Непонятно. Кажется, она говорила, что придет…

— Эмма, это Филипп! — объявляет она с сияющим видом. — Филипп, познакомься с моей подругой Эммой. Это ей мы обязаны нашим знакомством.

— Ч-что?!

Нет. Не верю.

Это и есть ее новый парень? Тот самый Филипп?!

Но ему не меньше семидесяти!

Я, совершенно ошалев, жму ему руку, сухую, с морщинистой кожей, совсем как у моего дедушки, и что-то бормочу насчет погоды. И пребываю при этом в полном шоке.

Не поймите меня неправильно. Я не против пожилых. Я вообще не против кого бы то ни было. И считаю, что все люди одинаковы, будь они черными, белыми, женщинами, мужчинами, молодыми или…

Но он старик! Старик!!!

— Правда, он милый? — влюбленно тараторит Кэти, едва Филипп отходит, чтобы принести нам выпить. — И такой заботливый! Готов все на свете для меня сделать! Мне еще никогда не попадались такие мужчины!

— Охотно верю, — сдавленно признаю я. — Интересно, какая у вас разница в возрасте?

— Понятия не имею, — пожимает плечами Кэти. — Как-то в голову не пришло спрашивать. А что?

У нее счастливое, радостное, непонимающее личико. Неужели не замечает, как он стар?!

— Да нет, просто так… — Я неловко откашливаюсь. — Что-то… я забыла… где вы впервые встретились?

— Можно подумать, ты не знаешь, глупенькая! — шутливо укоряет Кэти. — Сама ведь предложила, чтобы я поискала другое место для ленча! Вот я и нашла. Совершенно необычное заведение, в самой глубине маленькой улочки. Теперь рекомендую его всем и каждому.

— Это ресторан? Кафе?

— Не совсем. Я раньше не видела ничего подобного. Входишь, и тебе дают поднос. Сама набираешь блюда, садишься за стол и ешь. И всего два фунта! А потом еще и бесплатные развлечения. Иногда бинго или вист, иногда песни под пианино. А как-то даже танцевальный вечер устроили. Я обзавелась кучей новых друзей!

Несколько секунд я молча смотрю на нее.

— Кэти! Это место, случайно, не Центр помощи инвалидам и престарелым?

— Как ты сказала? — теряется она. — Э…

— Сосредоточься и вспомни. Наверное, все посетители уже… не так молоды?

— Господи, — вздыхает она и хмурится. — Теперь, когда ты сказала… кажется… Верно, там все… вроде как… люди зрелые. Но, честно, Эмма, тебе стоило бы как-нибудь заглянуть туда. — Ее лицо проясняется. — Там так весело!

— И ты все еще ходишь туда?

— Каждый день, — кивает она. — Я в общественном комитете.

— Еще раз здравствуйте! — жизнерадостно приветствует меня Филипп, появляясь с тремя стаканами в руках. Он широко улыбается при виде Кэти и целует ее в щеку. Та прямо-таки светится. И у меня неожиданно становится тепло на сердце. Ладно, пусть со стороны это выглядит странным, зато из них, похоже, вышла чудесная пара!

— Мужчина у стойки, кажется, из сил выбился, бедняга, — отмечает Филипп, едва я делаю первый восхитительный глоток «Пиммз» и закрываю глаза, чтобы насладиться в полной мере.

Да, ничего нет лучше в жаркий летний день, чем запотевший стакан…

Стоп! Погодите-ка!

Мои глаза широко распахиваются.

«Пиммз»!

Черт! Я же обещала помочь Коннору разливать «Пиммз»!

Смотрю на часы и понимаю, что уже на десять минут опоздала. Ужас! Неудивительно, что Коннор устал.

Поспешно извиняюсь перед Филиппом и Кэти и мчусь к лотку, в самый угол сада, где Коннор, как настоящий мужчина, в одиночку сражается с безнадежно длинной очередью. Сам он одет Генрихом Восьмым, в короткие штанишки и камзол с пышными рукавами. И для пущего эффекта даже прилепил клочковатую рыжую бороду. Несчастный! Должно быть, просто плавится от жары!

— Прости, — шепчу я, становясь рядом. — Нужно было влезть в костюм. Что мне делать?

— Разливай «Пиммз», — бросает Коннор. — Полтора фунта стакан. Сумеешь?

— Почему же нет? — оскорбляюсь я. — Конечно, сумею.

Следующие несколько минут мы так заняты, что даже переброситься словом времени нет. Очередь постепенно рассасывается, и мы снова остаемся вдвоем.

Коннор даже не смотрит на меня и так яростно звенит стаканами, что я боюсь, дело кончится плохо. Обязательно разобьет парочку и порежется. И почему он так зол?

— Коннор, послушай, мне жаль, что я опоздала.

— Ничего страшного, — заверяет он сухо и принимается яростно стучать ножом по пучку мяты с таким видом, словно терзает врага.

— Значит, вчера ты неплохо провела время?

Так вот в чем дело!

— Да, спасибо, — неохотно отвечаю я.

— Со своим новым таинственным мужчиной.

— Да. — Я окидываю взглядом толпу в поисках Джека.

— Это кто-то с работы, верно? — неожиданно спрашивает Коннор, и у меня сердце куда-то проваливается.

— Почему ты так думаешь? — небрежно спрашиваю я.

— Потому что ты не хочешь сказать, кто он.

— Дело не в этом! Просто… Послушай, Коннор, неужели у меня нет права на личную жизнь?

