После гибели короля его войско сразу рассеялось. Над полем битвы гремели ликующие крики. Кто-то из простых солдат привязал уже раздетое донага тело Ричарда к лошадиному хвосту, и животное гоняли до тех пор, пока останки короля не превратились в кровавое месиво.

А в это время на другом конце поля шла церковная служба, звучали торжественные песнопения. Откуда-то появился воин, у которого вместо руки был крюк. На этом крюке болталась корона, еще недавно украшавшая шлем Ричарда. Генри Тюдор, едва заметив ее, уже не мог молиться и не сводил с нее глаз. Стоявший рядом с ним лорд Стэнли проследил за взглядом пасынка, затем приблизился к Оливеру Симелу, сказал несколько слов, взял корону и, возвратившись, надел ее на чело Тюдора. И тотчас над полем грянуло: «Да здравствует король Генрих VII!» Только после этого Тюдор, опомнившись, велел своим оруженосцам подобрать тело прежнего короля, отвезти его в Лестер и похоронить в монастыре францисканцев.

Начиналась эпоха Тюдоров, и брак Генриха VII c Элизабет Йоркской навсегда соединил в королевском гербе две розы – Алую и Белую.

Брак нового короля вряд ли можно было назвать счастливым. Генрих так и не смог забыть принцессе ее попыток стать женой Ричарда III. Она родила ему прекрасных детей, но влиянием при дворе не пользовалась. Не мог ей простить Тюдор и того, что в глазах многих англичан она так и оставалась более законной наследницей трона, чем ее муж. О ее убитых в Тауэре братьях новый король долго не упоминал. Хотя он и уничтожил Ричарда, чтобы добиться короны, но ведь тот являлся помазанником Божьим, родным дядей его королевы, а Тюдор был не той птицей, что марает собственное гнездо. Поэтому, объявив Ричарда узурпатором, отменив его указы и даже велев уничтожить его портреты, он несколько лет не упоминал о страшном злодеянии, случившемся в королевской семье.

Вдовствующая супруга Эдуарда IV редко появлялась при дворе, подолгу живя в уединенном монастыре Бермонси, хотя одно время и поговаривали о брачном контракте между все еще привлекательной Элизабет и овдовевшим Яковом III Шотландским. Но Яков погиб еще до того, как голову мелкопоместной в прошлом леди увенчала вторая корона.

Сестер супруги Генрих выдал замуж за своих приближенных. Единственной женщиной, пользовавшейся влиянием при дворе нового короля, была его мать Маргарита Бофор. Вот когда эта честолюбивая леди дала волю своему властолюбию. Она умела влиять на сына, совершенно затмив свою глуповатую невестку, и даже ее супруг, который добился при царственном пасынке высочайших почестей и стал графом Дерби, находился у нее под каблуком, и их семейные ссоры стали пикантной темой при дворе Генриха VII.

Генри Тюдор щедро наградил всех, кто служил ему еще во Франции. Одним из них оказался и епископ Джон Мортон, который при новом монархе стал кардиналом, получил высшую духовную должность в Англии – архиепископство Кентерберийское. Однако страсть к власти и интригам вскоре сделали его одним из самых непопулярных кардиналов в Англии, и он остался в истории как интриган, заговорщик и властолюбец.

Хотя Тюдор и пользовался уже абсолютной властью, он еще долго не чувствовал себя спокойным на троне. Поэтому он почти четырнадцать лет продержал в подвалах Тауэра единственного потомка Плантагенетов, сына Джорджа Кларенса Эдуарда и в конце концов обезглавил его в Тауэр-Хилле – уже больного и полностью деградировавшего. Его сестра Маргарита несколько лет была замужем за покорным Тюдору графом Солсбери, но и ей было суждено взойти на плаху.

Постепенно Генриху удалось справиться с недовольством в стране. В одном из мятежей принимал участие и верный друг Ричарда III Френсис Ловел. После подавления мятежа он скрылся у одного из своих приверженцев, и тот, чтобы не иметь из-за него неприятностей, замуровал Ловела в подвале своего дома. Его останки были обнаружены только через несколько лет.

Из всех соратников Ричарда III в милости остался только Джеймс Тирелл. Странная встреча произошла у него с Генрихом Тюдором за несколько дней до коронации последнего, когда король в уже украшенном для торжеств Вестминстерском соборе в последний раз обсуждал детали процедуры. Кто-то из служащих указал королю на одинокую коленопреклоненную фигуру в черном в южном приделе, где находились гробницы царственных особ. Генрих приблизился. И хотя молящийся не повернулся, он узнал этого человека.

– Сэр Джеймс Тирелл!

Даже тогда тот не поспешил подняться, сперва дочитал молитву, осенил себя крестом и только потом встал с колен. Когда он обернулся, короля поразило выражение безысходной скорби на обычно бесстрастном и невозмутимом лице этого странного человека. До Тюдора доходили слухи, что Тирелл был тайным убийцей на службе у прежнего короля, но Генрих не знал, верить ли им. Этот человек в свое время отыскал его в Париже и предложил свои услуги. Именно благодаря его стараниям удалось отвлечь внимание Ричарда от места высадки Тюдора и заставить его сосредоточиться на Саунтгемптоне. Именно Джеймс Тирелл задержал войска, движущиеся из Лондона на подмогу к Ричарду. Но не только это. Генрих Тюдор не забыл, что этот человек остановил несущегося на него Вепря и первым вонзил в него свой меч.

