— Мой кот надеялся, что я везу его к кошечке, теперь, наверное, возмущен — разбила его мечты. Это Царфати ты должен целовать, а не меня, — смущенно шепчу, не зная, что делать и что говорить.

С удовольствием бы заорала, как мой кот. И почему я всегда ему завидую! Завидую с первого взгляда, когда он уставился на меня в парижском ветеринарном магазине и загипнотизировал. Тогда я позавидовала коту — он умеет гипнотизировать.

— А где Эсти? — наконец произношу я.

— Мама должна была срочно уехать в Тверию. Вот, попросила дождаться кота. Я сегодня выходной.

Эйтан говорит громко, чтобы перекричать Царфати, но не очень получается. И вдруг в комнату вплывает белая голубоглазая кошечка, животные замерли, глядя друг на друга, как мы с Эйтаном две минуты назад.

— Пойдем отсюда, не будем им мешать.

Эйтан берет меня за руку. Покорно иду за ним. Мне страшно. Страшно, Отчаяние накрывает тяжелой волной.

— Куда мы идем?

— В душ.

Упругие струи обрушиваются водопадом на прохладный кафель.

Сбрасываю с себя все-все. Жаркую одежду, тяжелые мысли, робость, неуверенность, отчаяние. Будь что будет! Хватит думать о приличиях!..

— Ты дрожишь? — Эйтан восхищенно прижимает ладони к моим розовым соскам. — Дрожишь! Почему?

— Я люблю тебя. Очень! С первого взгляда. С тех пор, когда была десятилетней девочкой.

Эйтан входит в меня. Перехватывает дыхание. Вижу бело-розовые облака цветущих миндальных деревьев в стеклянных дверях ванной. Облака кружатся и уплывают...

...Господи! Великий Господи! Зачем ты сделал женщину такой зависимой от мужчины! Без ребра жить можно, это точно. А вот ребру без всего остального!..

Просыпаюсь от взгляда. Чувствую горячее плечо Эйтана. Кто-то смотрит на нас. Боюсь открыть глаза. Эсти! Конечно, это она! Делаю вид, что сплю. Эйтан вдруг поворачивается ко мне, обнимает так крепко, словно сейчас, сию секунду, я выпорхну из его объятий и исчезну. Исчезну навсегда. Неужели я рожу от него ребенка? Неужели я рожу ребенка от любимого мужчины? Господи! Может быть, ты услышал мои молитвы! Мои слезы. Клянусь! Клянусь Тебе, Господи, я буду самой лучшей в мире матерью. Самой заботливой, самой преданной...

Не выдерживаю, открываю глаза... Яркое солнце вспыхивает в капельках росы на бутонах лилий около кровати. Эйтан! Значит, он вставал ночью. И нарезал их в саду!.. Кто же смотрел на нас? Может, Царфати? Или его очаровательная подружка? Наверное, они делали то же, что и мы. Ребенка. То есть котенка... Нежно убираю руку Эйтана. Тихонько встаю. Одеваюсь, на цыпочках иду в ванную. Вкусные запахи долетают из кухни. Значит, это Эсти, мама Эйтана, смотрела на нас спящих. Вернулась утром. Вхожу в ванную, и море воспоминаний о вчерашнем накрывает меня теплой волной...

Эсти отбивает молоточком мясо. Пахнет свежим чесноком, паприкой, кусбарой, корицей и еще чем-то очень приятным. Я не смущаюсь этой женщины, матери Эйтана. Здороваюсь, уверенно подаю руку, смотрю в глаза, вижу в них маленькую насмешливую искорку.

— С кошками, значит, соревновались?

— В смысле? — недоумеваю поначалу я.

— Так и подумала, что застану вас в постели. Да вы не обижайтесь. Кто устоит? Такой бабник уродился. Женщины к нему, как пчелы к медоносам, устремляются. С малых лет так было.

— Чудесные у вас лилии... — Не знаю, что сказать, все плывет перед глазами, мысли не задерживаются в голове. Все умное, все колкое — там, в спальне. С капельками росы.

— Эйтан тоже их обожает. Я всегда, когда он ночует здесь, ставлю ему букет у кровати, словно девчонке семнадцатилетней.

— Да... — разочарованно протянула я.

— Работа у него тяжелая, а может, нежности ему не хватает при таком количестве женщин вокруг... Да он с детства любит лилии.

Красное мясо быстро румянится на горячем оливковом масле...

— А где мой кот? — Оглядываюсь по сторонам, пытаясь найти хоть что-то родное в этом сказочном доме, который уже ненавижу.

— Да зачем он вам? Позавтракаем — отыщем.

— Мне ехать надо... Я ведь еще вчера должна была вернуться. Но так как-то получилось... Помогите найти кота. Я в самом деле опаздываю. У меня встреча важная через полтора часа. Пока доберусь...

— А вы позвоните, перенесите встречу. Эйтан будет недоволен, что вот так, голодной, не попрощавшись, убежали.

— Не могу позвонить. Книжка записная с телефонами дома осталась.

— Ладно. Последите, чтобы мясо не пригорело, а я разыщу кота.

Машинально переворачиваю красные куски телятины... Зачем-то жую петрушку... Как грустно устроена жизнь... Он не кончил в меня. Я снова все придумала. И счастье в его глазах, словно надежда на будущее. На продолжение... Придумала, что любит меня. Верит! Подарит мне сына. Господи! Как горько. Как больно. А ведь раньше, в старые времена, все было наоборот. Женщины дарили мужчинам сыновей. И мужчины были счастливы. Мужчины обожали женщин за это. А теперь? Теперь женщина мечтает, чтобы мужчина подарил ей сына. Почти невидимую каплю себя. Каплю счастья...

