– Эйвери? Это для тебя.

В проеме стояла их горничная, Сара, и держала в руках цветочную композицию в чеканном металлическом сосуде. Эйвери тут же глянула на Атласа: не от него ли подарок? Может, он просто осторожничал, а с помощью цветов пытался сказать о своих чувствах.

Закутавшись в халат, Эйвери шагнула вперед и достала из цветов плотный кремовый конвертик. «Эйвери» – было написано там старинным почерком с завитками. Ну конечно, обрадованно подумала она, Атлас помнит ее любимый стиль каллиграфии. Пряча улыбку, девушка открыла конверт.

Но цветы прислал не Атлас. «Длинные корни для твоей теплицы, – говорилось там. – Ватт».

«Ватт?» – изумилась Эйвери. Вспомнился их разговор прошлым вечером. Кто этот парень на самом деле и почему она так мало знает о нем? Эйвери зарылась носом в букет, скрывая растерянность, и сделала глубокий вдох. Запах был пьянящим, легким и воздушным. Эйвери отметила, что цветы подобраны со вкусом: гипсофила, пионы и в самом центре – единственная белая роза. Все растения имели корни, а широкую и глубокую банку заполняла земля. Цветы не были срезаны, и при желании их можно пересадить в ящик.

Очевидно, Ватт хорошо продумал свой подарок. Эйвери этот жест очень тронул.

– Отнести их в твою комнату? – предложила Сара.

– Поставь лучше сюда, на кухонный стол. – Эйвери не сводила взгляда с Атласа.

Она надеялась, что цветы вызовут в нем хоть какую-нибудь реакцию: ревность или, по крайней мере, любопытство. Но он лишь жевал вафли и не смотрел в ее сторону.

– Атлас, что думаешь? – не выдержала Эйвери.

– Очень красивые.

Он даже не спросил, от кого они. У Эйвери сдавило грудь. Девушка облокотилась о стол и посмотрела на букет. Цветы прелестны, но все они обречены. На пути их крошечных корней стоят жесткие стенки контейнера.

Эйвери отломила веточку гипсофилы и сунула в карман халата. Потом вернулась в спальню и тихо закрыла за собой дверь.

Эрис

Эрис стояла в очереди продуктового магазина на углу улицы. На руке ее висела корзинка для покупок, а в ладони она сжимала пачку купонов со светящимися флаерсами из дешевой инстабумаги, предназначенных для жителей низов. Мама перечислила Эрис несколько нанодолларов, чтобы та купила себе что-нибудь на ужин, сама же ушла на встречу с «кем-то важным», впервые за несколько недель надев белую отутюженную блузку и жемчужные серьги. А вдруг этот некто – Эверетт, на секунду задумалась Эрис. Правда, ее перестало волновать, чем он занят. Скорее всего, мать шла на собеседование, решила Эрис и потеряла к этой теме всякий интерес.

Но было в ситуации и кое-что хорошее: вечером квартира в ее распоряжении. Не придется сидеть напротив мамы за высоким столом, под которым сталкивались их колени, и в полной тишине поедать лапшу с овощным бульоном.

В последнее время Эрис часто оставалась наедине с собой. После провальной вечеринки, на которой открылась правда о ее бедственном финансовом положении, она чувствовала себя изгоем. Конечно, друзья не переставали твердить, что все в порядке: на следующий день она получила множество сочувственных сообщений, ребята по-прежнему общались с ней в школе, спрашивали, не нуждается ли она в чем. Но девушка не верила в их искренность. Дружба с Эйвери оградила ее от худшего, и все же в коридорах Эрис слышала сплетни, а за каждым ее движением следили любопытные взгляды. Школьники перешептывались, как тяжело ей приходится, хотя многие из них и радовались ее падению.

Всю прошлую неделю Эрис шла из школы сразу домой, делала домашнее задание – других занятий не было – и рано ложилась в постель, чтобы пялиться в темноту. А заснув, видела кошмары о запертых комнатах и безумной погоне по бесконечным темным коридорам – что разительно отличалось от снов о полетах и ярких фантазий, которые она загружала из Творца Снов.

Словом, неделя прошла отвратительно. Эрис могла обратиться за помощью лишь к Эйвери. Могла бы зайти и к Корду, если бы их отношения еще продолжались. По пути к своей квартире Эрис то и дело останавливалась возле двери Мэриель, но потом со вздохом шла дальше. Прошло две недели с тех пор, как она провела с Мэриель ночь, а потом исчезла без следа, и теперь не могла постучаться к ней и предложить вместе провести время.

Эрис нетерпеливо переступила с ноги на ногу. На верхних этажах все происходило куда быстрее: роботы сканировали покупки и за считаные секунды списывали средства через ссылку на линзах, потом с помощью дронов отправляли товар на доставку. Однако, как выяснила Эрис, внизу автоматизированный и рациональный подход был неизвестен.

Наконец она подошла к кассе, и седая кассирша принялась щелкать по покупкам доисторическим ручным сканером. Эрис пыталась отвлечься, разглядывая пыльные витрины отдела сыров, автомат с ореховым маслом, который громко скрипел, работавшую на соседней ленте девушку с длинной косой пшеничного цвета и круглыми грустными глазами. На вид ей было лет тринадцать.

– С вас шестьдесят два доллара и двадцать шесть центов, – объявила кассирша.

Эрис достала из сумки планшет и провела им над сканером, но прибор издал сердитый гудок.

