Мария опять замолчала и сделала глубокий вдох.

— Хуану пришлось ампутировать ногу. У него не было выбора. Он принял единственно верное решение. Тот человек выжил. А потом… потом случилась чудовищная вещь. Когда этот парень узнал, что лишился ноги, то просто взбесился. Он кричал на Хуана, хотел его убить. Обвинял моего мужа в том, что тот отрезал ему ногу из зависти, специально лишил его человеческого облика. Он кричал, не переставая, пока не пришел отец Хуана и не приказал сыну выйти из комнаты. А потом… потом Хуан услышал звук пистолетного выстрела. Он вбежал в комнату. Тот человек убил себя, и отец не остановил его. Он обнимал мертвое тело и плакал. Это был его второй сын, брат Хуана.

Мисси от ужаса тихонько вскрикнула, а Марти закрыла глаза — она была не в силах представить эту трагедию.

— Хуан покинул родной дом, — продолжила Мария после минутного молчания. — И поклялся, что никогда не будет лечить людей. Он ненавидел себя за то, что случилось в его семье. Он пришел ко мне. Я очень его любила. Мы собирались пожениться. Но Хуан сказал, что свадьбы не будет, потому что он уезжает. Еще он сказал, что больше не хочет работать врачом. Когда Хуан говорил мне это, он плакал. Я помню, как он швырнул свой саквояж с инструментами через весь двор. А я ответила, что люблю его, что хочу выйти за него замуж, что поеду вместе с ним хоть на край земли. В конце концов он согласился со мной. Я собрала наши вещи, и мы отправились к деревенскому священнику, который нас и обвенчал. Втайне от Хуана я упаковала его инструменты… я прятала их все эти годы.

Мы приехали сюда и стали работать на ранчо. Хуан хорошо разбирается в скотоводстве — все-таки он вырос на одном из самых больших ранчо Мексики. Он ездил на лошади и пас скот еще тогда, когда был неоперившимся птенцом. Но я знала: он не чувствует себя счастливым. Он так и не смог забыть прошлое. Мой муж хотел быть врачом.

Мария машинально поглаживала ручку кофейной чашки.

— Я говорила вам, что Хуан почти не ходит в церковь. Он не знает, как правильно учить наших малышей. И это правда. Я не лгала. Но его беспокоит и другое. Когда он смотрит на мальчика, который в прошлом году сломал руку… понимаете, для него это словно нож в сердце. Хуан знает, что он мог бы правильно срастить кости, и тогда ребенок не стал бы инвалидом. Знает, что у парнишки из города сломана лодыжка. Знает, как страдает Кларк и вы вместе с ним. Хуан мучается из-за этого. Последние дни он почти не ел и не пил. Он не мог решиться. Он не догадывался, что я взяла с собой его инструменты и лекарства.

Мария вздохнула.

— Наверное, мой муж всю жизнь будет задаваться вопросом: что, если бы я приехал раньше? Может, мне удалось бы спасти ногу?

— Нет, — перебила ее Марти. — Он не должен так думать. Это был ужасный перелом. Сомневаюсь, что кто-то мог помочь Кларку. Я пыталась убедить себя в этом, но, говоря откровенно, сама себе не верила. Хуан не должен терзаться чувством вины. Не должен. И казнить себя за то, что случилось с его братом. Он сделал все, что мог. Никто бы не справился лучше.

Мария слабо улыбнулась.

— Я знаю это, и вы это знаете. Надеюсь, что Хуан тоже так думает… в глубине души. Но прошлое мучает его. А сейчас… сейчас я молюсь о том, чтобы он забыл о той давней трагедии и продолжил лечить людей, как ему предназначено. Мой Хуан… Я всегда верила, что медицина — его призвание.

В кухню вошел Вилли. Он был бледен, его руки дрожали.

— Все кончено, — тихо произнес Вилли. — Доктор сказал, что операция прошла успешно. Теперь нам остается только ждать и надеяться.

Марти вскочила со своего места и поспешила к постели Кларка; Мария и Мисси начали молиться.

* * *

В последующие дни Кларк то приходил в себя, то вновь впадал в беспамятство. Так действовало лекарство. Доктор де ла Роза, как все теперь называли Хуана, не отходил от больного ни на минуту. Мария вернулась к себе на ранчо. Она не могла оставить детей без присмотра.

Марти казалось, что ухаживать за Кларком после операции стало утомительнее, чем раньше. Но Хуан успокаивал ее и делал обнадеживающие прогнозы. Пульс у Кларка был нормальным, и его лицо уже не поражало мертвенной бледностью. Хуан считал, что ему удалось предотвратить распространение инфекции. А Марти с ужасом думала о том, как Кларк воспримет потерю ноги. Ей было страшно представить, как он отреагирует, услышав ужасную весть.

Это произошло на третий день после операции. Кларк очнулся. Он был в полном сознании. Ему захотелось увидеть жену (она в это время обедала). Марти прибежала в спальню, и Хуан тотчас оттуда вышел.

— Я буду рядом, в холле, так что зовите меня, если в этом появится необходимость, — прошептал он, подходя к двери.

Марти приблизилась к изголовью кровати.

— Здравствуй, дорогой, — сказала она нежно. — Как я рада, что ты проснулся. Последние дни тебя было не добудиться.

Кларк умудрился улыбнуться.

