Во дворе дома полный штиль. Даже собачников не наблюдалось. Я глянула на часы — почти восемь. Рановато ещё. Выдумала пройтись, хотя буквально секунду назад хотела упасть на диван и не шевелиться до следующего дня. Неспешно, дворами дошла до перекреста, потопталась возле скамейки, так и не решившись сесть и повернула назад. На ходу лучше думалось. Есть ли шанс, что насолить хотели хозяину? Не то чтобы я желала Артемию Яковлевичу зла, но на его стороне сила и возможности.

Обманываться не стоило, насолить жаждали даже не нашему бюро. Этот «привет» передали мне. Кто? Вопрос по-прежнему открыт. Я наметила кое-какой план действий и направилась к дому. Спать. Теперь просто спать и пусть все недруги катятся к черту или ждут, по крайней мере, до завтра.


До кадровиков я добралась ближе к обеду следующего дня. С самого утра состоялся неприятный разговор с Полянским, моим непосредственным директором. Я должна была набрать его еще вчера, одним из первых, с его слов. Выяснив, что полицию я не вызывала и вообще ситуация разрешилась «полюбовно», он слегка успокоился и вызвал начальника службы безопасности.

Петр Сергеевич Шумилов лысоватый, щуплый мужчина слегка за пятьдесят, имел в подчинении трех человек и кое-какие связи в полиции. Сам он из бывших, по основному месту работы пребывал на пенсии. Мужчина вошел, поздоровался и возликовал, стоило ему сообщить по какой надобности его вызвали. «А вы недооценивали значимость нашего отдела», так и читалось на его лице. Он подробно меня опросил, бесконечно уточняя некоторые моменты, а потом велел пригласить к нему Светку. Подружку мучил около часа, за ней наступил черед Пашки Каломейцева, того, к слову сказать, не сразу нашли, потому как, в офисе торчать не его забота. Его работа на объектах заправлять, а в офис он заезжал лишь сдать отчетность, либо задание новое получить.

Пока Светка пребывала на «допросе» я посетила кадровика, выяснила адрес Марины и вернулась к себе, так и не решив ждать подружку или уже сгонять без нее. В итоге дождалась — безопаснее. Не то чтобы я всерьез опасалась Сергеевой, но с поддержкой чувствовала себя гораздо комфортнее.

— Вот репей! — возмутилась Светка, усаживаясь на пассажирское сидение моей тачки.

— Это его работа.

— Изображать из себя Шерлок Холмса? — не унималась она. — Спросил по делу и адьес, чего гонять по сто раз… а глаза какие, ты видела? Будь-то, не ровен час преступление века раскроет! Тьфу.

— Забей-ка лучше адрес, — попросила я. — Комсомольская семь.

Через двадцать минут мы входили в первый подъезд серой девятиэтажки. На лифте поднялись на шестой этаж и позвонили в интересующую нас дверь. Трель смолкла, ни звука, ни шороха.

— Глупость, — произнесла я, имея в виду наше присутствие здесь. — Нужно было вечером ехать, люди на работе.

Светка вместо ответа надавила на звонок еще раз.

— Иду, иду, — услышали мы из-за двери.

Дверь открыла женщина в домашнем халате, излишне полноватая. Ее болезненный вид навевал мысли о сахарном диабете. Она с шумом отдышалась, словно путь ее был не из глубин квартиры, а из пещеры Али-бабы с километровым пролетом, приложила руку к груди, сглотнула. Ответила на наше приветствие, встала в дверях, с интересом нас рассматривая.

— Нам нужна Марина, — начала я. — Марина Сергеева.

— Она здесь не живет, — растерянно произнесла женщина и поправила халат на груди. — Я ее мама, а вы по какому вопросу, девочки? Натворила чего?

— Почему вы так решили, она непременно должна что-то натворить? — улыбнулась я.

— Ну, не подружки же вы, раз её сюда искать пришли. Знали бы, со мной полгода уже не живет.

— Мы собственно коллеги, бывшие, — уточнила я, не решившись обманывать. — Марине выплаты положены, по бонусной части, а дозвониться не можем.

— Бывшие? — удивилась мать. — Допрыгалась значит. Уволили. Сразу мне её оболтус не понравился, деньгами сорит, а не рабатывал ни дня. Откуда они их только берут! Тут крутишься, крутишься и всё как рыба об лёд…

— Где мы можем её найти? — прервала я поток возмущения, беспокоясь, как бы до ЖКХ, а от них, стандартно, до правительства не дошло.

— Квартиру снимают, с парнем своим, где-то на Маяковского, номер дома не знаю, в гости не зовет. Стесняется меня, мать родную, — тихо произнесла она последнюю фразу и глаза рукой прикрыла.

Я почувствовала неловкость, глянула на Светку, похоже она испытывала подобные чувства. Прощание вышло скомканным, спешным, мы заторопились убраться отсюда и зашагали к лифту.

— Чего мы сюда притащились, — проворчала я, покидая подъезд, — только время потеряли.

— Не скажи, — хмыкнула Светка. — Готова поспорить парень Маринки и есть наш Денис.

Я покрутила эту мысль и предложила решение:

— Вот что, давай на неё Шумилова натравим, пускай деньги свои отрабатывает. И найдет быстрее чем мы, и информации получит больше.

— Возвращаемся в офис?

— Да, сегодня не стоит задерживаться.


