– Считаешь, что это очень забавно, да? А я вот так не думаю.

– Забавно? Что же тут забавного? Я не привык играть роль злодея. – Джордан медленно поднялся из-за стола. – Но ситуация представляется мне в особом свете. Ты ведь всегда хотела увидеть, как я сметаю последние преграды. Как я позволяю себе выйти из берегов. И поскольку сейчас все уже не имеет никакого значения, – ты увидишь, каким я могу быть. Так что в этом есть и доля юмора.

– Никогда не испытывала симпатии к черному юмору.

– Догадываюсь. Это не в твоем духе. Слишком черно и грубо. И я тоже не в твоем духе: слишком темен и груб. И всегда знал об этом. – Поставив чашку на блюдце, он едва заметно улыбнулся. – А вот ты – нет. Мне кажется, темная сторона моей души тебя даже странным образом заинтриговала. Тебе вдруг захотелось осветить все закоулки. Ты воспринимала это как вызов своей ясной натуре.

– Нет, – возразила Сэнди, потрясенная его словами. – Ничего подобного! Я полюбила… я увлеклась тобой.

– Да ну! А если подумать как следует? Вспомни, как все произошло? Все люди, с которыми тебе приходилось сталкиваться в жизни, любили тебя. Ты мне сама сказала, что до самой смерти родителей сохраняла с ними замечательные отношения. И у тебя всегда было полно добрых друзей. Эмоционально ты всегда была раскованной… – он помолчал. И когда заговорил снова, слова его звучали жестче. – Свободной и раскованной. А потом в твоей жизни появился я. Полная противоположность всем, кто до того возникал на твоем пути. Я был другой. И ты почувствовала, что от меня нельзя ждать таких же чистеньких отношений, к которым привыкла. Буря чувств, охватившая меня, захлестнула и тебя тоже. Поток потащил тебя за собой. А еще ты невольно мной восхищалась. Потому что внутренне настроилась пережить иной опыт – и ты получила, что ждала. Тебе хотелось помериться с кем-то силами, и ты нашла такого человека. Так что, когда начинаешь обвинять меня в том, что я сделал тебя своей жертвой, – вспомни эти слова.

Неужели в его словах есть хоть доля правды? – неуверенно подумала Сэнди. Да, конечно, ей всегда нравилось угадывать, что находится под внешним покровом, добираться до самой сути, и, конечно, Джордан возбуждал ее любопытство своей загадочностью и недоступностью. И, не отдавая себе в том отчета, она приняла брошенный вызов. Что, в сущности, не менее безжалостно, чем собственнические инстинкты, в которых она обвиняла Джордана.

– Ты хочешь сказать, что я тобой воспользовалась?

– Не буду утверждать, что ты сделала это вполне осознанно.

Сэнди невольно прикусила нижнюю губу:

– Ошибаешься! Я никогда не пыталась использовать кого-то в своих целях.

Джордан молча смотрел на нее.

– Терпеть не могу тех, кто использует других людей. Я не такая.

– Перестань дергаться, Сэнди, – утешая ее, проговорил Джордан. – Неужели ты считаешь, что я возмущался тем, что ты используешь меня таким образом? Я был счастлив, что могу пригодиться тебе хоть в таком качестве, раз ты во мне нуждалась. Игра стоила свеч.

Сэнди покачала головой, отступая от него:

– Но я никогда… – ей с трудом удалось проглотить комок в горле. – Джордан, я ведь никогда не использую людей.

– Мы все используем друг друга. Плохо одно: если, используя другого, ты проявляешь эгоизм, не позволяя другому использовать себя. А ты всегда возвращала сторицей.

Но она не осознавала, что при этом и сама черпала, не задумываясь ни о чем. А Джордан прикидывался собственником, чтобы она получила желаемое, – так получается? Как хорошо он изучил ее, как ловко отыскал то, что она прятала от самой себя, – и теперь показал, что скрывалось за вуалью.

– Почему же тогда ты не сказал об этом раньше? Почему решил взвалить всю вину на себя одного?

– Потому что действительно один виноват во всем, – просто ответил он. – Разве можно счесть тебя виновной в чем-то, если мотивы, которые вели тебя, не были столь возвышенными, как тебе казалось? Все твои обвинения в мой адрес совершенно справедливы. И то, что я разгадал твои побудительные мотивы и сознательно воспользовался ими, только усугубляет мою вину.

Возможно. Но отчего-то Сэнди уже не чувствовала себя совершенно правой. Наверное, и впрямь разгадка тайны под названием «Джордан Бандор» настолько увлекла ее, что она не заметила, что сама была эгоисткой.

– Все это не стоит выеденного яйца, – заботливо проговорил Джордан. – Тем более что скорлупа уже выброшена в мусорное ведро. Иди спать и попытайся хоть немного выспаться. – Он криво усмехнулся: – Ведь прошлой ночью я не дал тебе и глаз сомкнуть.

Щеки Сэнди вспыхнули при одном только упоминании о том, что было между ними накануне, и ей мгновенно стало жарко, когда перед ее мысленным взором пронеслись картины вчерашней ночи: огоньки пламени, отсвечивающие на обнаженном теле Джордана, блеск его глаз, прядь волос, упавшая на ее лицо, когда он склонялся над ней. И блаженство столь мощное, что, казалось, оно граничит с болью. Как только волна жара прокатилась по телу, груди ее под свитером сразу налились, заныли, требуя ласки. Глаза Сэнди непроизвольно скользнули по мужественной – притягательной – фигуре Джордана, но, поймав себя на этом, она отвернулась. Нет, нельзя снова попасться на том же. Кто знает, может, тот новый Джордан, который вдруг явился ей, – очередной обман, очередной трюк? Сэнди повернулась к нему спиной:

– Сегодня я высплюсь. Спокойной ночи, Джордан.