— Похоже на то, — подтвердил он.

— Тебе лучше?

— Думаю, мне намного лучше, чем кажется, — ответил Кларк.

— Как это понимать?

— Видишь ли, я совсем потерял счет времени. Не понимаю, что происходит. Мне нужно, чтобы ты все мне объяснила, Марти. У меня такое впечатление, что я видел кошмарный сон. Ты мне ведь все расскажешь?

Марти тяжело вздохнула.

— Да, эти дни и впрямь стали кошмаром для всех нас. Но для тебя особенно.

Кларк с минуту подождал, не продолжит ли она свое объяснение, а потом требовательно сказал:

— Марти, я должен знать.

— С чего же мне начать?

— Давай-ка с самого начала.

— Помнишь, что случилось в шахте?

— Помню.

— Ты знаешь, что балка ударила тебя по голове и несколько дней ты лежал без сознания?

— Знаю.

— Но помнишь ли ты, как приходил в себя?

— Да… Но мне все видится как будто в тумане. Помню ужасную боль. Моя нога…

Кларк замолчал ненадолго, а затем продолжил:

— Теперь она не болит.

— Мы нашли доктора. И он тебя вылечил.

— Доктора?! Когда я проснулся, рядом со мной был Хуан…

— Он доктор.

— Хуан?

— Да.

— Ничего себе! — усмехнулся Кларк. — И как же это обнаружилось?

— Это длинная история, — сказала Марти.— Он хотел забыть о прошлом. Когда-нибудь я все тебе расскажу.

— Да, ничего себе, — повторил Кларк, качая головой. — Хуан — врач. Наверное, вся округа прыгает от радости.

— Конечно, все обрадовались. Как только ты выздоровеешь, Хуан отправится в город за инструментами, чтобы вновь начать практиковать. Он уже был у Энди и помог ему. Хуан сказал, что попробует вылечить руку маленького Ньютона. По его мнению, еще не поздно сделать так, чтобы кости срослись правильно. Родители, само собой, счастливы.

— Да, я их понимаю, — сказал Кларк, а потом, задумавшись на минуту, продолжил: — Выходит, в результате трагедии в городе появился врач. Если это происшествие привело к тому, что Хуан разобрался со своим прошлым и опять занялся любимым делом, то, наверное, оно того стоило.

Марти сжалась в кресле. Кларк даже не подозревал, насколько высока была цена.

— Так он и меня вылечил? — вновь заговорил Кларк.

— Да, — просто ответила Марти. — Он появился как раз вовремя: мы уже готовы были сдаться.

— Все было так плохо?

— Ужасно.

— Но он нашел нужное лекарство?

— Да, и оно помогло ему сделать операцию. Я слышала, как Хуан жаловался на то, что ему не удалось разыскать какое-то особое средство, но, мне кажется, и то, которое у него было, подошло.

— Теперь мои кости срастутся?

— Он спас тебе жизнь, — серьезно ответила Марти.

— Он вылечил ногу и спас мне жизнь.

Марти промолчала. Она сидела, закусив губу, пока не поняла, что муж хочет продолжить разговор.

— Кларк, — медленно заговорила Марти, — кости ноги были переломаны. Точнее, они были не переломаны, а раздроблены. И тебе становилось все хуже и хуже. У тебя началась гангрена. Гной, который распространялся по телу, чуть не убил тебя. Ты бы погиб, если бы не доктор де ла Роза.

Услышав слова яд и гангрена, Кларк переменился в лице.

— Что ты сказала? Повтори, пожалуйста. — Его голос охрип.

— Доктор де ла Роза сделал все, что мог. Ничего другого ему не оставалось. Он ампутировал ногу, Кларк. Ему пришлось ее отрезать, иначе тебя убила бы гангрена.

Кларк отвернулся. Марти видела, что его трясет как лихорадке. Она крепко обняла его, прижалась к нему всем телом и оставалась в таком положении долгое время, пока ее муж не осознал, что с ним произошло.

— Кларк, — прошептала она, содрогаясь от рыданий, — я знаю, это не то, что ты хотел услышать. Я знаю: тебе страшно. Мне тоже. Я до последней минуты верила, что операции удастся избежать. Но нужно было выбирать: или тебе ампутируют ногу, или ты погибнешь. Иногда мне казалось, что все наши старания бесполезны — ты умрешь. Но знаешь, Кларк, я так благодарна Богу за то, что он послал нам врача как раз вовремя, чтобы спасти тебя. Я… я… я не знаю, что бы я делала без тебя. Но Он спас тебя, и я счастлива. Так счастлива! Ничего, что у тебя нет ноги, мы справимся… обещаю.

Кларк погладил ее по голове и прижал к себе. Мало-помалу он перестал дрожать.

— Ты права, — с трудом выговорил он. — Все будет хорошо. Мне просто нужно время, чтобы привыкнуть.

И тогда Марти, устав сдерживаться, зарыдала, рассказывая мужу о том, как беспокоилась и переживала за него.

— Ах, Кларк, — всхлипывала она. — Мне так жаль. Мне так жаль, что это случилось с тобой. Если бы только я могла взять твою боль на себя… Я знаю, как важно для мужчины оставаться здоровым. Ведь ему нужно работать и заботиться о семье. Я-то могла бы выполнять свои обязанности, даже сидя в кресле. Ох, Кларк, мне так жаль, так жаль!