— Я сама не хочу, — Наташа снова махнула рукой.

— Ну, и зря! Был бы у меня такой муж, я бы давно у него машину выпросила.

— Я не смогу водить… — Наташа отрицательно замотала головой.

— Чего это не сможешь?! Все могут, а ты не сможешь? — Алёна подбадривающе кивнула, — У нас уже половина девчонок на своих машинках на репетиции приезжают, не считая Кристины… Ой! — как будто что-то вспомнив, она схватила Наташу за локоть, — Я же совсем забыла! Кристина просила тебе передать, чтобы ты зашла в центр, желательно поскорее.

— Зачем? — Наташа удивлённо посмотрела на девушку.

— Там тебе какие-то деньги ещё полагаются, вроде бы за какое-то выступление не доплатили… Она сказала, что сумма небольшая, но получить нужно срочно, потому, что бухгалтер болеет, а Кристине нужно ведомость закрыть, она вот-вот улетит за границу. Только предварительно созвонись.

— Ну, хорошо, — растерянно сказала Наташа, — а как я созвонюсь, она меня не услышит…

— Давай, я сейчас ей перезвоню, — Алёна с готовностью вынула телефон и, найдя номер, нажала на вызов, — Кристина? Это Алёна… Ты просила Морозовой передать, чтобы она приехала в центр… Да, я передала… Она спрашивает, когда… Завтра сможешь? — эти слова относились к Наташе, — Да, говорит, сможет. В шесть вечера? — Наташка в очередной раз кивнула, — Сможет… Ну, всё, пока… Ну, вот, — пряча телефон в карман, Алёна снова выглянула на дорогу, — как раз и твоя маршрутка…

— Спасибо, — благодарно кивнула Наташа.

— Да не за что, — дождавшись, пока она войдёт в микроавтобус, Алёна крикнула в закрывающуюся дверь, — не забудь, завтра в шесть!

* * *

Визит к платному ЛОРу тоже не принёс ожидаемого результата. Он слово в слово повторил то, что Наташа уже слышала от предыдущего врача. «Результат стресса» — уже в который раз прозвучал неутешительный вердикт.

В кабинет терапевта она входила, уже не питая особых надежд…


— Раздевайтесь, — выслушав её жалобы, молодой, лет двадцати семи-двадцати восьми, доктор вдел в уши стетоскоп, — по пояс всё снимайте, — уточнил он, заметив, что, сняв свитер, Наташа осталась в бюстгальтере.

Вынужденная подчиниться, она стояла, не смея поднять глаз, пока врач слушал сердце и лёгкие.


— Подождите, — она уже собиралась торопливо одеться, когда он, кивнув ей на стул, взял со стола аппарат для измерения артериального давления, — давление смерим.


Незаметно вздохнув, она покорно протянула руку, стараясь не смотреть в его сторону.

Несмотря на то, что это был врач, Наташка ужасно стеснялась, а молодость мужчины приводила её в ещё большее смущение — в какой-то момент ей показалось, что в его взгляде мелькнул совершенно не профессиональный интерес. Одеваясь, она никак не могла застегнуть дрожащими руками крючки на бюстгальтере, а, наконец, застегнув, чуть не надела свитер задом наперёд.


— Вы ко мне уже обращались? — выписав направления на анализы и другие обследования, доктор ещё раз посмотрел в амбулаторную карту, потом на саму Наташу и слегка прищурился, — Мне ваше лицо знакомо…

— Нет, не обращалась, — прошептала Наташа, отводя взгляд от пронзительных глаз мужчины.

— Странно, — тот покачал головой, — но я вас уже где-то видел…

— Может, на концерте, — пожав плечами, предположила девушка.

— На концерте?! — он удивлённо округлил тёмно-серые глаза.

— Да, в последнее время я выступала в ночных клубах.

— Ну, да… — сложив руки на груди, с удовлетворением вспомнил доктор, тут же решив, что теперь будет уместным перейти на ты, — Так и есть! Я видел тебя в ночном клубе… кажется, в «Кристалле». Ты стриптизёрша… да?..

— Нет, я не стриптизёрша. Я там пела… — обречённо приняв его фамильярность, Наташа печально усмехнулась, — Теперь уже не пою.

— Теперь вспомнил. Ничего, всё поправимо, — он ещё раз внимательно посмотрел на неё и протянул бланки направлений, — с результатами всех исследований снова придёшь ко мне, будем думать, что с тобой делать, — как будто вспомнив о чём-то, он слегка усмехнулся, — а мне понравилось, как ты пела. С удовольствием бы послушал ещё.

— Спасибо, — Наташа кивнула головой и приподнялась со стула, — я могу идти?

— А автограф? — он недоумённо посмотрел на неё, потом рассмеялся, — Я пошутил. Да, можешь идти. Хотя… — он бросил лукавый взгляд, — Автограф всё же я у тебя попрошу.

— Шутите? — не сочтя для себя возможным тоже перейти на ты, она грустно улыбнулась.

— Нисколько, — он посмотрел уже серьёзнее и, достав из стола пустой бланк, протянул его Наташе, — вот здесь напиши что-нибудь на память.

— А что написать? — она нехотя взяла протянутую им авторучку.

— А что в голову взбредёт, ко мне не каждый день знаменитости на приём приходят.

