– Нет, – прерываю ее. – Я пока не планирую иметь детей. Поэтому оставим эту тему.

Сказав это, я ловлю на себе пристальные взгляды сестры и Грациэлы. Осторожно, осторожно! Ракель снова ложится на шезлонг и говорит:

– Ах, булочка… У тебя должны родиться очень красивые дети.

Она умолкает, и я облегченно вздыхаю.

Ну почему все настаивают на том, что у меня должны быть дети?

В конце концов, не желая больше возвращаться к этой теме, я ложусь рядом с девушками на шезлонг и наслаждаюсь солнцем своей любимой Андалусии.

Да здравствует моя родина!

Этим вечером, когда мы все собрались поужинать в доме отца, я внимательно наблюдаю за сестрой и Хуаном Альберто. Из них получилась бы неплохая пара.

После ужина замечаю, что, когда Ракель, поговорив со своим бывшим, выключает мобильный, мексиканец подходит, чтобы ее успокоить. Ведь каждый раз, когда ей звонит этот тупица, сестра выходит из себя.

Отец бросает на меня взгляд, я поднимаю брови и вдруг вижу, что он улыбается, указывая на Хуана Альберто. Не хочу даже представлять, что он мог подумать.

Папа, я же тебя знаю!

Дни проходят, нам пора возвращаться в Германию. Каникулы приближаются к концу. Эрику необходимо работать, у Флина начинаются занятия, и наша жизнь должна пойти своим чередом.

После роскошного обеда в ресторане Пачуки, где мы с Флином наелись гаспачо по самое не хочу, в этот последний вечер мы решаем выйти куда-нибудь выпить.

Отец смывается. Он предпочитает остаться дома и присматривать за детьми.

В восемь вечера, когда Хуан Альберто возвращается из Малаги, мы заезжаем к папе, чтобы забрать Ракель, и отправляемся поужинать и выпить.

Когда мы приезжаем в ночной клуб «Серхио и Элены», самый посещаемый в Хересе, мои друзья встают, чтобы поприветствовать меня.

Они поздравляют меня с замужеством, и Эрик заказывает им выпивку за свой счет. Росио, моя подруга, выглядит довольной. Она видит, что я счастлива, и ей это нравится. Тут звучит музыка, и она за руку тянет меня на танцпол. Как сумасшедшие, поем во все горло:

Никогда не смогу сказать «прощай»,

нет, нет, нет, нет,

Никогда не смогу сказать «прощай».

Всякий раз, когда я думаю, что с меня хватит,

И уже иду к двери…[14]

Мы смеемся, танцуем и напеваем во все горло песню Джимми Сомервилля, вспоминая о безумии проведенных вместе летних вечеров.

Когда песня заканчивается, идем в дамскую комнату – невралгический центр чистых сплетней, и там я рассказываю ей все, что она хочет узнать. Мы болтаем… болтаем и болтаем. За десять минут выясняем все, и когда выходим, умирая от жажды, останавливаемся у бара, чтобы заказать что-нибудь выпить.

Вдруг кто-то обнимает меня за талию и говорит на ухо:

– Привет, красавица.

Узнаю этот голос…

Быстро оборачиваюсь и вижу Давида Гепардо. Это мой товарищ по мотокроссу. Он целует меня дважды и обнимает.

Зная, что Эрик будет не в восторге от того, как Давид меня обнимает, я как можно быстрее ускользаю из его объятий и спрашиваю:

– Как ты? Что здесь делаешь?

Давид, весь такой сладкий, как конфетка, скользит взглядом по моему телу, снова шагает вперед, прижимает меня к барной стойке и отвечает:

– Я приехал вчера. А сегодня зашел сюда, посмотреть, не встречу ли тебя.

Росио смотрит на меня, я – на нее. И прежде чем я успеваю что-то сказать, появляется мой немец, мой Айсмен. Его лицо пылает яростью. Остановившись позади Давида, он цедит сквозь зубы:

– Ты мог бы отойти от моей жены, чтобы она могла дышать?

Услышав это, Давид оборачивается. Увидев Эрика, он, даже не пошевелившись, отвечает:

– Опять ты, – и не дав мне времени, чтобы вставить слово, продолжает: – Послушай, дружище, это не твоя жена и, полагаю, никогда ею не станет. Поэтому как ты смотришь на то, чтобы сделать пируэт и оставить нас в покое?

Мамочки, только посмотрите на лицо Айсмена. Он надувает ноздри, и я тут же вмешиваюсь:

– Давид, ты должен…

Но больше я ничего не успеваю сказать. Эрик хватает Давида за руку своими ручищами, отодвигает его от меня и злобно рычит:

– Это ты сейчас будешь делать пируэты. Потому что, если еще раз приблизишься к моей жене, как ты это сделал только что, у тебя будут большие проблемы со мной, понятно?

Провинившийся цепенеет. Я протягиваю руку, показываю кольцо на пальце и поясняю:

– Давид, Эрик – мой муж. Мы поженились.

У парня полностью меняется выражение лица. В глубине души он – славный малый, поэтому, сразу поднимая руки, говорит:

– Мне очень жаль, дружище. Я думал, что эта встреча такая же, как в прошлый раз.

Лицо Эрика расслабляется. Ярость утихает. Взяв за руку, он тянет меня к себе и, прежде чем уйти, добавляет:

– Значит, теперь ты знаешь. Постарайся больше не ошибаться.

Росио, которая осталась у бара, смотрит на меня. Улыбаясь ей, я ухожу вместе с Эриком. Хотя я и не одобряю ревность, признаюсь, что меня возбудил этот пикантный случай. Эрик становится таким сексуальным, когда смотрит на меня с яростью.