– Надеюсь, – он начал собирать тарелки со стола. – Во всяком случае, постарайся.

– Я иду сию минуту и, как только лягу, тотчас засну, – решительно проговорила она и быстро вышла из кухни.

Увы, ей не удалось выполнить данного обещания. Заснуть Сэнди смогла только на рассвете, когда сумятица чувств, поднятая словами Джордана, наконец улеглась. Но сон ее был беспокойным и тревожным.


– Прости, но я не смогу тебе помочь, – мягко сказал Марч. – Во всяком случае, в данную минуту.

– Не верю своим ушам, – Сэнди переводила взгляд с Джордана на Марча и обратно. – Выходит, вы заодно? Тебе же известно, что по закону никто не имеет права так со мной обращаться.

– В наших действиях нет ничего противозаконного, – спокойно ответил вместо брата Джордан. – Ты приехала сюда по своей воле и сама согласилась задержаться на какое-то время. А то, что ты вдруг изменила решение, – за это мы ответственности не несем. И мы не обязаны ломать голову, каким образом тебе побыстрее добраться до материка.

Сэнди снова повернулась к Марчу:

– Но я не хочу оставаться здесь ни минутой больше… – и замолчала. Марч смотрел на нее с улыбкой, но при этом оставался таким же непреклонным, как и Джордан. Гнев и возмущение вспыхнули в ней с новой силой. – А я надеялась, что ты протянешь мне руку помощи.

Марч пожал плечами:

– Это мой брат. И он уверен в своей правоте. Джордан знает, что лучше, а что хуже для тебя, своей жены.

– Боже! Еще один шовинист! – она стиснула кулаки. – Я сама в состоянии решить это.

Ни тот, ни другой не сказали в ответ ни слова.

Сэнди почувствовала, что гнев прямо-таки распирает ее.

– Черт бы вас побрал! – процедила она сквозь зубы. – Черт бы вас побрал обоих! – Развернувшись, она вылетела из комнаты и, не помня себя, понеслась вверх по склону холма. Только когда пронзительный ветер хлестнул ей в лицо, она вдруг осознала, что бежит по скользкой каменистой тропе к морю и что туман обступает ее со всех сторон.

– Сэнди! – услышала она за спиной голос Джордана, но не стала оборачиваться. – Подожди, Сэнди. Остановись сейчас же! Ты все равно не сможешь завести мотор, пока я… – он замолчал, запнувшись о какой-то камень.

Катер! О нем Сэнди не думала в ту минуту, когда выскочила из домика. Ей просто необходимо было убежать куда-нибудь подальше, пока она не набросилась на них с кулаками. Но если она успеет добежать до катера Марча… Даже если в зажигании и не осталось ключа, она сумеет сделать запрос по радио. Эта мысль настолько воодушевила ее, что вниз с холма она уже летела как на крыльях. Несмотря на легкий туман, она видела белое пятнышко возле пирса, и в сердце ее ярким огнем вспыхнула надежда.

– Сэнди, прошу тебя…

Поскользнувшись в очередной раз, Сэнди с трудом удержала равновесие. Благодаря этому Джордану удалось сократить расстояние между ними. Она слышала его тяжелое дыхание за собой.

Но берег был рядом. Сэнди бежала с такой скоростью, что уже не могла остановиться. А мокрые камни оказались очень скользкими. В какой-то момент нога в кожаном ботинке соскользнула с камня так резко, что Сэнди отчаянно взмахнула руками. И не сумела удержать равновесие.

Острая боль полыхнула в виске. После яркой вспышки света все погрузилось во мрак. И этот мрак, как тягучий туман, поглотил ее.

– Сэнди! – в лице склонившегося над ней Джордана было столько же страдания, как и в его голосе. – Боже, Сэнди! Этого не может быть. Скажи мне, что у тебя все в порядке!

Как она может сказать, что у нее все в порядке.

– Голова…

Лицо Джордана начало расплываться и таять в красной мгле. Впрочем, ведь он обладает каким-то магическим даром, благодаря которому может очаровать, увлечь за собой. И не поддаться искушению невозможно. Искушение… Опять это слово из Библии. Пенни что-то говорила насчет него…

– Только не молчи. Разговаривай со мной, – напряженным голосом скомандовал Джордан, поднимая ее на руки. – Где у тебя болит? В каком месте?

– Голова… – ответила она, закрывая глаза. – Мне хочется спать.

– Не засыпай, слышишь? Тебе нельзя спать.

Воля, которая слышалась в его голосе, все еще удерживала ее от щупалец мглы, которые снова подбирались к ней. Ничего страшного, что она полностью ему подчинится. Сейчас у нее не осталось ни капельки сил.

– Говори что-нибудь. Что угодно. Вспоминай стихи или песни… Все, что придет на память.

Сколько тревоги в его голосе… Как он волнуется за нее. Но какого черта она будет вспоминать какие-то дурацкие стишки. Зачем это нужно?