– Сэр Джеймс, почему вы не пришли за наградой, которую я назначил за жизнь своего врага? Я ведь видел, что кровавый Дик погиб от вашей руки.

Тирелл коротко вздохнул.

– Мне не нужна награда. Я только выполнил то, что обещал некогда.

И он взглянул на надгробие супруги убитого им короля. Теперь и Тюдор глядел на покрытую позолотой надгробную статую королевы. Она была изображена со сложенными на груди ладонями, с короной на распущенных волосах. Анна Невиль… Тюдор уже не помнил, насколько это изображение похоже на оригинал. В его памяти смутно витал совсем иной образ – веселой нарядной девушки, с которой он когда-то танцевал в Гилдхолле. Говорят, у нее была необычная судьба. У его отчима Томаса Стэнли, графа Дерби, в голосе всегда появляется странная теплота, когда он упоминает о младшей дочери Уорвика. Однако его канцлер Джон Мортон, наоборот, отзывается о ней с известной долей пренебрежения, утверждая, что она была в высшей степени странной особой. И все же Генрих знал, что Анна была на грани разрыва с королем, и если бы не ее помощь, он не смог бы так легко высадиться в Англии и пополнить свои войска в Уэльсе. Поговаривают, что Ричард даже отравил ставшую поперек его воли супругу.

– Вы любили королеву? – неожиданно мягко спросил он у Джеймса.

Тот промолчал, но ответа и не требовалось.

– Джеймс Тирелл, вы хотите служить мне?

Рыцарь пожал плечами.

– Мне все равно.

У Тюдора резче обозначилась складка губ.

– Я не советовал бы вам пренебрегать монаршей милостью. Но я не забыл, что вы сделали для меня, и умею быть благодарным. Кажется, Ричард назначил вас констеблем крепостей в Кале? Что ж, вы достаточно доказали свою верность, чтобы я мог оставить за вами этот пост.

С этими словами Генрих вышел. Он хотел казаться великодушным, но его гордость была уязвлена. После этого он почти не интересовался своим констеблем в Кале. Говорили, что тот живет там с женой и сыном, не слишком ладя с леди Тирелл, но любя сына. Со своими обязанностями он справлялся превосходно, словно находя в этой должности удовлетворение. Позднее ему стали доверять дипломатические миссии, и Тирелл даже участвовал в заключении мирного договора с Карлом VIII Французским. Но спустя несколько лет королю поступил донос, что Тирелл пытался помочь бежать из Тауэра мятежнику Эдмону Ла Полю, графу Суффолку[89]. Тогда Тирелла вместе с сыном, пользуясь охранной грамотой, заманили на корабль, заковали в кандалы и доставили в Тауэр, где он под пыткой признался в своем участии в деле убийства принцев. Тирелла после этого казнили, но своим признанием он выторговал жизнь сыну и того спустя непродолжительное время отпустили на свободу.

Граф Нортумберленд, за то что не примкнул к Ричарду при Босуорте, пользовался милостью нового короля. Не так много старой знати осталось после войны Алой и Белой Розы в Англии, чтобы Тюдор не пожелал видеть в своем окружении северного Перси. Но через несколько лет, во время сбора по приказу Генриха VII новой чрезвычайной субсидии, Нортумберленд был убит толпой взбунтовавшейся черни. Говорят, одним из тех, кто нес гроб с телом Перси к месту погребения, был его крестник и любимец Дэвид Майсгрейв.

Супруги Херберт долго и счастливо жили в Уэльсе и считались самой красивой парой едва ли не во всем королевстве. Они почти не появлялись при дворе, ибо Уильям Херберт считал неразумным представлять двору Тюдора свою супругу, которую все в Англии знали как дочь Ричарда III, а честолюбие теперь не позволяло ему открыть всем, что он женат на женщине некоролевской крови. Их приближенные порой высказывали недоумение, когда в замок Хербертов приезжал красивый юноша с североанглийским выговором, которого супруги всегда тепло принимали, а леди Кэтрин величала братом. Его обычно сопровождал хмурый однорукий рыцарь, который также был в чести у супругов Хербертов. Графская чета вела простую жизнь сельских правителей, и лишь их сын возвысился настолько, что женился на сестре будущей королевы Анне Парр, вернул графство Пемброк, и даже был одним из опекунов малолетнего Эдуарда VI[90].

Нейуортский замок еще долго играл роль важной пограничной крепости, а имя Майсгрейвов и сто лет спустя упоминалось в балладах Пограничного края.

Дебора Шенли после смерти королевы Анны удалилась в один из монастырей Ноттингемшира, где тихо дожила до глубокой старости.

Внебрачный сын Ричарда Джон Глостер таинственно исчез после Босуортской битвы, и долгое время о нем не было ничего слышно, пока кто-то не признал его в обычном каменщике, который счастливо жил со своей семьей в одном из городков Средней Англии. Сын самого властолюбивого человека, он долгое время скрывался, был лишен средств к существованию, пока не изучил ремесло, которое принесло ему больше отрады, чем короткое, жестокое и кровавое правление – его отцу.