Вот бы родиться мальчиком! Их не заставляют обучаться играть на инструментах, им не приходится приносить в жертву свое достоинство на алтарь публичного унижения.

Это так несправедливо!

Итак, замужество. Три ее лондонских сезона, конечно, не были полностью провальными: только прошлым летом два джентльмена делали Саре предложение, но даже сознавая, что, возможно, обрекает себя на еще один год за жертвенным фортепьяно, она все-таки отказала обоим.

Сара не нуждалась в безумной, жгучей страсти, потому что была для этого слишком практична и не верила, что всякий находит свою истинную любовь, но полагала, что леди двадцати одного года все же не должна выходить за мужчину шестидесяти трех лет.

Что же до другого предложения…

Сара вздохнула.

Джентльмен был необычайно любезен, но каждый раз, когда считал до двадцати (что делал, как ни странно, очень часто), пропускал число «двенадцать».

Сара не стремилась выйти за гения, но муж, который даже считать не умеет, – это уже слишком.

– Замужество, – сказала она себе.

– Что это было? – осведомилась Френсис, по-прежнему взирая на нее из-за спинки дивана.

Харриет и Элизабет сосредоточились на собственных занятиях, что было, несомненно, к лучшему, поскольку Сара не нуждалась в другой аудитории помимо одиннадцатилетней сестры, когда объявила:

– Мне просто необходимо выйти замуж в этом году, иначе я умру.


Хью Прентис помедлил на пороге гостиной, покачал головой и пошел дальше. Сара Плейнсуорт, если слух его не обманывает, а он обычно не обманывал.

Еще одна причина, по которой он не хотел приезжать на эту свадьбу.

Хью никогда не отличался общительностью и мало с кем дружил, но в то же время избегал тоже очень немногих: в первую очередь, конечно, своего отца; во вторую – приговоренных к казни убийц, а в третью – леди Сару Плейнсуорт.

Даже если бы их первая встреча не вылилась в некое подобие безумного кошмара, они никогда не стали бы друзьями, потому что Сара Плейнсуорт одна из мелодраматичных особ, склонных к гиперболам и патетичным объявлениям. Хью, как правило, не обращал внимания на манеру речи окружающих, но когда говорила леди Сара, ее трудно было игнорировать: она использовала чересчур много междометий, все фразы заканчивались восклицательными знаками.

Кроме того, она презирала Хью. И ему это не кажется. Он сам слышал, как она бормотала о нем не самые лестные слова. Не то чтобы его это волновало – он тоже не слишком ее любил, – просто хотелось бы, чтобы она научилась вести себя корректнее.

Вот хотя бы сейчас! Она, видите ли, умрет, если не выйдет замуж в этом году. Ну еще бы!

Хью покачал головой: уж на ее-то свадьбу он точно не приедет.

Он не пошел бы и на эту, но Дэниел Смайт-Смит настаивал, а когда Хью напомнил, что это даже не его свадьба, тот откинулся на спинку стула и сказал, что присутствие друга на свадьбе его сестры должно убедить общество, что разногласий между ними больше нет. Так что Хью, черт возьми, лучше приехать и улыбаться пошире.

Приглашение звучало не слишком любезно, но Хью было все равно. Он предпочитал слышать истинный смысл слов и не обижался. Но Дэниел прав в одном: в этом случае лучше соблюдать внешние приличия.

Три с половиной года назад разразился невообразимый скандал, когда Хью вызвал на дуэль Дэниела. Последнему пришлось бежать из страны, а Хью целый год учился снова ходить. Еще год ушел на попытки убедить отца оставить Дэниела в покое и еще один – на старания найти Дэниела. Наконец Хью сообразил, как заставить отца отозвать своих шпионов и убийц и дать Дэниелу свободу.

Шпионы и убийцы. Неужели его существование действительно превратилось в мелодраму настолько, что он мог произносить эти слова и чувствовать их уместность?

Хью тяжело вздохнул. Он усмирил отца, нашел Дэниела и привез его в Британию. Теперь Дэниел женится, и все будет так, как должно быть. Дай Бог ему жить долго и счастливо.

Хью опустил глаза на свою покалеченную ногу. Это вполне справедливо. Все начал именно он и за это наказан. На всю жизнь.

Но, черт возьми, как же болит нога! Вчера целый день Хью провел в экипаже – вот и последствия. Он вообще не понимал, к чему было появляться на этой свадьбе. Его присутствия на свадьбе Дэниела, которая состоится чуть позже, было бы вполне достаточно, чтобы убедить общество в заключении между ними мира.

Хью был не настолько горд, чтобы не признать: по крайней мере в этом случае ему не все равно, что подумает общество. Конечно, его нисколько не задевало, когда о нем говорили как о чудаке, который играет в карты лучше, чем общается с людьми. Не то чтобы Хью возражал, когда его называли странным: однажды он подслушал, как одна светская матрона сказала другой, что находит его таковым и не позволила бы дочери считать его потенциальным поклонником (если бы ее дочь им заинтересовалась, чего, конечно же, никогда не произойдет).

Хью не возражал, но запомнил. Каждое слово.