— Думаю, я имею право знать, ради кого меня бросили! — восклицает Коннор, глядя на меня укоризненно.

— Не имеешь! — парирую я и тут же понимаю, что выгляжу в его глазах совершеннейшей стервой. — И потом, вряд ли тебе это поможет. Какая, в сущности, разница?!

— А вот это уже мое дело! — мрачно бурчит Коннор. — Ничего, я его вычислю. И поверь, много времени это не займет!

— Коннор, пожалуйста. Не стоит рас…

— Эмма, я не так уж глуп, — сообщает Коннор, оценивающе оглядывая меня. — И знаю тебя куда лучше, чем ты воображаешь.

Мне становится не по себе. Может, я все это время недооценивала Коннора? Вдруг он и вправду меня знает? О Боже, что, если он догадался?

Я принимаюсь резать лимон, не переставая поглядывать на гуляющих. Да где же Джек?!

— Понял! — торжествующе восклицает Коннор. — Это Пол, верно?

— Что?

От неожиданности я теряю дар речи. Очень хочется засмеяться, но я боюсь обидеть Коннора.

— Нет, не Пол! И с чего это тебе взбрело в голову?

— Ты все время смотришь на него!

Коннор раздраженно тычет пальцем в мрачного как туча Пола, стоящего неподалеку с бутылкой пива.

— Да не смотрю я на него! Просто… просто интересуюсь, что поделывают остальные.

— Тогда почему он торчит поблизости?

— Да с чего ты взял? Брось, Коннор, все это чепуха! У нас с Полом нет ничего общего.

— Считаешь меня идиотом, так? — гневно шипит Коннор.

— Вовсе нет. Только… только, по-моему, все это бессмысленно. Ты никогда не…

— Неужели Ник?! — Он, с подозрением глядя на меня, прищуривается: — Между вами всегда искры проскакивали!

— Нет, — небрежно отмахиваюсь я. — И не Ник.

Честно говоря, тайные связи штука достаточно сложная и без того, чтобы экс-бойфренд подвергал вас допросу третьей степени! Не стоило мне соглашаться разливать этот дурацкий «Пиммз»!

— О Боже, — шепчет Коннор. — Смотри!

Я поднимаю голову и… и начинаю задыхаться. К нам по траве идет Джек, одетый ковбоем — в кожаных штанах, клетчатой рубашке и настоящей ковбойской шляпе! И выглядит он при этом таким неотразимым… безумно сексуальным, что у меня ноги подкашиваются.

— Он сейчас будет здесь! — шипит Коннор. — Скорее! Убери лимонную кожуру! Здравствуйте, сэр! Не хотите стакан «Пиммз»?

— Большое спасибо, Коннор, — улыбается Джек. — Здравствуйте, Эмма. Хороший денек, верно?

— Здравствуйте, — отвечаю я, не узнавая своего голоса. Откуда взялись противные визгливые нотки? — Чудесный!

Дрожащими руками наливаю «Пиммз» и протягиваю ему стакан.

— Эмма! Ты забыла мяту! — сокрушается Коннор.

— Можно и без мяты, — заверяет Джек, не сводя с меня глаз.

— Если хотите, возьмите сами, — предлагаю я, бессовестно пялясь на него.

— О нет, по мне и так хорошо, — заверяет он, поднося к губам стакан.

Совершенно нереально. Как во сне. Мы не можем отвернуться. Наверняка окружающие уже заметили, что происходит! Наверняка Коннор все понял!

Я поспешно опускаю голову и притворяюсь, что перекладываю кубики льда из одного корытца в другое.

— Кстати, Эмма, — небрежно бросает Джек, — не хотелось бы говорить о работе, но приходится. О том письме, что я просил вас напечатать… досье Леопольда, помните?

— Д…да. — Я роняю кубик льда на прилавок.

— Может, мы смогли бы уточнить некоторые детали перед тем, как я уеду? Мне тут отвели комнаты наверху.

Мы снова смотрим друг на друга.

— Конечно. — говорю я, и сердце мое заколотилось. — О'кей.

— Скажем… в час дня?

— Значит, в час.

Он отходит со стаканом «Пиммз» без мяты, а я долго смотрю ему вслед, и ледяные кубики летят на траву.

Комнаты наверху. Это может означать только одно.

Мы с Джеком будем заниматься сексом.

И у меня неожиданно, совершенно непонятно почему начинают трястись руки. С чего это вдруг?

— Дурак! — восклицает Коннор, отбрасывая нож. — Слепой кретин!

Он поворачивается ко мне. Глаза горят синим пламенем.

— Эмма, я знаю твоего нового мужчину!

Я сжимаюсь от страха.

— Не знаешь. Коннор, ты просто не можешь его знать! Он вообще у нас не работает! Я все придумала. Этот парень живет в западном Лондоне, ты никогда его не видел… его зовут… э-э… Гэри, и он почтальон.

— Не лги! Я все-таки знаю, кто это! — Коннор складывает руки на груди и пронзает меня яростным взглядом. — Это Тристан из отдела дизайна, так ведь?

Как только нас сменяет очередная пара, я сбегаю от Коннора и сажусь под деревом со стаканом «Пиммз», каждые две минуты поглядывая на часы. Поверить невозможно, что я способна так нервничать! Может, Джек знает кучу всяких вывертов? Позиций и всего такого! Может, ожидает от меня какой-то особой опытности? Изощренности и тому подобного? Таких утонченных трюков, о которых я и не слыхивала?