Когда мальчик садится вместе с Декстером и Грациэлой в машину, я тепло смотрю на Норберта и обнимаю его. Он как всегда негнущийся, словно прут, но мне все равно. Еще раз обнимаю его и слышу его взволнованные слова:

– Какая радость видеть вас снова дома, сеньора!

Я улыбаюсь. Из сеньориты Джудит я превратилась в сеньору!

– Норберт, разве мы не договорились, что ты будешь называть меня по имени?

Он машет головой и, поприветствовав Эрика рукопожатием, добавляет:

– Это вы договорились с моей женой, сеньора. Она, кстати, без ума от счастья, что вы снова дома.

Получив багаж, Норберт укладывает его в багажник, а Эрик властно обнимает меня за талию, целует и шепчет:

– Малышка, ты снова на моей земле.

Видя лукавое выражение его лица, беру его за пояс и уточняю:

– Прости, красавчик, но теперь это и моя земля.

В приподнятом настроении мы садимся в машину, чтобы отправиться домой. В наш родной дом. По дороге Грациэла с любопытством смотрит в окно, и я рассказываю обо всем, мимо чего мы проезжаем. Мужчины тем временем балагурят с малышом Флином.

Эрик улыбается, довольный тем, что я хорошо ориентируюсь в Мюнхене. Я подмигиваю.

Уже у дома Норберт открывает железные ворота пультом. Мы проезжаем через красивый сад, и я вижу у главного входа Симону, а рядом с ней – Трусишку и Кальмара.

Сияя от радости, Симона спешит навстречу машине, вместе с ней бегут собаки.

Переполненная эмоциями, не дождавшись, пока остановится машина, открываю дверь и сломя голову вылетаю из машины. Трусишка с Кальмаром бросаются на меня, прыгают и лают от счастья, а я их расцеловываю. Через несколько секунд взглядом встречаюсь с Симоной, моей дорогой Симоной! И тону в ее сердечных объятиях.

Вдруг чувствую, как кто-то берет меня за руку и тянет к себе. Повернувшись, вижу мрачное лицо Эрика. Что это с ним?

– Ты что, с ума сошла?

Потрясенная его серьезностью, особенно тоном, спрашиваю:

– Почему? Что случилось?

Флин, который вихрем помчался обнимать Симону, говорит, оставаясь в ее объятиях:

– Тетушка Джуд, нельзя открывать дверь, пока машина едет. Это опасно.

В этот момент понимаю, что они правы. Импульсивность сыграла со мной злую шутку. Я в ужасе моргаю. Эрик застыл на месте. Какой же плохой пример я подаю Флину! Трусишка прыгает рядом с Эриком, требуя его внимания, а я, взглянув на своего сердитого немца, шепчу:

– Эрик, мне очень жаль. Я не соображала, что делаю. Увидела Симону и…

Лицо любимого расслабляется, он проводит рукой по моему лицу и шепчет:

– Знаю, дорогая. Но, пожалуйста, будь осторожнее, ладно?

Улыбаюсь и, обняв его, вздыхаю:

– Обещаю. Но сейчас, пожалуйста, улыбнись.

Он тут же улыбается. Целует меня и с лукавым взглядом шепчет:

– Ты заплатишь мне за это, когда мы останемся наедине.

В ответ на это я шкодливо шепчу ему, прежде чем к нам подходит Грациэла:

– Ва-а-а-у-у-у-у… это уже интересно.

Эрик хохочет и начинает приветствовать обезумевших от радости Трусишку и Кальмара.

Как же мои щенята рады снова нас видеть!

Сердце выпрыгивает из груди, когда я вижу, как Эрик и Флин наклоняются к собакам и обнимают их. Если бы кто-то сказал им, что так будет, год назад, никто из этих суровых немцев не поверил бы. Но все так и есть. Дядя и племянник рассыпаются в ласках перед домашними любимцами.

Флин бежит в сторону сада, и собаки бросаются за ним. Тем временем Норберт достает из багажника чемоданы, а Эрик – инвалидное кресло Декстера. Тот садится в него.

– Джудит, как я рада тебя видеть!

– А я тебя, Симона. Веришь ты или нет, но я по тебе соскучилась.

Женщина расплывается в улыбке. Подходит Грациэла, и я знакомлю их:

– Симона, познакомься, это Грациэла.

– Рада с вами познакомиться, сеньорита Грациэла.

– Симона, пожалуйста, – отвечает девушка по-немецки, – мне будет комфортнее, если вы будете обращаться ко мне на «ты», как к Джудит.

История повторяется.

Сразу видно, что для девушек, воспитанных в семьях представителей среднего класса, непривычно обращение «сеньорита». Я заговорщицки смотрю на Симону:

– Ты уже знаешь, что мы можем обойтись и без «сеньориты».

– Начни с этой же минуты, договорились, Симона? – настаивает Грациэла.

Женщина улыбается и вдруг восклицает:

– Ты разговариваешь, как главная героиня «Безумной Эсмеральды»!

Слыша это, Грациэла удивляется:

– Вы смотрели «Безумную Эсмеральду» здесь, в Германии?

Мы с Симоной киваем, а она, не веря своим ушам, переспрашивает:

– Серьезно?

– Абсолютно серьезно, Грациэла, – отвечаю я.

Сейчас лопну от смеха.

До сих пор не понимаю, как эта мыльная опера могла так меня зацепить.

– Ты не представляешь, как нас зацепили Эсмеральда Мендоса и Луис Альфредо Киньонес. Как жаль, что в последней серии в него стреляют. Он ведь не умрет, правда?