— Я не знаменитость.

— Ну, будешь, наверное.

— Вряд ли.

— У вас это легко, — от неё не укрылись ехидные нотки, — богатый покровитель, и слава обеспечена.

— А хотите, я вам на фото распишусь? — в свою очередь улыбнулась Наташа, правда, улыбка получилась скорее вымученной.

— На фото? На каком?

— А вот на этом, — она достала из сумочки планшет и, вынув из-под обложки фотографию «Ночного патруля» вместе с ней, показала врачу.

— Ого! — удивился молодой врач, — Так ты знаменитость вдвойне… Это же моя любимая группа! Ты что, с ними поёшь?

— Нет, с ними я не пою, но знаю их очень хорошо, — она перевернула снимок и начала на нём что-то писать.

— Интересно, — следя за тем, как она водит ручкой, доктор говорил как-то задумчиво, — много же ты успела за двадцать лет, Наталья Валерьевна… И петь научилась, и знаменитостью стала… и нервное истощение себе нажила…

— Нервное истощение?.. — услышав его слова, Наташа медленно подняла голову.

— Ну, да, — кивнул он, — всё, что с тобой происходит — и усталость, и слабость, и одышка, и потеря голоса — очень похоже на нервное истощение или депрессивное состояние. А депрессия — результат стресса…

— И что мне делать? — в её взгляде проскользнула настоящая мольба, — Я смогу когда-нибудь петь? Это лечится?..

— Лечится, но долго. Нужно знать причину стресса, чтобы устранить её в первую очередь, иначе лечение бессмысленно.

— А… если причина неустранима?..

— Так не бывает, — он улыбнулся, — любая причина устранима.

— А… чем обычно лечат депрессию? — она смотрела на него широко распахнутыми глазами, по-детски наивно.

— В основном антидепрессантами. А, так же, положительными эмоциями.

— А, если их нет?

— Так не бывает, — повторил он и снова улыбнулся, — положительные эмоции можно найти во всём. Например, в обыкновенной прогулке по вечернему городу, или посещении кафе, или того же ночного клуба… но уже не в качестве певицы, а в качестве чьей-нибудь спутницы, например…

— Вот, возьмите, — поймав его многозначительный взгляд, Наташа подала подписанную фотографию, — если так, то самая положительная эмоция у меня уже есть.

— И что же это такое? — с нескрываемым интересом спросил молодой доктор.

— Не что, а кто. Это мой сын.

— Вот как, — мужчина слегка смутился, — ну, значит, всё пройдёт. А за фото спасибо, — перевернув снимок, он вслух прочитал то, что она написала на обороте, — Александр Говоров, Виктор Мазур, Вадим Зимин, Дмитрий и Наталья… — сделав небольшую паузу он быстро взглянул на неё, потом снова опустил глаза, — Дмитрий и Наталья Морозовы… группа «Ночной патруль»… Ну, что ж, спасибо, — он развёл руками, — буду всем показывать.

— Спасибо вам, — Наташа поднялась со стула и, взяв сумочку, направилась к двери.

— А, вообще… — она уже взялась за ручку двери, когда он её окликнул, — вообще тебе лучше обратиться к психологу. Твои симптомы — это психосоматическая реакция на что-то… Вот с этим «что-то» и нужно разобраться в первую очередь… И, вот ещё что… — порывшись в столе, он поднялся и подошёл к ней, протягивая визитку, — Возьми на всякий случай.

— Спасибо, — поблагодарила Наташа и, попрощавшись, вышла из кабинета.


Уже в коридоре, перед тем, как положить визитную карточку в сумку, она разглядела её со всех сторон: «Геннадий Андреевич Воронов, практикующий терапевт. Телефоны…»

Даже несмотря на болезненное состояние, Наташка нравилась мужчинам. Правда, никто из них не мог рассчитывать даже на мимолётную взаимность — её сердце раз и навсегда принадлежало одному единственному… других в её жизни быть просто не могло.

«…Стриптизёрша… — вдруг вспомнив слова доктора, она горько усмехнулась про себя, — Без голоса — в самый раз…»

* * *

Из поликлиники она сразу же поехала к отцу — он быстро шёл на поправку, и его уже перевели в общую палату. Навестив родителя, заехала в «Детский мир», купила кое-что для ребёнка и, совершенно уставшая, отправилась домой. Она уже прошла до конца пешеходного перехода на свое улице, когда её кто-то окликнул по имени. Обернувшись на голос, Наташа искренне улыбнулась: инспектор ДПС, которого она видела в продюсерском центре, а потом и в ночном клубе, радостно шёл ей навстречу.


— Здрасьте! — Роман улыбался во все тридцать два зуба, — А вы меня не узнали?

— Узнала, — Наташа подошла как можно ближе к парню, чтобы он смог её расслышать, — здравствуй, Рома!

— А я — вот… — он развёл руками, — работаю на этом участке.

— Да? — она приветливо смотрела на парня — он вызывал искреннюю симпатию, — А я тут живу недалеко.

— А когда вы будете ещё выступать, и где? — он смущённо поправил на голове шапку, — Я бы снова послушал…

— Пока нигде… Ты же слышишь… — Наташа грустно улыбнулась.

— А я подумал, вы это нарочно, чтобы голос не застудить… — он с сожалением посмотрел на неё.