— Ребят, давайте вы позже все это обсудите, хорошо? — говорит ассистентка. — Вот билеты, регистрация уже идет. Если есть какие-то сомнения, звоните режиссеру, или продюсеру, или самому богу. В общем, звоните кому угодно, только не забывайте, как все они относятся к звонкам по пустякам… Юль, — она смотрит мне в глаза и продолжает: — Кирилл в курсе основных событий, поэтому он за главного. Удачи вам!

— Хорошо, — говорю я и повинуюсь.

В эту самую минуту я чувствую особенно остро, как за последнее время изменилась моя жизнь: для окружающих я всего лишь маленькая часть большой разноцветной мозаики. Надо мной нависает большая рука Карабаса Барабаса, чтобы не только в нужный момент подергать за ниточки, но и переместить в подходящий пазл.

* * *

Еще вчера я сиротливо стояла на заснеженной улице и ждала Марка, и вот — я в Италии, на родине Ромео и Джульетты… Верона. Безмятежная, доверчивая, удивительно мягкая. Я с ходу влюбляюсь в этот город, в нем нет напыщенности и той яркости, которые очень утомляли меня последние дни. Теперь мои страдания в прошлом…

Первое время я все еще занимаюсь своими мазохистскими штучками: представляю, как по утрам мы с Марком могли бы выходить на эти улицы, держась за руки. Счастливая парочка, уставшая от ночной любви, два влюбленных дурачка с блаженными улыбками. Вечерами мы пили бы вино на террасе какого-нибудь кафе и ждали очередной ночи, чтобы вновь остаться только втроем — он, я и любовь.

Но, увы, в реальности все иначе…

Мы с Кириллом живем в одном номере. И это так странно: проводить время с чужим, совершенно незнакомым человеком, с бывшим парнем подруги. Настолько странно, что иногда я вновь думаю: а не он ли звонил мне? Однако сердце отвечает — нет, не он. Марк…

Сойдя с борта самолета, Кирилл как-то разом забыл все свои богемные привычки, стал простым милым парнем — таким я его еще не знала. И хотя Верона сбила с него налет пафоса, иногда в нем все же просыпается что-то такое, что меня отталкивает. Наверняка за его якобы примерным поведением стоит какая-то выгода, — пытаюсь я объяснить себе эти перемены. Вполне возможно, эта выгода состоит лишь в том, чтобы побыть самим собою…

— Надеюсь, нам не нужно спать вместе, — говорю я, когда впервые вхожу в номер и вижу перед собой двуспальную кровать.

— Вроде бы я не так ужасен, чтобы ты этого боялась, — смеется Кирилл.

Он, конечно, тот еще Бибер, но такой наглости я никак не ожидала, поэтому резко поворачиваюсь в его сторону. Кирилл смотрит на меня с доброй усмешкой. Если бы он всегда был таким: поддерживал шуткой в непростых ситуациях, подтрунивал над самим собой, — я бы влюбилась.

— Не парься. У нас приличная гостиница. В другой комнате есть диван, и, чур, он будет моим! — он подмигивает.

— Фух! — театрально произношу я.

— Будь на моем месте он, ты бы так не вздыхала, да?

— Что? — я использую свой обычный прием — делаю вид, что не расслышала.

— Марк. Будь он тут вместо меня, ты бы так не вздыхала, да?

Лучше бы не переспрашивала — его слова загоняют меня в тупик, и теперь я должна что-то ответить, но это невозможно сделать, не выдав себя. Когда молчание становится невыносимым, Кирилл громко кашляет и падает плашмя на кровать. Как вовремя… Я думаю, что таким образом он решил выручить меня, и теперь мне больше незачем отвечать. Однако спустя пару секунд он выдает:

— У тебя это явно давно и надолго.

— Это так заметно? — спрашиваю я.

— Даже больше, чем ты думаешь…

— Ужас.

* * *

Время летит быстро. Уже пятый день мы здесь. Пять спокойных, безмятежных дней. Ежедневно мы строим какие-то «сверхмасштабные» планы и делаем выбор между омлетом и глазуньей, между тротуаром на левой или на правой стороне улицы. Мы с Кириллом развлекаемся, как можем, стараясь хоть чем-то занять себя. Это наша работа — изображать влюбленную пару.

— Тебе не кажется смешным, что именно нас отправили сюда? — спрашиваю я, когда мы сидим на скамейке в парке.

Кирилл поднимает руку, в которой держит телефон, наклоняет ко мне голову и делает селфи.

— Подожди, — говорит он и щелкает кнопочками телефона. — Удачный ракурс!

— Неужели это кому-то надо? Люди верят в это всерьез?

— Какая разница, верят или не верят. Сказали, что нужно сделать, значит, нужно делать, — говорит Кирилл, размещая очередной твит о нашем якобы романтическом путешествии.

— Интересно, если бы не каникулы, нас все равно отправили бы?

— Молчи, — говорит он и вновь щелкает кнопочками, делая селфи.

— Странно, что выбрали нас.

