Сесили Зигесар - Ты — все, что я хочу

Однако Дэну было не до улыбок. С тех пор как он получил письма из колледжей, он буквально парил в небесах. Его взяли в университет, они с Ванессой опять были вместе. Они жили под одной крышей. Все было просто замечательно. Тиффани в этот сценарий не вписывалась.

— А это зачем? — спросила Ванесса, указывая на кирку.

Тиффани подняла ее и повертела в руках. А потом опять приставила к стене.

— Для работы, — сказала она. — Я занимаюсь строительством. Разрушением, в основном. У меня сейчас большой заказ от Бруклинского судостроительного завода, и я вроде как бездомная. Так что Руби молодчага, что позволила мне перекантоваться здесь. Ванесса обернулась к Дэну.

— Спагетти, — настойчиво сказал она.

Дэн встал и потопал на кухню. Он открыл банку соуса, перелил его в соусницу, добавил лук и включил конфорку на полную мощность. Потом пересыпал горячие спагетти из кастрюли в дуршлаг в раковине. И вытащил из шкафчика три миски.

— Кажется, все, кто хочет, уже могут есть, — позвал он.

— Умираю с голоду. Кстати, у меня есть маленький подарочек для нас всех. — Тиффани порылась в своей сумке и вытащила наполовину пустую бутылку «Джека Дэниелса». Она плеснула немного виски в крышку и поднесла ее Пьяни.

— У него от этого стоит, — сказала она Ванессе и сделала глоток из горла.

Ванесса отдала ей хорька и пошла помогать Дэну.

— С тобой все в порядке? — шепнула она.

Дэн не ответил. Он насыпал в чашку растворимого кофе и залил горячей водой прямо из-под крана. Тиффани отпустила Пьянь, зверек понесся к блокнотам с поэзией Дэна и принялся их обгрызать.

— Нет! — заорал Дэн, запустив ложкой в маленького пакостника.

— Эй, не ори на него! — закричала Тиффани, схватив Пьянь и прижимая к груди. — Он же просто ребенок.

Ванесса поставила ей миску со спагетти.

— Дэн — поэт, — сказала она так, будто это все объясняло.

— Это я вижу, — произнесла Тиффани без намека на сожаление. Она взяла свою миску и села на футон.

Пьянь сидел у нее на коленях, держа лапки на краю тарелки и громко всасывая спагетти.

Внезапно вся квартира наполнилась запахом тухлых яиц, скисшего молока и горящей серы. Тиффани прикрыла рот рукой и хрюкнула:

— Упс! Пьянь перднул!

Отличный способ убить веселье.

— Господи! — Дэн схватил кухонное полотенце и прижал к лицу.

— Да ладно тебе, — сказала Ванесса, зажав пальцами нос. — Не все так плохо. А она милая.

Дэн уставился на нее из-за полотенца. Он физически ощущал, как с огромной скоростью падает с небес, и был разочарован оттого, что его способна так раздражать девушка, которая, в общем-то, казалась довольно милой в своей сумасшедшей хорькообожающей манере.

Он отбросил полотенце, положил себе немного спагетти и пересел на другой конец футона.

— Ну, — начал он, попытавшись завязать разговор, — где ты учишься?

Тиффани захихикала и накрутила спагетти на вилку.

— В школе жизни, — радостно ответила она.

— Круто, — отозвалась Ванесса. — Ты должна дать мне интервью для моего фильма.

— Круто, — повторил Дэн слишком уж нарочито.

Хотя, наверное, это не так уж и круто.

ЭЙ, НАРОД!

Где наше место?

Задумывались ли вы над тем, какой была бы ваша жизнь, если бы вы ходили в другую школу в другом городе и имели совершенно другой круг общения? Вы, скорее всего, выглядели бы совершенно не так, как сейчас: говорили не так, одевались не так. Вы бы по-другому проводили свободное время, слушали бы другую музыку. Так вот, это именно то, что стоит за вопросом выбора колледжа. Конечно, и родители, и учителя будут говорить, что главное не то, куда вы пойдете, а то, как вы себя будете вести. Я уверена, это отчасти правильно. Но если я не впишусь в какой-нибудь университет потому, что там все носят джинсы «Севен», а не «Блю Культ» или считают, что носить с собой повсюду пушистого щенка карамельного оттенка в специальной сумке Бёрберри — претенциозно, я хочу знать это сейчас. Не то чтобы джинсы или собачка были главным в девушке. Но… на самом деле оно в некотором роде так и есть.

С другой стороны, если кто-то из нас случайно совершил или вот-вот совершит социальное самоубийство, колледж предоставит нам чистый лист бумаги, чтобы возродить себя. И похоже, некоторые из нас станут звездами возрождения. Помните мальчика, который не попал никуда! Его отцу пришла гениальная мысль, что военное училище подойдет как нельзя лучше. Еще четыре года формы. Никакой «Прада». Стрижка под ноль. И больше никаких монограмм!

Ваши письма

Дорогая Сплетница,

Я учусь в Джорджтауне и уверена, что видела эту Б, о которой ты вечно пишешь, тусующейся с этими жлобихами в жлобском караоке-баре, куда только жлобы и ходят, и она отрывалась там по полной. Они нажрались в хлам, а в кампус их отвозил каой-то скользкий тип на «лексусе».