Грациэла отрицательно машет головой, и мы с Симоной облегченно вздыхаем. Слава богу!

– Это самая популярная теленовелла в Мексике. Там уже закончился второй сезон.

– А здесь сообщают, что с 23 сентября его снова будут показывать.

– Да что ты говоришь?! – переполненная эмоциями, восклицаю я.

Симона кивает, а Грациэла добавляет:

– В Мексике ее тоже повторяли пару раз. Эсмеральда Мендоса завоевала сердца всех мексиканок благодаря своему боевому характеру.

Мы с Симоной соглашаемся. Это же произошло и с немками.

– Симона, как ты, моя дивная женщина? – спрашивает Декстер.

Радуясь нашему возвращению, Симона поворачивается к нему и отвечает:

– Замечательно, сеньор Рамирес. Добро пожаловать! – И, показывая на Грациэлу, добавляет: – Позвольте мне сказать, что ваша невеста или жена просто чудесная.

Опачки… Вот это Симона выдала!

Декстер немеет от этих слов. Грациэла краснеет как помидор, а я, притаившись, ничего не отрицаю. Вдруг Симона заговорщицки подмигивает Декстеру:

– Умеете же вы выбирать женщин, сеньор.

Эрик улыбается, видя мое молчание. Мой немец отлично меня знает. Однако Декстер, желая разъяснить то, что не разъяснила я, произносит:

– Спасибо, только должен сказать, что Грациэла – всего лишь мой личный ассистент.

Симона смотрит на него, затем на девушку. Увидев неловкость на лице Грациэлы, она вскидывает руки и рассыпается в извинениях.

– Простите мне мою бестактность, сеньор.

– Ничего страшного, Симона, – улыбается Декстер.

Мы все идем в дом. В гостиной я слышу, как Симона спрашивает у Грациэлы:

– Ты не замужем?

– Нет.

Женщина оглядывает ее и, подмигнув, говорит:

– Уверяю, что здесь, в Германии, тебе сделают тысячу предложений. В этих краях очень любят смугляночек.

Нужно было видеть лицо Декстера при этих словах. Я отворачиваюсь, чтобы он не увидел, как я смеюсь. Несомненно, ему придется выяснить отношения с этой чилийкой раз и навсегда.

Вечером приезжают Соня, мать Эрика, и его сестра Марта с женихом Артуром. Увидев их, Флин бежит к ним навстречу и обнимает. Я рассматриваю счастливое лицо Сони, которая радуется такой близости со своим внуком. Затем Марта берет его на руки и кружится с ним. Они с мальчиком никогда не разлучались так надолго и, наконец встретившись, взрываются эмоциями.

Как и предполагалось, при виде Грациэлы женщины подумали то же, что и Симона. Декстеру снова пришлось объяснять, что она для него – не невеста и не жена.

Интересуюсь у Сони, как поживает Тревер. Подойдя ко мне поближе, она шепчет:

– Мы расстались, – и, прежде чем я успеваю ответить, добавляет: – Я не хочу никаких уз в моем возрасте. Пусть этим занимаются мужчины!

Киваю и смеюсь. Свекровь не перестает меня удивлять. Она просто бомба!

Несколько часов мы непринужденно беседуем за столом, а за едой мы с Эриком показываем фотографии с медового месяца.

Не все, конечно. Некоторые снимки мы оставили только для себя. Они слишком интимные.

Когда Марта узнает, что у Грациэлы нет парня, она сразу же приглашает ее покутить, и я тоже к ним цепляюсь. Мне хочется пойти в «Гуантанамеру» повидаться с друзьями, потанцевать сальсу и покричать «Сахарок!»

По взгляду Эрика понимаю, что ему это вовсе не нравится, но даже не собираюсь отказываться от встреч с друзьями лишь потому, что стала сеньорой Циммерман. Ни за что!

Вернуться к рутине – означает все выяснить. Одно дело – весь этот радостный водоворот свадьбы и медового месяца, и совсем иное – череда дней, похожих друг на друга. Хотя я обожаю мужа, а он обожает меня, уверена: мы будем ссориться. И это видно уже по одному его взгляду.

Глава 9

На следующий день мы договариваемся поужинать с Бьорном, Фридой и Андресом в Jokers – ресторане отца Бьорна. Поприветствовав милого Клауса, мы с Декстером, Грациэлой и Эриком садимся за столик, на который он нам указывает. Заказываем пиво и болтаем.

– Боже мой, обожаю это пиво со львами.

– Lӧwenbrӓu?[15] – спрашивает Эрик.

Грациэла кивает и, сделав глоток, отвечает:

– Много лет назад, когда я жила в Чили, у меня был сосед. Его отец был немцем и привозил такое же пиво из Германии. М-м-м-м, оно такое вкусное!

Декстер, широко улыбаясь при виде счастливой Грациэлы, спрашивает у нее:

– Заказать тебе еще?

– Это было бы чудесно.

Смотрю на них. Вот уж два сапога пара.

Они нравятся друг другу, но никто не делает первый шаг. Хорошо, Грациэла сделала первый. Теперь за Декстером второй. Уверена, что он хочет его сделать, но ему не позволяет характер. Единственное, чего я не понимаю, – почему он такой глупый? Ему же известно, что она знает о его ограничениях и что вопреки этому он ей интересен. Не понимаю его, честное слово.

Когда нам приносят очередную порцию пива, мы поднимаем бокалы. За столом, как всегда, царит веселье. Вдруг я замечаю, как в ресторан заходит красивенный Бьорн вместе с какой-то девушкой. Кто это?