Белые одинаковые домики с красными черепичными крышами вновь проплывают мимо меня, утопают в цветущем розовом миндале. Какой совершенный гармоничный мир ты сотворил, Великий Господи! Почему же не существует гармонии в человеческом мире?

Странно, но все самые дорогие вещи на земле очень малы. Например, огромный роскошный дом с великолепными залами, бассейнами и фонтанами стоит во много раз меньше, чем бриллиант величиной с детскую ладошку. Но самые-самые дорогие в мире вещи просто невозможно купить. У них нет цены. Ведь если бы у меня было даже десять таких бриллиантов, Эйтан не согласился бы в обмен на них подарить мне сына. Какой-нибудь другой мужчина согласится. А этот, единственный, которого я люблю... Он уверенно и спокойно пересаживает сердца. Дает людям новую жизнь. И по пути, ненароком, разрушает те сердца, к которым не может прикоснуться физически, но которые бьются по ночам около его плеча и замирают от счастья на доли секунды, чтобы разбиться утром на мелкие звенящие осколки при виде букета лилий, выращенных совсем не для них.

...В семь утра просыпаюсь от телефонного звонка.

— Алло.

— Разбудил?

— Да. Кто это?

— Эйтан.

Просто как в сказке! Прошел месяц. Всего лишь. Тридцать один день. С половиной. Половина — ночь.

— Позвоню позже, когда проснешься.

— Нет, Я не усну больше.

— Хочу назначить встречу с моим адвокатом.

— Кому?

— Тебе и мне.

— Зачем? — совсем обалдеваю от ужаса и жуткого желания прильнуть к Эйтану.

— Будем делать сына.

— С адвокатом?

— С тобой.

— — Ты хочешь, чтобы я родила тебе сына от твоего адвоката?

— Может, все же позвоню, когда ты окончательно проснешься? — хохочет Эйтан.

— Но, даже когда я окончательно проснусь, у меня не появится желания делать сына с твоим адвокатом.

— С моим адвокатом мы будем делать контракт на семнадцать лет.

— О чем?

— О моих правах на ребенка.

— — Да, но его ведь еще нет даже в зародыше.

— Зато есть ты и я. Половозрелые мужчина и женщина.

— С правильно расположенными половыми органами, способными к деторождению, — — не выдерживаю я.

— Вот именно, — соглашается Эйтан, пропуская мимо ушей мои колкости, — мы должны все обговорить. Сколько раз в неделю я буду иметь право беспрепятственно с ним общаться, какую сумму денег буду тебе перечислять. В какой школе он будет учиться. Где вы будете жить. И еще много разных мелких, но важных деталей.

— Да, конечно, в каких войсках он будет служить, кто будет выбирать ему университет, машину, невесту.

— Ты сможешь во вторник, в пять?

— Да.

— Тогда я заеду за тобой.

— Хорошо.

— Что ж, до встречи. И береги себя.

— Правильно! Мы оба нужны друг другу. Передавай привет маме.

— Это лишнее. Она ничего не знает.

— А как кошка твоей мамы? Она беременна?

— Думаю, да. По крайней мере, ест за пятерых.

Кладу трубку. Смотрю в потолок на голубую люстру из ажурного стекла. Я и не знала, что счастье начинается так расчетливо. Оказывается, счастье сваливается на тебя утром в виде какого-то загадочного контракта, который перевернет всю жизнь. Наверное, ни один бизнесмен в мире не испытывал такого. Как грустно и больно. Когда-нибудь наш мальчик узнает об этом контракте. Но ведь он будет современный человек. Компьютерный гений.

А вообще, зачем омрачать счастье? Ведь я так мечтаю о ребенке. И вот свершилось. Почти свершилось. Осталось лишь дождаться вторника. Я соглашусь на все условия Эйтана. Даже читать не буду его бумаги. Все равно в этом ничего не понимаю. А если начну спорить, вдруг он, не дай Бог, откажется. Пусть предлагает все, что хочет. Мне безразлично. Вторник послезавтра. Я ждала его полжизни, этого вторника. Заветного вторника. Теперь он будет самым любимым днем недели. Бред. Гораздо больший бред, чем музыкальный горшок с музыкой Чайковского и обезьяна с дистанционным управлением. А вся наша жизнь разве не бред?

Царфати радостно запрыгивает мне на колени. Глажу его белую пушистую спину.

— Скоро у тебя, дружочек, будет маленький котеночек, — задумчиво смотрю в его гипнотизирующие глаза, — а у меня маленький ребеночек... Жаль, что ты не можешь отвести свою кошку к адвокату.

— Мяу, — соглашается Царфати.

— Хочешь, я предложу это Эйтану?

— Мяу, — снова соглашается кот.

— А может, тебе на все плевать и ты просто желаешь «Вискас»?

— Мяу! — Царфати радостно спрыгивает с колен и несется к шкафчику, где я прячу его любимые консервы. Утробно мурлычет. Уж он-то задал бы жару любому адвокату! Я опять завидую своему коту.

...Обычный солидный пятиэтажный дом привлекает внимание лишь лоджией на третьем этаже. То есть лоджии есть на всех этажах, но эта единственная утопает в зелени и цветах. Оттенки бутонов образуют яркую цветовую палитру.

«Если владелец лоджии адвокат, к которому мы идем, значит, Эйтан будет отцом моего ребенка, — зачем-то загадываю я и тут же думаю: — Чушь! Опять в голове чушь! Какая связь между лоджией, мной и Эйтаном?» Тем не менее удовлетворенно замечаю, что Эйтан нажимает в лифте кнопку третьего этажа.