— цру

Дорогая цру,

Я вижу зависть в твоем письме, не так ли? Чем эти так называемые жлобихи тебе так насолили? Думаю, это прекрасно, что Б решила развеяться и завести новых друзей.

— Сплетница

Дорогая Сплетница,

Я думала, Н уже попал во все колледжи Лиги Плюща, но тут, ужиная в ресторане с родителями, я увидела его с женщиной, которая проводила со мной собеседование в Брауне, и было похоже, что они вроде как собираются уединиться. Что за фигня?

— селест

Дорогая селест,

Хороший вопрос. Может, он боится, как бы в Брауне не передумали. А может, ему надоело, что сама-знаешь-кто постоянно посылает его.

— Сплетница

Под прицелом

Дж с личным консультантом по шоппингу в «Блумингдейлс» опять пытается подобрать себе белье. По крайней мере, она наконец обратилась за помощью к профессионалу — слава тебе господи! Н и сотрудница приемной комиссии Брауна вместе поднимаются на лифте в отеле «Уорвик Нью-Йорк». Дайте угадаю: она хочет назначить новое собеседование. Б и четыре пьяные блондинки в аптеке «Уолгрин», в Джорджтауне, покупают одноразовые бритвы и краску для волос цвета блонд. С лежит на крыше художественной студии в Брауне и считает звезды с каким-то мачо. Боже, эта девочка знает, как себя занять! Д, В и какая-то взрослая девушка с черно-фиолетовыми волосами и крыской в кофейне Уипьямсберга пьют эспрессо. Похоже, Д легко вписался в местное общество. Чувствую, эта ночь будет длинной и сумасшедшей — что, в общем-то, не странно. Пейте утром побольше «Ред Булла» и «Гаторейда», и к понедельнику вы будете как новенькие. Умираю, как хочу услышать все подробности!

Ты знаешь, ты меня любишь,

Сплетница

— Кажется, мне повезло, что я уже в Брауне, а? — самоуверенно сказал Нейт. Он раскурил только что скрученный косяк, затянулся и передал его Бриджит. Затем он встал, натянул брюки и подошел к окну. Окно номера Бриджит в отеле «Уорвик Нью-Йорк» выходило на вентиляционную шахту. Комната была еще ничего, если, конечно, вас устраивают цветочные узоры и коричневый ковер, но «Плазой» тут и не пахло.

— В этой дыре кофе вообще подают? — спросил он.

Бриджит сидела на кровати абсолютно голая, прикрываясь одним одеялом.

— Внизу есть ресторан, но они берут пять баксов за чашечку кофе.

Нейт обернулся.

— И? — Он хотел дать понять Бриджит, что эта ночь была ужасной ошибкой. Как и его прием в Браун.

Она положила косяк на край стеклянной пепельницы.

— Знаешь, я обычно такого не делаю, — сказала она, пробежав своими зелено-голубыми глазами по его телу, словно пытаясь разгадать, что у него на душе.

Нейт открыл деревянный шкафчик напротив кровати, включил телевизор и уставился в новости на спортивном канале, всем своим видом демонстрируя равнодушие к Бриджит.

— Ты мне нравишься. Ты ведь понимаешь это, да? — спросила Бриджит, прожигая взглядом его спину. — И мы сделали это потому, что на самом деле нравимся друг другу?

Нейт не отвечал.

Бриджит натянула одеяло до подбородка.

— Ты же никому не расскажешь об этом в Брауне? — спросила она.

Он выключил телевизор и бросил пульт на кровать. Теперь Бриджит явно беспокоилась, а именно этого он и добивался.

— Может быть, — сказал он. — А может, и нет.

Она закусила губу. Ее рыжеватые, светлые волосы торчали во все стороны.

— Твой прием будет аннулирован, — попыталась припугнуть Бриджит.

То, что нужно. Нейт всунул ноги в туфли и натянул не до конца расстегнутую рубашку через голову.

— И меня могут уволить, — продолжила Бриджит.

Он взял из пепельницы косяк и глубоко затянулся, а затем лениво бросил:

— Мне пора. — Нейту предстоял завтрак с тренером из Йеля, и до этого он хотел успеть сделать хоть что-то полезное — а именно обкуриться. Он затушил косяк двумя пальцами и положил его в карман. — Наверное, стоило ограничиться лобстером, — сказал он, застегивая рубашку.

Бриджит беззвучно открыла рот. Ее глаза покраснели, будто она вот-вот расплачется.

— И это всё? — выдавила она наконец.

— Всё, — ответил Нейт, повернулся к двери и молча вышел.

Пока-пока!

В коридоре он нажал на кнопку лифта и прижался головой к стене. Никогда до этого он не был таким негодяем — во всяком случае, преднамеренно — и потому чувствовал себя ужасно. Все же он сделал это только ради Блер. Он никогда бы не пошел до конца и не допустил бы увольнения Бриджит. Все, что ему было нужно, — письмо из Брауна, где было бы сказано, что они не принимают его.