Селия Аарон - Тёмный защитник (ЛП)

— Пожалуйста, позволь мне? — её полная страсти просьба была не той, в которой я мог отказать.

Удерживая в кулаке её волосы, я опустил её на колени. Она высунула язык и лизнула мою головку. «Гребаный ад». Её взгляд снизу вверх почти добил меня, когда она заскользила своими розовыми губками вокруг моего члена, вбирая мою плоть настолько глубоко, насколько могла.

Её бархатный язык сновал по нижней стороне члена. Я потянулся вниз второй рукой и схватил в еще одну горсть её темные волосы, затем потянул её вперёд. Из её глаз полились слёзы, когда я отодвигал её и возвращал обратно к себе, снова и снова.

Я смотрел вниз на неё, пока она познавала меня, и когда она сжала основание моего члена одной рукой, одновременно продолжая сосать, я зарычал. Мои яйца подтянулись к члену, когда я толкнулся глубже, действуя грубее, чем должен был. Она застонала, вибрация прошла по моему члену, и я толкался до тех пор, пока её затылок не врезался в стену. Я прижал её там, трахая её рот, пока она работала рукой от основания до головки.

— Я сейчас кончу, — я зарычал, и она стала сосать сильнее, её язык заработал быстрее. Мой член затвердел ещё больше. Когда моё семя пошло по стволу, я начал отстраняться, но она схватилась за мои бедра и удержала меня именно там, где я хотел быть.

— Ох бл*, Чарли! — я кончил сильно, мой член пульсировал у неё во рту, когда она глотала и облизывала.

Когда я излился полностью, она, наконец, выпустила меня.

Поставив её на ноги, я вытер её припухшие губы и взял её лицо в свои ладони.

— Ты охрененная богиня.

— Полагаю, что мы хорошая пара, поскольку ты ангел, — она обняла меня и стала поглаживать по спине.

— Надеюсь, я был не слишком грубым, — я поцеловал её в лоб, в нос, а потом в губы.

— Это был, наверное, самый горячий момент в моей жизни, так что я бы сказала, что ты был хорош.

Её улыбка вызвала у меня странные ощущения в груди, как будто моё сердце потеряло всю тяжесть, воспарив от её слов.

— Спасибо тебе, — я поцеловал её снова, не в силах оторваться от неё. Будет ли достаточно когда-нибудь?

Чарли.

Я сидела на закрытом балконе, как можно дальше от перил так, чтобы меня никак нельзя было заметить из проезжающих мимо машин, и наблюдала, как яростные морские волны догоняют и накрывают самих себя. Солнце садилось позади дома, посылая свои последние лучи на набережную и дюны на окраине пляжа. Конрад сидел внутри прямо за дверью, осматривая ружья ещё раз, чтобы убедиться, что всё было в прекрасном рабочем состоянии. Он взял отвёртку, чтобы обработать оружие, затачивая их части до тех пор, пока все движения не станут гладкими, каждый кусочек металла не объединится для одной-единственной цели.

Вчерашний ледяной шторм ночью оставил шапки белой пены на дюнах, и никто не рискнул бы выйти наружу и пройтись вдоль берега. Бушующее море лучше всего рассматривать на расстоянии. Я плотнее завернулась в одеяло и засмотрелась отсюда на серый простор. Я не видела океана с тех пор, как мои родители брали нас с Джесси на пляж, когда мне было десять лет. Мои расплывчатые воспоминания включали поиск ракушек и гонку за крабами, которые были слишком быстрыми, чтобы мы могли их поймать. Нам было весело, хотя Джесси была еще слишком маленькой, чтобы даже просто войти в воду. Её маленькая жёлтая панамка увеличилась в моей памяти и плавала на поверхности, а потом пропадала в темных глубинах.

Конрад напевал, когда работал. Понимал ли он, что делает это? Я узнала песню. По-моему, это была «I Shot the Sheriff» — «Я застрелил шерифа». Логично. Улыбка невольно растянула мои губы, когда несколько чаек пролетели мимо, плавая на волнах, пока солнечный свет угасал в звездных сумерках.

Когда мои ноги совсем замёрзли, а умиротворяющее напевание прекратилось, я вернулась в главную спальню и закрыла за собой балконную дверь.

Он сложил все автоматы и пистолеты, кроме того, который он носил с собой всё время.

— Всё чисто? — я плюхнулась на ковёр перед камином и положила ноги поближе к огню.

— Да. Некоторые из них были изрядно потрепаны, — он помотал головой, а я заметила пятнышко масла под его правым глазом. Такой дьявольски безрассудный. — Мне надо провести беседу с Нэйтом о том, чтобы держал свою ерунду в хорошем состоянии. Ты должен уважать своё оружие. Если нет, то ты не можешь рассчитывать на него, — он пожал плечами. — Так мой отец всегда учил меня, во всяком случае. И у меня никогда не было ни единой осечки.