Мы молча выходим, и тут я вижу Фернандо. Наши взгляды встречаются, и мы улыбаемся друг другу.

Он идет, держа за руку симпатичную девушку, с которой был на нашей свадьбе в Германии. Когда мы подходим ближе, Эрик отпускает меня, и мы бросаемся друг другу в объятия.

– Привет, хересаночка.

Затем он отпускает меня, протягивает Эрику руку и говорит:

– Как поживаешь?

– Отлично, дружище. Все в порядке.

Они понимают друг друга на подсознании. После всего пережитого втроем, мы наконец стали друзьями и можем спокойно общаться. Я от этого в восторге. Фернандо – один из лучших людей, которых я знаю, и мне радостно видеть, что они с Эриком хорошо ладят.

Поздоровавшись с Авророй (именно так зовут его девушку), мы выпиваем с ними пару коктейлей. Наконец Фернандо смотрит на часы и говорит:

– Нам пора. У нас встреча с друзьями.

Я улыбаюсь. Мы прощаемся. Когда они уходят, Эрик обнимает меня за талию и спрашивает:

– Малышка, ты счастлива?

Без ума от счастья, целую его и отвечаю:

– О-о-о-о-очень, мой здоровяк.

Когда мы возвращаемся к нашей компании, то еще долго болтаем и веселимся. Встречаясь с моими друзьями, мы всегда шутим, бесимся и прикалываемся.

Я смеюсь про себя, видя, какой эффект производит Грациэла. Декстер вздыхает, наблюдая, как за чилийской девушкой с милым голосом на улице упадают хересанцы. Он еще упирается. Это будет сложнее, чем я думала.

Мы бурно беседуем, как вдруг сестра, которая сидит рядом со мной, раздосадовано произносит:

– Ах, бу-у-у-у-у-у-лочка…

Ее тон меня настораживает.

– Что случилось?

Нахмурившись, она смотрит на меня и шепчет:

– Я только что увидела, как Хесус припарковал машину.

Кровь приливает мне к лицу. Если этому тупице придет в голову к ней приблизиться, я так ему врежу, что он доедет до Мадрида без машины. Ослепленная злостью, оглядываюсь по сторонам. Эрик, заметив это, спрашивает:

– Что происходит?

– Этот недоумок Хесус приехал.

Он меняется в лице, но затем, глядя мне в глаза, шепчет:

– Успокойся, малышка. Мы – взрослые и цивилизованные люди.

Его комментарий заставляет меня улыбнуться, ведь совсем недавно, с Давидом, он был не столь сдержан. Чтобы унять свое стремление размозжить череп тому, кто так долго мучил мою сестру, беру бокал и делаю большой глоток. Внезапно Ракель встает. Куда она идет?

Я собираюсь схватить ее за руку, чтобы она не вздумала подойти к Хесусу. Но, оказывается, это лишнее. Лишаюсь дара речи, видя, что она идет прямо к Хуану Альберто, который разговаривает с Декстером. Она обнимает его за шею, садится ему на колени и целует его в губы.

Обалдеть!

Я поперхнулась.

Эрик берет мою руку.

Декстер поворачивается ко мне, а я, широко раскрыв глаза, могу лишь наблюдать, как Ракель, словно пятнадцатилетняя девчонка, страстно целуется у всех на глазах.

Бывший свояк подходит к нам. Увидев эту картину, он цепенеет и кричит:

– Ракель!

Но она продолжает свой безумный поцелуй с Хуаном Альберто. Кстати, эта бестия получает от него огромное удовольствие. Ей только осталось сказать ему: «Сладкий!»

Однако на этом все не заканчивается. Воодушевленный моментом, мексиканец обнимает ее за талию, а затем опускает руки к ее попке и сжимает ее.

Ради всего святого, что они вытворяют?

Впечатление, что время замедлилось. Они целуются, никуда не торопясь, пока не отрывают друг от друга губы, и Хуан Альберто говорит:

– Ракель, ты веришь в любовь с первого взгляда, или мне придется опять тебя поцеловать?

Ва-а-у-у-у-у, это невероятно!

Мексиканский сериал в прямом эфире!

Бывший муж, новый любовник и главная героиня – моя сестра. Вот это круто, с ума сойти!

Я моргаю, открыв рот, пока Эрик спокойно наблюдает за происходящим. Этот парень может быть абсолютно равнодушным, когда захочет. И тогда моя восхитительная сестра с лукавым выражением лица, от которого я просто млею, бросает взгляд на Хесуса, стоящего прямо перед ней, и спрашивает:

– Что ты хочешь, зануда?

Он не может вымолвить ни слова. У него даже подбородок дрожит, а я готова закричать: «Так тебе, мудозвон!»

Немного погодя, когда Хесус приходит в себя, он, вытаращившись, произносит:

– Ракель, будем считать, что я ничего не видел. Нам нужно поговорить.

Ах, он ничего не видел?

Капец, я сейчас как встану, как врежу ему по физиономии! Вот бессовестный!

Однако Эрик, заметив, что я едва сдерживаюсь, не выпускает моей руки, смотрит мне в глаза и взглядом просит успокоиться.

– Знаешь что, Хесус, – отвечает Ракель, приводя меня в изумление, – запомни то, что ты видел, потому что я собираюсь повторять это столько раз, сколько мне захочется. Мы в разводе! И прежде чем ты начнешь свою длинную и скучную речь, мой ответ будет: НЕТ!