Я не могу произнести это вслух, не могу спросить, почему не Марк, почему не Ромео… Иной мир, волшебный город, несколько ночей, а я все еще думаю о нем. Понимаю, у меня нет никаких поводов мечтать об этом надменном, равнодушном эгоисте, который выстроил вокруг себя стену. Смешно. С тех пор, как мы с Кириллом находимся в Вероне в этом «любовном» отпуске, Марк ни разу не объявился, даже ради того, чтобы обсудить еще не отснятые сцены.

Но я не страдаю, нет, — работаю над собой. Находясь здесь, я специально не пользуюсь интернетом: никаких социальных сетей; никаких попыток узнать о том, как он живет; никаких шансов вновь впасть в мечтательный маразм.

* * *

Марк вновь приходит в мою жизнь неожиданно и так, как я никогда не смогла бы себе представить. Сегодня последний день нашего пребывания в Вероне. Мы с Кириллом сидим в кафе на террасе, я закрываю глаза, потому что солнце светит мне прямо в лицо. Кирилл что-то говорит, но я ему не отвечаю: мне не хочется разговаривать с ним, да и вообще ни с кем, — ведь это последний день моего ленивого счастья.

— Ах, вот вы где? — слышу я женский голос и открываю глаза.

Передо мной стоит Ирина. Красивая, спокойная и холодная, как и прежде. Единственная произошедшая с ней перемена касается не ее самой, а ее спутника: рядом с ухоженной красавицей стоит не Марк, а молодой знойный брюнет, кажется, итальянец. «И когда это она успела?» — невольно думаю я.

— Ну, как вы тут? — спрашивает Ирина, не замечая моей растерянности.

— Нормально, — шепелявит Кирилл, дожевывая булочку.

Он нисколько не удивлен, что заставляет меня вскинуть брови…

— Не обижает? — она подмигивает мне, а затем добавляет: — А то до Марка ему в учтивости далеко…

«После всего, что она мне тогда наговорила, у нее еще хватает наглости так на меня смотреть, в новой боевой раскраске и с новым мужчиной», — думаю я. Не знаю, что ответить. Все это похоже на великосветскую игру, в которой я не имею опыта, да и приобретать его не собираюсь. Вспомнив сцену выяснения отношений между ней и Марком, свидетельницей которой я стала случайно, улыбаюсь. Если в тот вечер она видела меня, пусть пострадает… я улыбаюсь…

— Интересно, что она здесь делает? — произношу я, как только мы с Кириллом остаемся вдвоем.

— У нее здесь дом, от мужа остался. Теперь вот возит в него любовников, — спокойно отвечает он, будто речь идет о чем-то банальном. — Нас с тобой даже хотели в нем поселить, но потом передумали, решили, что это будет выглядеть странно.

— А то, что половина съемочной группы тусуется в Вероне, это не странно?

— Да кому это надо…

— Интересно, а почему это ты всегда в курсе всех событий? — спрашиваю я.

— Удивить тебя, что ли?.. — произносит с улыбкой Кирилл. — Мы с ней вроде как бывшие родственники.

— То есть?

— После смерти мужа она умудрилась выйти замуж за моего отца, с тех пор мы с ней типа дружим, — говорит он. — Удивлена?

— Ничуть, уже привыкла, что все являются кем-то друг другу. Родственниками, любовниками, друзьями, — говорю я, а потом решаюсь спросить: — Все эти твои штучки, из-за которых так ревновала Марина, они были прелюдией ко всей этой истории, да? Ты уже тогда знал, что мы с тобой сюда поедем?

Кирилл улыбается. А большего мне и не надо.

* * *

Уже уезжая, в аэропорту мы сталкиваемся со съемочной группой. Эта встреча кажется случайной, но только сначала и только мне. Обнимая меня за плечи, Кирилл изображает приветливую улыбку и продолжает спокойно идти, словно он — суперстар. Так вот как это все происходит, — мелькает у меня в голове. Но… он не Брэд Питт, а я не Джоли, и потому мы смотримся пошло и убого…

— Все отрицай, — шепчет он мне. — Скажем, что мы встретились тут случайно. Разоблачения всегда придают историям пикантность.

Я слишком застенчива, а может, слишком покорна, чтобы в такие моменты сопротивляться: я по инерции делаю то, что мне велят, и уже делая, об этом сожалею. Смотрю на Кирилла. Сейчас он кажется мне самим дьяволом. Он так улыбается, что я уверена — ему нравится, что все происходящее меня очень смущает.

Мы проходим регистрацию, и вдруг он наклоняется ко мне, его крупные губы приближаются к моим губам… Прекрасно осознавая, что он делает это на публику, перед репортерами, я уворачиваюсь. «Да, да, Кирилл, все не так просто», — с иронией думаю я. Ему приходится делать вид, что все происходящее между нами — забавная игра двух влюбленных, легкий флирт. Кирилл громко смеется и ладонью хлопает меня по попе.

— Интересно, у меня был бы шанс, если бы не он? — спрашивает он, когда мы уже сидим в самолете.

— Самой интересно. Но мне сложно это представить…

— Сложно представить нас с тобой вместе? — уточняет он.

— Нет. Мою жизнь без него.

— Звучит пафосно, — ухмыляется Кирилл.

Он прав. Так и есть. Вся моя жизнь в последнее время — один сплошной пафос.