– Похоже, операция не прошла, – раздраженно сказала кассирша. – У вас есть другой счет?

– Э… – Эрис взглянула на экран, взмахом пальцев вывела баланс своего счета и ощутила тошноту.

У нее осталось меньше пятидесяти нанодолларов. Куда, черт побери, подевались деньги?

– Простите, – пробормотала она, заливаясь румянцем, – позвольте, я уберу некоторые товары, и вы пробьете снова.

Она услышала приглушенное ворчание очереди. В эту секунду Эрис хотелось провалиться сквозь пол.

Она оставила мегаупаковку лапши и соус к пасте, поколебалась, делая выбор между курицей и рожком мороженого с шоколадом и лаймом. Наконец со вздохом отчаяния Эрис отложила в сторону мороженое.

– Попробуйте вот так, – сказала она, когда кто-то вдруг перехватил ее мороженое.

– Ты разве не знала, что в магазине нужно подсчитывать сумму своих покупок? – Мэриель закатила глаза. – А если не умеешь складывать, на планшете есть специальная программа.

– Привет, – не удивившись, тихо произнесла Эрис. – Как дела?

Она забрала пакет с покупками – теперь операция прошла без проблем – и отодвинулась в сторону, пока сканировали немногочисленные приобретения Мэриель.

– Можно подумать, тебе есть какое-то дело. – Мэриель махнула планшетом и бросила Эрис рожок с мороженым. – Держи.

– Все в порядке, ты не обязана этого делать.

В замешательстве она последовала за Мэриель по коридору. Эрис не сразу поняла, что та купила мороженое для нее.

– Да ладно. – Мэриель пожала плечами. – У тебя был такой несчастный вид. Считай это запоздавшим подарком на день рождения. Я видела в ленте новостей вашу вечеринку на прошлой неделе.

Эрис почувствовала себя виноватой.

– Послушай, я не…

– Забудь. Ты мне ничего не должна.

– Прости меня, – громко сказала Эрис.

Несколько любопытных повернули головы в их сторону, и девушка понизила голос.

– Прости, – пробормотала она. Кажется, раньше ей никогда не приходилось просить прощения. – Я поступила отвратительно. Месяц выдался тяжкий. Я не хотела… – Она беспомощно замолчала. – Мне правда жаль. Спасибо за мороженое.

– Забудь. Все нормально.

Они дошли до квартиры Мэриель. Девушка толкнула дверь бедром – та оказалась не заперта – и шагнула внутрь.

– Подожди! – Эрис поморщилась, услышав мольбу в своем голосе, но к черту – уже поздно что-то менять. – Может, хочешь вместе провести вечер?

Мэриель угрюмо усмехнулась:

– Прости, Эрис, я не могу менять планы каждый раз, когда ты решишь пуститься в загул.

– Я имела в виду просто пообщаться. – Эрис старалась скрыть обиду. – Я больше здесь никого не знаю. Мне одиноко.

– На вечер у меня свои планы. И это вовсе не вечеринка. – Мэриель чуть смягчилась.

Может, Эрис задела в ней слабую струнку?

– Мне можно пойти с тобой?

Девушка изогнула бровь, внимательно глядя на нее:

– Ты забыла про мороженое.

– Ну пожалуйста.

Мэриель выхватила рожок из рук Эрис и сняла крышечку. Затем сунула в мороженое палец с красным ноготком и облизнула.

– Ммм. Шоколад и лайм. Превосходный выбор. И да, – проговорила она, когда Эрис снова открыла рот, – ты можешь пойти. Но в таком случае рано сбежать не получится. И распития вина тоже не предполагается.

– Значит, это все-таки вечеринка, – с триумфом проговорила Эрис.

Мэриель снова усмехнулась, но ничего не ответила.


– Ты привела меня в церковь? – прошипела Эрис. Они стояли перед резными деревянными дверьми собора Святого Павла. – Но сегодня же пятница, ты помнишь?

– Мама работает по выходным, поэтому мы всегда ходим сюда в пятницу вечером, а не в воскресенье утром. – Мэриель повернулась к Эрис. – Если хочешь, иди домой.

Эрис замешкалась. Идти им пришлось недалеко: церковь располагалась всего в десяти кварталах от их улицы, но Эрис никогда не замечала ее.

– Нет уж, – решила она.

– Рано отсюда не уйти, – напомнила Мэриель и толкнула тяжелую дверь.

У входа девушка опустила руки в святую воду. Когда Эрис прошла мимо мраморной чаши, не сделав того же, Мэриель вздохнула и коснулась мокрым пальцем ее лба. Та подчинилась.

Вслед за Мэриель Эрис двинулась по боковому нефу к кафедре, где уже сидела темноволосая пара средних лет и мальчик лет двенадцати. Как поняла Эрис, это были родители и брат Мэриель. Она прошептала им что-то, махнув в ее сторону. Родные девушки улыбнулись и кивнули Эрис, потом снова уставились вперед, слушая пение хора.

Эрис осмотрелась по сторонам. Было прохладно и мрачно, свет проникал сквозь витражные окна вдоль стен. Но раз они находились не с краю Башни, окна здесь не могли быть настоящими: они подсвечены с обратной стороны солнечными лампами. Сводчатый потолок занимал весь верхний этаж и, может, даже часть сто пятого. Возле стен стояли каменные статуи – люди в просторных одеяниях и с нимбами.