Кэтрин Каски - Тяжкий грех

— И леди Айви принадлежит к одному из Семи Смертных Грехов? — Ник обворожительно улыбнулся. — И какой же именно грех ей приписывают? Просвети меня на этот счет. Только не говори, что это вожделение.

Внезапно Феликс, как показалось Нику, даже протрезвел. Во всяком случае, игривость слетела с него в мгновение ока.

— Это не имеет значения. Главное, что леди Айви — одна из них, и этого должно быть для тебя достаточно.

— Ох, пожалуйста, Феликс, не говори ерунды!

Ник не удержался и расхохотался. Феликс вел себя как опасающаяся за свое целомудрие старая дева в присутствии молодого симпатичного мужчины.

— Пожалуйста, прошу тебя, не шути такими вещами! — взмолился Феликс. — Я нисколько не преувеличиваю, говоря, что это не та женщина, с которой можно играть безнаказанно.

Нику не хотелось признаваться в этом самому себе, но чем больше Феликс настраивал его против леди Айви, тем больший интерес он испытывал. Что же она все-таки задумала?

А Феликс выглядел не на шутку встревоженным.

— Выслушай меня хорошенько. Леди Айви ничуть не похожа на женщин, с которыми ты до сих пор имел дело, Ник. Синклеры отличаются тем, что ведут себя совсем не так, как можно ожидать.

— Да, но она очень красива.

И Ник на мгновение зажмурился, вспоминая, каким таинственным огнем сверкали ее глаза, когда она привлекла его к себе и поцеловала.

— Да-да, конечно, я уверен, что она очень красива… как, по слухам, и вся семерка, но ты должен держаться от нее подальше. Хотя бы по той простой причине, что ее братья — мускулистые здоровяки огромного роста, а о лорде Киллиане так вообще говорят, что он убил человека только за то, что бедняга неподобающим, на его взгляд, образом посмотрел на его сестер-близняшек.

Ник расхохотался. Он не поверил ни единому слову из этих живописных сплетен, хотя и не сомневался в том, что Феликс уверен в обратном. Его кузен всегда отличался излишней доверчивостью, как и склонностью делиться самыми невероятными сплетнями с любым, кто готов был его слушать.

— Феликс, уверяю тебя, леди Айви совсем не так страшна, как ее малюют. — Ник в отчаянии всплеснул руками. — Тем не менее обещаю, что приму твои слова во внимание… но чуть погодя.

— Ты должен…

Ник нетерпеливо прервал его.

— Завтра вечером у меня с леди Айви назначена встреча, в ходе которой мы обсудим одно очень необычное деловое предложение, которое она намерена мне сделать. Должен признаться, мой дорогой кузен, что ни за что не упущу такую великолепную возможность.

Феликс наморщил нос.

— Деловое предложение? Какого рода?

Ник медленно выдохнул, и это явственно свидетельствовало о его нежелании отвечать на вопрос кузена.

— Значит, леди Айви сделала тебе некое деловое предложение, которое ты намерен обсудить с ней. Оно случайно не предполагает продления сроков твоего пребывания в Лондоне?

Ник понимал, что Феликс лишь забрасывает наживку, надеясь выудить у него побольше сведений. Ничего у него не выйдет.

— Нет-нет, Феликс. Мои планы относительно отъезда ничуть не изменились. В понедельник, после того как удостоверюсь, что мое доверенное лицо сделает все как надо здесь, в Лондоне, я отсюда уеду. — Ник обнял Феликса за плечи. — А до тех пор я рассчитываю пожить у тебя, мой дорогой кузен. — Он встал с кресла и потянулся. — Но я ловлю тебя на слове и готов воспользоваться твоим гардеробом, пока не прибудет мой собственный багаж. Мы ведь с тобой почти одного роста и телосложения, верно?

Феликс окинул Ника критическим взглядом.

— Мы похожи, согласен, но ты чуточку шире в плечах. Кроме того, руки и ноги у тебя значительно больше моих. — Феликс опять забавно сморщил нос. — Но, согласись, самое меньшее, что мы можем сделать, — это восполнить временную скудность твоего гардероба. Так что начать придется с перчаток и туфель. Завтра утром, идет? — Ник неуверенно кивнул в знак согласия, и Феликс радостно потер руки. — Жду не дождусь, пока мы приоденем тебя… как подобает человеку твоего положения, а не какому-нибудь фермеру.

Ника передернуло при виде такого энтузиазма.

— Мне понадобится что-нибудь приличное для завтрашнего ужина. И желательно, подходящее по размеру.

— О да, да, конечно! — Феликс чуть не прыгал на месте от нетерпения. — А куда мы идем?

— Не мы, Феликс, а леди Айви и я.

— Если ты не отказываешься иметь с ней дело, то хотя бы представь меня. О Синклерах мне известно все. — По губам Феликса скользнула довольная улыбка, и он мечтательно посмотрел вдаль. — Только представь себе, мистер Феликс Дюпре знакомится с настоящей Синклер! — Но потом вновь уперся взглядом в Ника. — Мои приятели позеленеют от зависти.

Было уже довольно поздно, и Ник понял, что Феликс готов разглагольствовать о Синклерах до самого утра, если только он проявит готовность слушать. В данный момент это было совершенно ни к чему. Он взял со стола свечу и зажег небольшую лампу.