Беспокоило лишь то, что его считали злодеем. Что кто-то мог подумать, будто он хотел убить Дэниела Смайт-Смита. А когда тому пришлось покинуть страну, обрадовался. Этого Хью вынести не мог. И если единственный способ восстановить свою репутацию – сделать все, чтобы общество поверило, что Дэниел простил его, значит, Хью пойдет на эту свадьбу и на любое другое мероприятие, которое Дэниел посчитает необходимым.

– О, лорд Хью!

При звуках знакомого женского голоса Хью остановился. Это оказалась сама невеста, леди Хонория Смайт-Смит, а в скором времени – через двадцать три часа, если церемония начнется вовремя, в чем Хью искренне сомневался, – леди Чаттерис. Его удивило, что она одна. Разве невестам не полагается появляться в окружении подруг и родственниц?

– Леди Хонория! – воскликнул Хью, перехватывая поудобнее трость, прежде чем приветственно поклониться.

– Я так рада, что вы смогли приехать!

Хью смотрел в ее светло-голубые глаза чуть дольше, чем окружающие посчитали бы необходимым, и был совершенно уверен, что она говорит правду, но сам солгал:

– Я тоже счастлив быть здесь. Спасибо.

Хонория широко улыбнулась, и улыбка осветила ее лицо так, как может осветить только счастье. Хью не заблуждался на свой счет: причина ее радости, конечно же, не он. Все, что он сделал, – пробормотал любезность и таким образом сумел не расстроить ее, не вторгнуться в нынешнее предсвадебное блаженство.

Простая математика.

– Вам понравился завтрак? – спросила Хонория.

Ему показалось, что она остановила его не для того, чтобы справиться о завтраке, но поскольку было очевидно, что он уже успел поесть, пришлось ответить:

– Очень. У лорда Чаттериса превосходный повар.

– Большое спасибо! Столь знаменательных событий не случалось в Фенсморе десять лет. Слуг просто трясет от волнения. И восторга. – Хонория на миг замолчала. – Но в основном от волнения.

Ему нечего было сказать, потому он ждал продолжения, и девушка его не разочаровала:

– Я надеялась, что смогу просить вас об одолжении.

Хью представить не мог, о чем пойдет речь, но она невеста и если хотела попросить его постоять на голове, понятно, что он просто обязан хотя бы попробовать.

– Дело в том, что мой кузен Артур заболел, а он должен был сидеть за главным столом во время свадебного завтрака.

О нет! Неужели она просит…

– Нам необходим еще один джентльмен и…

Очевидно, просит.

– Я надеялась, что его место можете занять вы. Конечно, это достаточно долгий путь для того, чтобы…

Хонория сглотнула, на секунду подняла глаза, пытаясь найти нужное слово.

– Чтобы все исправить. Хотя бы внешне.

Хью посмотрел на нее. Не было причин опасаться сидеть за главным столом, но предчувствие оставило донельзя неприятный осадок.

– Нет, дело не в том, что нужно что-то исправлять, – добавила Хонория поспешно. – Что касается меня и моей матери, могу твердо сказать: мы очень вас ценим и уважаем. И знаем… Дэниел рассказал, что вы для него сделали.

Он все так же пристально смотрел на нее. Так что там сказал Дэниел?

– Я знаю, что, если бы не вы, его бы сейчас в Англии не было, и я очень благодарна вам за помощь.

Хью посчитал невероятной добротой то обстоятельство, что она не упомянула, кто был причиной побега Дэниела во Францию.

Хонория безмятежно улыбнулась.

– Очень умный человек однажды сказал, что не ошибки показывают наш истинный характер, а работа над их исправлением.

– Да, это действительно умный человек, – пробормотал Хью.

– Ладно, так и быть: это сказала моя мать, и не мне, а Дэниелу. Но я давно поняла – надеюсь, и он тоже, – что это правда.

– Кажется, вы правы, – согласился с ней Хью.

– Ну, что скажете? – улыбнулась Хонория, резко меняя и тему, и настроение. – Вы готовы занять место за главным столом? Этим вы окажете мне огромное одолжение.

– Для меня это большая честь, – кивнул Хью и понял, что это правда. Конечно, он скорее покувыркался бы в снегу, чем сел на возвышение перед всеми свадебными гостями, но это действительно большая честь.

Ее лицо снова засияло счастьем. Неужели свадьбы способны делать с людьми такое?

– Большое спасибо, – сказала Хонория с явным облегчением. – Если бы вы отказались, мне пришлось бы просить другого кузена, Руперта.

– У вас есть еще один кузен? И вы предпочли меня?

Конечно, Хью не слишком почитал правила и законы, которыми руководствовалось общество, но это не означало, что не знал об их существовании.

– Он просто ужасен! – прошептала Хонория. – А если честно, просто чудовище, к тому же ест слишком много лука.

– Что же, если так… – пробормотал Хью.

– И к тому же не ладит с Сарой, – добавила Хонория.

Хью обычно обдумывал все, что хочет сказать, но сейчас не смог удержаться, чтобы не выпалить: «Я тоже не лажу с леди Сарой», – прежде чем захлопнуть рот.

– Прошу прощения? – осведомилась Хонория.