Домой я возвращалась около семи, успев заскочить в продуктовый. В почтовом ящике конверт. Однотонно-желтый, такие используют для поздравительных открыток. Получатель не указан, но я не сомневалась кто он. Точнее она. Заклеивать конверт отправитель не стал, заглянула в него прямо на лестнице.

je suis plus proche

«Я ближе». Больше ничего. Небольшой лист с отпечатанным текстом. Черти бы тебя слопали! В какие игры ты играешь? Доставляет удовольствие видеть мой страх? Меня не покидало ощущение, что отправитель видит меня, наблюдает исподтишка и потешается над моей растерянностью.

Глава 16


Я запретила себе бояться. Даже думать об этом конверте запретила.

Поначалу решила идти с ним в полицию и передумала. Что я им скажу? Мне угрожают? Но записка не содержит прямых угроз, чувства и ощущения к заявлению не прикрепишь. Пусть я смолчу о неприятной истории с Глебом, естественное нежелание трясти грязным бельем. Но! Есть же пожар соседского дома, отравление собаки соседа… Я усмехнулась, дернув плечом, представив, как мне заявят в лицо: «Правильно, девушка, соседа. Вы здесь, каким местом?» А о погроме и вовсе не заявить, нужно было делать это сразу. В итоге я спрятала конверт в шкаф, стараясь не думать о нем. Во всяком случае, дождусь, что разнюхает про нашу девушку Шумилов. Завтра корпоративная вечеринка, после неё, как правило, начинались каникулы. Обычно я им радовалась, в данное время сожалела, с радостью бы загрузила себя работой.


Утром, как и полагалось, я заступила на службу. В конторе наметилась полная нирвана. Рабочие моменты обсуждались без огонька, зато предстоящая вечеринка муссировалась с энтузиазмом в каждом углу. Ближе к обеду я подготовила отчет для Полянского и отправилась к нему, нос к носу столкнувшись в приемной со Светкой.

— У себя? — спросила я подружку, игнорируя Варю, секретаря босса. Светка вздрогнула, подняла на меня глаза и кивнула. — Опять допросы? — улыбнулась я.

— Ага, — повторно кивнула Светлана Юрьевна и двинула к выходу из приемной. Обернулась уже в дверях, предупредила: — Я сегодня без обеда, через час ухожу, встретимся в ресторане.

Я указала пальцем на дверь, войду мол, Варька одобрила, сомкнув глаза. Докладывать о посетителях тут не особо принято, разве что о чужаках, Варя присутствовала больше для кофе и форса. Пару раз стукнула в деревянное полотно и вошла. Хозяин кабинета созерцал пейзаж за окном.

— Добрый день, Сергей Валентинович, — прошла я и положила ему на стол папку. — Отчет.

Он резво вернулся за стол, сел и открыл одним пальцем папку, выбрав страницу наобум. Равнодушно мазнул по ней взглядом, перевернул страницу и обратился ко мне, не поднимая глаз:

— Доп. соглашение составили?

Тон предельно сухой, официальный. Черт! Как же я так? Совсем вылетело из головы. Не усмотрев ничего криминального в своем поступке, я честно ответила:

— Нет, но у нас очень крепкие устные договорённости.

— Не узнаю вас, Юлия Владимировна, — сокрушаясь покачал он головой. — О чем вы? Вы себя слышите, о каких устных договорённостях идет речь? Что за термин такой — устные договоренности! — тут он перешел на визг. Захлопнул отчет, перекинул его мне и выкрикнул: — Исправить! Имейте в виду, если по вашей вине к нам применять санкции, оплачивать будете вы.

Присесть я так и не успела, впрочем, никто и не предложил, подхватила со стола для переговоров папку и, стараясь не сквозь зубы, максимально корректно, ответила:

— Переделанный отчет и доп. соглашение будут у вас уже сегодня.

— Оставишь у Варвары.

Он поднялся, повернулся спиной и вновь шагнул к окну, я покинула кабинет не прощаясь. Меня потряхивало. Мелко, будто знобило. Да, я допустила оплошность, но разве заслуживала такого тона? Я уставилась на Варьку, пытаясь найти в ней ответы, та в свою очередь пялилась на меня, осматривая слишком пристально, заинтересованно.

— Ты слышала? — поинтересовалась я, заметив её любопытство.

— Что? — распахнула она глаза и приготовилась слушать. Стать объектом для сплетен я не планировала, поэтому делиться не спешила, но на всякий случай поинтересовалась:

— Какая муха его укусила?

— А-а… забей, перебесится, — отмахнулась она. — Генеральша приезжала, час беседовали, а как отчалила мой выскочил, дерганый, велел найти твою Светку.

«Генеральшей» у нас называли владелицу бюро Кожух Маргариту Станиславну. Она наведывалась редко, выискав окно между походами к косметологам, совала свой перекроенный нос в дела бюро, выдавала очередную идею-фикс, больше смахивающую на блажь, и отбывала в очередное турне. Бизнес ей подарил супруг, приставив заправлять Полянского, иначе контора давно попросту бы загнулась, под гнетом замыслов дамочки. Поначалу приступы заядлой бизнес-леди нападали на неё чаще, она могла посещать бюро несколько дней кряду, но быстро утомлялась, как правило заскучав. Однако совсем выпускать из рук бизнес Маргарита Станиславна не желала, поговаривали, у нее имелись в бюро «языки».