— Боюсь, тебе придется подождать, Феликс, — обронил он, направляясь к выходу из библиотеки и далее к лестнице, ведущей на второй этаж. — Как-нибудь в другой раз.

Феликс поспешил за ним и положил руку на перила.

— Должно быть, это был не просто поцелуй, а нечто совершенно невероятное.

Ник улыбнулся про себя, поднимаясь по ступенькам.

— Да, предложение получилось заманчивое. Феликс одним махом опрокинул в рот остатки шерри.

— Последний шанс. Не поделишься подробностями? Ник шагнул в темноту лестничной площадки второго этажа.

— Настоящий джентльмен никогда не сплетничает о леди, с которой целуется.

Утро следующего дня,

на рассвете Беркли-сквер.

Из окошка экипажа Айви рассматривала величественный особняк, расположившийся на самом что ни на есть фешенебельном углу Беркли-сквер. Цветы лаванды просовывали нежные лепестки сквозь кованую чугунную решетку, ограждающую фронтон дома, и их слабый сладковатый аромат, проникая сквозь открытое окно, чувствовался даже внутри кареты.

Айви сморщила нос. Ей не нужно было что-то говорить старому слуге семьи, чтобы показать, как она разочарована. Да, особняк, конечно, очень мил и все такое, но… Словом, она ожидала большего.

— Вы уверены, Поплин, что это тот самый дом? — Девушка даже высунулась из окна, чтобы рассмотреть особняк получше. — В конце концов, за какой-то жалкий месяц я плачу целых сто фунтов!

Она повернула голову и посмотрела на Поплина, ожидая ответа.

Пожилой слуга, стоимость сомнительных услуг которого входила в ренту, которую платил поверенный их отца за временное проживание детей герцога на Гросвенор-сквер, устало кивнул головой.

— Когда я стал наводить справки, то плотник… э-э… привратник, открывший мне двери, сообщил, что ремонт ведется и внутри, и снаружи, чтобы подготовить особняк к прибытию нового владельца — маркиза, которого ожидают к Рождеству. Так что если ваш самозванец… В том случае, если вам удастся нанять такового… — едва слышно добавил он, — покинет эту резиденцию в течение тридцати дней, то вам нечего опасаться. После этого внутренний интерьер особняка будет полностью передан. Таково распоряжение нового хозяина. Тридцать дней. Это все время, каким вы располагаете. И ни днем более.

Айви недовольно поморщилась. Собственно говоря, поскольку ее отец должен был появиться несколько раньше, то у нее не было и тридцати дней. Тем не менее она не сомневалась, что все у нее получится. И тридцати дней ей вполне хватит. Хватит!

Она должна будет уложиться в требуемые сроки.

Айви воинственно задрала подбородок, надеясь вселить в себя уверенность.

— Не тревожьтесь вы так, Поплин. Я нисколько не сомневаюсь в успехе своего предприятия. По правде говоря, я уже наняла нужного человека. — Айви с гордостью улыбнулась. — Еще вчера вечером, на ступеньках Королевского театра на Друри-лейн.

— Прошу прощения, леди Айви. Вы сказали, что наняли актера… еще вчера? — От изумления у Поплина отвисла челюсть, но он тут же опомнился и вернул ее на место.

— Да, именно так.

Пожилой слуга не произнес более ни слова, но его выразительный взгляд, устремленный на молодую хозяйку, был куда как красноречив.

— Святые небеса! Я ведь посвятила вас в свои планы, так чему же вы удивляетесь?

— Я… я всего лишь позволил себе удивиться, что вы с такой легкостью ангажировали джентльмена, который согласился — прошу прощения, миледи, но я должен назвать вещи своими именами — подвергнуться риску тюремного заключения за возможность исполнить роль пэра.

«Тюремное заключение. М-м… Пожалуй, мне следовало подумать об этом раньше».

Но эта неприятная мысль улетучилась у девушки из головы столь же быстро, как и появилась.

— Можете не сомневаться, я намерена истратить все, что у меня есть, до последнего пенни, чтобы убедить моего актера согласиться на эту роль. Полагаю, опасность ареста может несколько повысить плату, но сестры пообещали помочь. Я уверена, что они одолжат мне требуемую сумму из своей доли выигрышей, оставшихся после нашего брата Стерлинга, только бы этот план удался. — И Айви принялась задумчиво покусывать нижнюю губу, пытаясь убедить себя в том, что обещание сестер помочь ей простирается настолько далеко, что они готовы будут расстаться с несколькими гинеями.

И вдруг девушку охватило беспокойство. Она молча уставилась на Поплина, сидевшего на сиденье напротив. С того самого дня, как они прибыли в Лондон, старый камердинер всегда и без обиняков высказывал все, что у него на уме, и ей, и ее братьям и сестрам. Его здравые и разумные советы, хотя и принимаемые зачастую скрепя сердце, иногда оказывались поистине бесценными, спасая Синклеров от неприятностей, в которые они готовы были впутываться бесконечно из-за живости характера и недостатка рассудительности, здравого смысла и такта. По этой причине своевольные дети герцога вынуждены были терпеть его комментарии, не укоряя Поплина в том, что он вмешивается в дела благородных лиц. Несмотря на то что с возрастом ему все труднее становилось выполнять свои обязанности, молодые Синклеры всегда могли рассчитывать на его добрый совет. Так что Айви оставалось только надеяться, что и на этот раз все будет по-прежнему.