается со мной, когда я прохожу мимо него. Кларенс — парень, которому до сегодняшнего дня я не уделяла и секунды и которому сейчас я, как ни странно, признательна, когда он отходит от Тига и Лео.

— Гермиона! — говорит Тиг, будто я давно пропавший родственник, которого он не видел годы. Его гиперкомпенсация ужасна и еще больше все усложняет, заставляя каждого в коллективе вздрогнуть, пока он бормочет: — Я так рад видеть тебя! Полли определенно не доставало духовности, а ее хореографии не хватало твоего изящества.

Я совершенно точно слышу, как Полли при этих словах закатывает глаза, но не могу сдержать улыбку, которая появляется на моем лице. Тиг может быть задницей, но он честный и старается. Когда я ему улыбаюсь, это похоже на то, как слону становится скучно в комнате и он уходит. Все начинают беседовать друг с другом, пока растягиваются. Обычно Кэлдон не относится толерантно к болтовне, но, как и в случае с опозданием Дженни, она закрывает на это глаза.

Единственный человек, который не расслабляется, это Лео. Его взгляд пристальный — и это точно что-то означает, учитывая то, какие чувства, вероятно, бурлили в нем всю прошедшую неделю. Я ощущаю злость в собственном взгляде, но подавляю ее. Здесь этому не место. Похоже, Лео согласен со мной, потому что он разворачивается к Тигу, и они вдвоем взволнованно перешептываются, пока заканчивают растяжку.

— Ладно, хватит сидеть на месте, — кричит Кэлдон. — Давайте начнем с коротких баскетбольных кричалок, а потом идем дальше.

Мы поспешно строимся. В спортзале не так много места для черлидеров во время баскетбольных игр, поэтому нам приходится максимально использовать свою площадь. Это означает выбор простых упражнений, которые можно выполнить, стоя на прямой линии. Но баскетбол в школе Палермо Хейтс, наверно, самый худший вид спорта (и это о чем-то говорит), так что мы всегда уделяем особое внимание нашим баскетбольным упражнениям. Я не уверена, что кто-либо придет на игру, если мы не покажем себя в лучшей форме.

Потому что из-за маленького помещения в наших лифтах задействованы три человека вместо пяти. Я с Дионом и Кларенсом, и в первый раз мы качаемся, потому что Дион не решается поддержать мой подъем. (Примеч. Лифт — вид поддержки, когда базы поднимают флаеров).

— Серьезно, — говорю я ему. — Так работа не пойдет. Я не сломаюсь. Подними меня так, как ты делал это в лагере.

Он сжимает челюсть, и мы делаем это снова.

— Господи, Дион, — говорит Кларенс, когда они поднимают меня в воздух. Думаю, он не хотел, чтобы я это слышала, но просто его голос слишком громкий, чтобы я пропустила это. — Она не заразная.

Я смеюсь так сильно, что опрокидываюсь, а затем падаю прямо сверху на него. Вероятно, мой смех звучит немного истерично, но при этом я лежу на полу спортзала, с парнем, который обвивает руками мою талию, и не волнуюсь из-за этого, так что вполне могу расценивать это, как маленькую победу. После того, как он понимает, что я не собираюсь впадать в истерику, он тоже начинает смеяться.

— Кларенс, — говорю я ему. — Ты такой засранец.

—Я знаю это, — отвечает он.

—Ты просто злишься, — говорит Дион, наконец-то воспрянув духом, — потому что Кларенс выглядит лучше тебя в цветах нашей школы.

— Это правда, — соглашаюсь я с видом какой-то трагической героини. — Это правда. Я почти ослепла от зависти.

— Вот почему у нее проблемы с лифтами, — шепчет Кларенс в этот раз громче, чтобы я услышала.

— Поэтому мы обязаны это повторить! — объявляет Дион и тянет нас вверх, помогая подняться.

И снова Кэлдон позволяет дурачиться дольше, чем при обычных обстоятельствах. Я счастлива. Мне это нужно, чтобы вернуться обратно в струю.

— Давайте сделаем полный прогон, — говорит она сразу после того, как проходит по всем группам и корректирует некоторые позиции. Она встает в углу, а мы все вместе перемещаемся в наши лифты. Вы можете подумать, что это глупо — болеть за команду, которой здесь нет, но мне на самом деле это нравится.

Кэлдон подзывает одну из двух Сар. Черт, я должна перестать так их называть. Я могу разговаривать с ними по отдельности, потому что они абсолютно не похожи, но у них обеих имя Сара, они обе флаеры и обе учатся в десятом классе.