Он сел рядом со мной, запах оружейного масла почему-то успокаивал. Огонь лизал свежие поленья, поглощая их так быстро, что мои ноги начали отогреваться.

Я пододвинулась ближе, прислонившись к нему.

— Я думаю, Нэйт сделан из другого теста.

Он обнял своей рукой меня за плечи.

— Думаю, что ты права.

— Но он весёлый. Так что вот так.

Он напрягся:

— Я весёлый.

Я засмеялась и встретила его пристальный взгляд:

— Правда?

— Я такой, — он сжал моё предплечье.

— Ты ревнуешь?

— К этому молокососу? — он сделал «пфф» носом. — Конечно же, нет. Я так сказал, потому что я заставляю тебя смеяться тоже.

Я кивнула:

— Это правда. По-моему, ты напевал забавно.

— Я напевал?

Он прижался губами к моему уху, и я вздрогнула.

— Ты напевал, когда был занят ружьями.

— Я напевал? — его рука скользнула ко мне на талию.

— Не так быстро, — я отстранилась и подползла к корзине. — Нам надо поесть, и тебе надо принять душ.

Он застонал:

— Ты хотя бы представляешь, что ты со мной делаешь?

Я заглянула через плечо, его взгляд прилип к моей попе.

— В общих чертах представляю.

— Дразнишься, — он растянулся на полу, опираясь на свой локоть, и наблюдал, как я делю то, что осталось от нашей еды.

Наскоро поужинав, Кон принял душ, а потом созвонился с Нэйтом. Слушая разговор с одной стороны, я уловила, что Винс был готов пойти на всё, чтобы найти нас.

Когда он закончил разговор, я спросила:

— Ну что?

— Завтра нужно уезжать отсюда куда-нибудь дальше.

— Ох, — я проскользнула в постель, когда он вытирал полотенцем влажные волосы.

— Про Рамона ничего не слышно. Это дерьмо заставляет меня нервничать. Он хитроумный маленький ублюдок.

Он забрался в постель рядом со мной и привлек меня к своей груди.

— Что планируешь?

— У меня есть пара идей, — он провел кончиками пальцев вверх и вниз по моей спине.

Легкая дрожь прошла по моей коже там, где он трогал меня.

— Например?

— Мы поговорим об этом завтра, — он поцеловал меня в макушку. — Я хочу насладиться нашей последней ночью здесь.

Я вздохнула и стала рассматривать потолочные панели, пока снаружи поднимался ветер со свистом как накануне.

— Почему такая секретность?

— Никакой секретности нет. Просто нужно поспать с этими идеями, — он скользнул своей рукой по моей талии. — И кстати о секретах. Ты доверяешь мне?

А я доверяла? Я откатилась немного назад и посмотрела ему в глаза, а затем положила руку на его небритую щеку. Я знала его всего пару дней, но за это время он спас мою жизнь и обещал защищать меня на каждом шагу. Доверие было непростой вещью для меня — к кому угодно, на самом деле. Но он был вот здесь, после того как открывал мне свое сердце снова и снова, спрашивал меня, могу ли я сделать то же самое. Он задержал дыхание, сосредоточившись, всё его внимание было направлено на следующие слова, которые я произнесу.

Я приблизилась и поцеловала его, мягко, нежно выражая согласие:

— Да. Доверяю.

Конрад.

Я не заслуживал её доверия, не заслуживал её теплого взгляда, когда она рассматривала меня в свете пламени от камина. Но я заслужу это. Её доверие было как маленький огонёк, который мерцал и мог вот-вот погаснуть. Я буду раздувать его, отдам ему всё, что потребуется, чтобы он разгорелся ярко, и буду хранить и беречь его.

Она положила голову мне на грудь снова, её пальцы порхали вдоль довольно-таки грубых шрамов у меня на правом боку.

— Я уже рассказала тебе больше, чем рассказывала кому-либо, — её мягкий голос пробрался в мое сердце и свернулся там калачиком.

Желание узнать о ней всё было больше и важнее, чем мой следующий вдох.

— Давай начнём с заточки, которую ты сделала, и как ты научилась драться. Это всё не похоже на обычные навыки флориста.

— Они и не умеют, — она вздохнула.

— Мне нужно рассказать тебе ещё одну слезливую историю о своём отце, чтобы разговорить тебя? — я улыбнулся, когда почувствовал, как её губы прошлись вдоль моей груди.

— Я так понимаю, у тебя уже есть одна наготове?

— У меня их миллион. Как насчет того раза, когда мне было девять лет: он оставил меня дома одного во время снежной бури, электричество отключилось, и пришли двое мужчин, они искали его. Они хотели использовать меня как приманку.

Чарли пожевала свою губу:

— Что случилось?

— Отец пришел домой. Неудачный день для тех ребят, — я прочертил своим большим пальцем себе по шее, чтобы показать наглядно.

Её дрожь отозвалась во мне, и я сжал её сильнее:

— Со мной было всё нормально. Не волнуйся.